Неточные совпадения
— Да, так. Вы — патриот, вы резко осуждаете пораженцев. Я вас очень понимаю: вы
работаете в банке, вы — будущий директор и даже возможный министр финансов будущей российской республики. У вас — имеется что защищать. Я, как вам известно, сын трактирщика. Разумеется, так же как вы и всякий другой гражданин славного отечества нашего, я не лишен права открыть еще один
трактир или дом терпимости. Но — я ничего не хочу открывать. Я — человек, который выпал из общества, — понимаете? Выпал из общества.
— Одни из этих артистов просто утопают
в картах,
в вине, — продолжал Райский, — другие ищут роли. Есть и дон-кихоты между ними: они хватаются за какую-нибудь невозможную идею, преследуют ее иногда искренно; вообразят себя пророками и апостольствуют
в кружках слабых голов, по
трактирам. Это легче, чем
работать. Проврутся что-нибудь дерзко про власть, их переводят, пересылают с места на место. Они всем
в тягость, везде надоели. Кончают они различно, смотря по характеру: кто угодит, вот как вы, на смирение…
Сколько часов
работали половые, носясь по залам, с кухни и на кухню, иногда находящуюся внизу, а зал —
в третьем этаже, и учесть нельзя.
В некоторых
трактирах работали чуть не по шестнадцати часов
в сутки. Особенно трудна была служба
в «простонародных»
трактирах, где подавался чай — пять копеек пара, то есть чай и два куска сахару на одного, да и то заказчики экономили.
Чтобы рассеяться немного, он вышел из дому, но нервное состояние все еще продолжалось
в нем: он никак не мог выкинуть из головы того, что там как-то шевелилось у него, росло, — и только, когда зашел
в трактир, выпил там рюмку водки, съел чего-то массу,
в нем поутихла его моральная деятельность и началась понемногу жизнь материальная: вместо мозга стали
работать брюшные нервы.
Перфишка редко бывал дома — он пропил всё, что можно было пропить, и теперь ходил
работать подённо по чужим мастерским, а если работы не было — сидел
в трактире.
Библиотека на Тверской была
в бельэтаже; филиальное же отделение, где велась вся переписка, помещалось
в грязнейшей ночлежке Хитрова рынка,
в доме Степанова. Здесь
в нижнем этаже ютился самый разбойничий
трактир «Каторга»… А
в надворном флигеле, во втором этаже,
в квартире номер шесть, состоявшей из огромной комнаты, разделенной сквозной дощатой перегородкой, одну половину занимали нищие, а другую — переписчики Рассохина. Они
работали в экстренных случаях ночи напролет.
Островский, на мое счастье, был
в периоде своего загула, когда ему требовались слушатели, которым он читал стихи, монологи, рассказывал о своих успехах. Днем такие слушатели находились. Он угощал их
в отдельных комнатках
трактиров, но, когда наступала ночь, нанимал извозчика по часам, лошадь ставилась на театральном дворе под навесом, а владелец ее
зарабатывал по сорок копеек
в час, сидя до рассвета
в комнатке Василия Трофимовича за водкой и закуской, причем сам хозяин закусывал только изюмом или клюквой.
В эти тёмные обидные ночи рабочий народ ходил по улицам с песнями, с детской радостью
в глазах, — люди впервые ясно видели свою силу и сами изумлялись значению её, они поняли свою власть над жизнью и благодушно ликовали, рассматривая ослепшие дома, неподвижные, мёртвые машины, растерявшуюся полицию, закрытые пасти магазинов и
трактиров, испуганные лица, покорные фигуры тех людей, которые, не умея
работать, научились много есть и потому считали себя лучшими людьми
в городе.
— Ничего нет смешного! Я не меньше тебя
заработаю. Англичане же все ходят есть ростбиф
в своем
трактире.
Было второе марта. Накануне роздали рабочим жалованье, и они, как и всегда, загуляли. После «получки» постоянно не
работают два, а то и три дня. Получив жалованье, рабочие
в тот же день отправляются
в город закупать там себе белье, одежду, обувь и расходятся по
трактирам и питейным, где пропивают все, попадают
в часть и приводятся оттуда на другой день. Большая же часть уже и не покупает ничего, зная, что это бесполезно, а пропивает деньги, не выходя из казармы.
Петр.,
работая в кабинете нередко за полночь, оставлял дверь на балкон отпертою и по временам выходил на свежий воздух. Поэтому мы, тихонько раскрыв свое окно и прикрывши отверстие снаружи ставнем, спрыгивали с цоколя на Девичье поле к подговоренному заранее извозчику, который и вез нас до
трактира ‹…›