Неточные совпадения
— Что же тут странного? — равнодушно пробормотал Иноков и сморщил губы в кривую улыбку. — Каменщики, которых
не побило, отнеслись к несчастью довольно спокойно, — начал он рассказывать. — Я подбежал, вижу — человеку ноги защемило между двумя тесинами, лежит в обмороке. Кричу какому-то дяде: «Помоги вытащить», а он мне: «
Не тронь, мертвых
трогать не дозволяется». Так и
не помог, отошел. Да и все они… Солдаты —
работают, а они смотрят…
— Сегодня брат на брата
работают. Своих, которые на барщине,
не трогать, а которые на себя сенокосничают — пусть уж
не прогневаются. Зачем беглых разводят!
Тишина, наивная работа живописцев и позолотчиков, рассудительность Редьки и то, что я наружно ничем
не отличался от других мастеровых и
работал, как они, в одной жилетке и в опорках, и что мне говорили ты — это было ново для нее и
трогало ее.
Он был родом из Егорьевского уезда, но с молодых лет
работал в Уклееве на фабриках и в уезде и прижился тут. Его давно уже знали старым, таким же вот тощим и длинным, и давно уже его звали Костылем. Быть может, оттого, что больше сорока лет ему приходилось наниматься на фабриках только ремонтом, — он о каждом человеке или вещи судил только со стороны прочности:
не нужен ли ремонт. И прежде чем сесть за стол, он попробовал несколько стульев, прочны ли, и сига тоже
потрогал.
С Егором Семенычем происходило почти то же самое. Он
работал с утра до ночи, все спешил куда-то, выходил из себя, раздражался, но все это в каком-то волшебном полусне. В нем уже сидело как будто бы два человека: один был настоящий Егор Семеныч, который, слушая садовника Ивана Карлыча, докладывавшего ему о беспорядках, возмущался и в отчаянии хватал себя за голову, и другой,
не настоящий, точно полупьяный, который вдруг на полуслове прерывал деловой разговор,
трогал садовника за плечо и начинал бормотать...
Мы кричим и хлопочем, едва нас пальцем
тронет кто-нибудь, а русский мужичок безропотно переносит всевозможные тягости и обременения и, в надежде на милость божию, спокойно идет своею серенькой полоской, неустанно
работая и зная, что
не ему будут принадлежать плоды трудов его.
Лизавета Ивановна. Неужели вы, Аграфена Платоновна, до сих пор меня
не знаете? Я ни за какие сокровища
не захочу терпеть унижения. Ведь они за каждую копейку выместят оскорблением; а я
не хочу их переносить ни от кого. То ли дело, как мы живем с папашей! Хоть бедно, да независимо. Мы никого
не трогаем, и нас никто
не смеет
тронуть. (
Работает.)
Не одними кулаками молодцы
работают, бьются ногами и коленками, колотят зря по чем ни попало, лежачего только
тронуть не смеют — таков закон на кулачных боях.
«Все создания и вся тварь, каждый листик устремляется к слову, богу славу поет, Христу плачет… Все — как океан, все течет и соприкасается, в одном месте
тронешь, в другом конце мира отдается… Ты для целого
работаешь, для грядущего делаешь. Награды же никогда
не ищи, ибо и без того уже велика тебе награда на сей земле: духовная радость твоя… Знай меру, знай сроки, научись сему… Люби повергаться на землю и лобызать ее. Землю целуй и неустанно, ненасытимо люби, всех люби, все люби…»