Неточные совпадения
Настали минуты всеобщей, торжественной тишины природы, те минуты, когда сильнее
работает творческий ум, жарче кипят поэтические
думы, когда
в сердце живее вспыхивает страсть или больнее ноет тоска, когда
в жестокой душе невозмутимее и сильнее зреет зерно преступной мысли, и когда…
в Обломовке все почивают так крепко и покойно.
Недостаток людей чувствовался
в земстве еще больше, чем
в думе, и
работала небольшая кучка.
«Играйте, веселитесь, растите, молодые силы, — думал он, и не было горечи
в его
думах, — жизнь у вас впереди, и вам легче будет жить: вам не придется, как нам, отыскивать свою дорогу, бороться, падать и вставать среди марка; мы хлопотали о том, как бы уцелеть — и сколько из нас не уцелело! — а вам надобно дело делать,
работать, и благословение нашего брата, старика, будет с вами.
С Вихровым продолжалось тоскливое и бессмысленное состояние духа. Чтобы занять себя чем-нибудь, он начал почитывать кой-какие романы. Почти во все время университетского учения замолкнувшая способность фантазии — и
в нем самом вдруг начала
работать, и ему вдруг захотелось что-нибудь написать:
дум, чувств, образов
в голове довольно накопилось, и он сел и начал писать…
И нещадно, с цинической злостью высмеивали меня, а я был задорным кутенком, чувствовал себя не глупее и смелее взрослых собак, — я тоже злился. Начиная понимать, что
думы о жизни не менее тяжелы, чем сама жизнь, я, порою, ощущал
в душе вспышки ненависти к упрямо-терпеливым людям, с которыми
работал. Меня особенно возмущала их способность терпеть, покорная безнадежность, с которой они подчинялись полубезумным издевательствам пьяного хозяина.
Было ясно — он не хотел говорить. Полагая, что такое настроение не продлится у него долго, я не стал надоедать ему вопросами. Он весь день молчал, только по необходимости бросая мне краткие слова, относящиеся к работе, расхаживал по пекарне с понуренной головой и всё с теми же туманными глазами, с какими пришел.
В нем точно погасло что-то; он
работал медленно и вяло, связанный своими
думами. Ночью, когда мы уже посадили последние хлебы
в печь и, из боязни передержать их, не ложились спать, он попросил меня...
Прикрыв дверь и портьеру, Тугай
работал в соседнем кабинете. По вспоротому портрету Александра I лезло, треща, пламя, и лысая голова коварно улыбалась
в дыму. Встрепанные томы горели стоймя на столе, и тлело сукно. Поодаль
в кресле сидел князь и смотрел.
В глазах его теперь были слезы от дыму и веселая бешеная
дума. Опять он пробормотал...
— Почему? Потому что жизнь такая! — Андрей Иванович вздохнул, положил голову на руки, и лицо его омрачилось. — Как вы скажете, отчего люди пьют? От разврата? Это могут думать только
в аристократии,
в высших классах. Люди пьют от горя, от
дум…
Работает человек всю неделю, потом начнет думать; хочется всякий вопрос разобрать по основным мотивам, что? как? для чего?… Куда от этих
дум деться? А выпьешь рюмочку-другую, и легче станет на душе.
Екатерина Ивановна. Да, отвозили какую-то бумагу
в Думу. Георгий теперь так много
работает, что я начинаю бояться за его здоровье, хотя бы вы его убедили…