Был бенефис моего друга Антонио, музыкального клоуна. В тот день мы очень много пили. В этот сезон
работала в цирке Зенида с ее львами. Вечер был необыкновенно удачный: смешной и веселый, и весь точно импровизация. Потом, когда публика уже разошлась, мы сидели с Антонио в моей уборной и пили какой-то очень жестокий коньяк по его рекомендации. Огни в цирке были уже потушены.
Неточные совпадения
Часу
в десятом вечера, окончив писать, я вышел
в коридор, чтобы поразмяться, и, к великому своему удивлению, увидал, что как раз против моего номера отпирал дверь только что вернувшийся домой старик-коневод Василий Степанович, у которого когда-то,
в дни скитаний и приключений моей молодости, я
работал в зимовнике, заявив ему, что перед этим я служил
в цирке при лошадях.
—
В степях загорел! Да
в цирке немного
поработал!
Этого акробата любили
в цирке все, начиная с директора и кончая конюхами. Артист он был исключительный и всесторонний: одинаково хорошо жонглировал,
работал на трапеции и на турнике, подготовлял лошадей высшей школы, ставил пантомимы и, главное, был неистощим
в изобретении новых «номеров», что особенно ценится
в цирковом мире, где искусство, по самым своим свойствам, почти не двигается вперед, оставаясь и теперь чуть ли не
в таком виде,
в каком оно было при римских цезарях.
Решили послать Барнуму почетное приглашение. Билеты надписал по-английски Джемс Адвен, полуангличанин; он очень хорошо
работал жокея. Адвен и отнес конверт
в гостиницу. Барнум сам к нему не вышел, но выслал через переводчика два сотенных билета и велел сказать, что сегодня, ввиду усталости, быть
в цирке не сможет, а посетит его непременно завтра.
Джеретти всех возрастов
работают в икарийских играх, на канате и на проволоке, на турнике и на трапеции, делают воздушные полеты под «кумполом»
цирка, выступают
в высшей школе верховой езды,
в парфорсе и тендеме.
В этот сезон
в цирке «
работал»
в качестве гастролера клоун Менотти, — не простой, дешевый бедняга-клоун, валяющийся по песку, получающий пощечины и умеющий, ничего не евши со вчерашнего дня, смешить публику целый вечер неистощимыми шутками, — а клоун-знаменитость, первый соло-клоун и подражатель
в свете, всемирно известный дрессировщик, получивший почетные призы и так далее и так далее.
Также иногда
в понедельник,
в среду или
в пятницу,
в так называемые «пустые» дни, выпускали Пьера
работать на туго натянутом корабельном канате; старый номер, никого не удивляющий даже
в Италии,
в этой родине
цирка, где цирковую работу любят и понимают. Но мы, цирковые, стоя за униформой, этого номера никогда не пропускали. Десять сальто-мортале на канате с балансиром
в руках — это не шутка. Этого, пожалуй, кроме Пьера, никто бы не мог сделать
в мире.