Неточные совпадения
Город уже проснулся, трещит, с недостроенного дома снимают леса, возвращается с работы пожарная команда, измятые, мокрые гасители
огня равнодушно смотрят на людей, которых учат ходить по земле плечо в плечо друг с другом, из-за угла выехал верхом на
пестром коне офицер, за ним, перерезав дорогу пожарным, громыхая железом, поползли небольшие пушки, явились солдаты в железных шлемах и прошла небольшая толпа разнообразно одетых людей, впереди ее чернобородый великан нес икону, а рядом с ним подросток тащил на плече, как ружье, палку с национальным флагом.
Пестрая молодежь, пришедшая сверху, снизу, с юга и севера, быстро сплавлялась в компактную массу товарищества, общественные различия не имели у нас того оскорбительного влияния, которое мы встречаем в английских школах и казармах; об английских университетах я не говорю: они существуют исключительно для аристократии и для богатых. Студент, который бы вздумал у нас хвастаться своей белой костью или богатством, был бы отлучен от «воды и
огня», замучен товарищами.
Мастер, стоя пред широкой низенькой печью, со вмазанными в нее тремя котлами, помешивал в них длинной черной мешалкой и, вынимая ее, смотрел, как стекают с конца цветные капли. Жарко горел
огонь, отражаясь на подоле кожаного передника,
пестрого, как риза попа. Шипела в котлах окрашенная вода, едкий пар густым облаком тянулся к двери, по двору носился сухой поземок.
Еще минута — и весь Невский загорится
огнями, а вместе с
огнями моментально исчезнет и та
пестрая, фантастическая публика, которая переполняет теперь его тротуары.
Начало координат во всей этой истории — конечно, Древний Дом. Из этой точки — оси Х-ов, Y-ов, Z-ов, на которых для меня с недавнего времени построен весь мир. По оси Х-ов (Проспекту 59‑му) я шел пешком к началу координат. Во мне —
пестрым вихрем вчерашнее: опрокинутые дома и люди, мучительно-посторонние руки, сверкающие ножницы, остро-капающие капли из умывальника — так было, было однажды. И все это, разрывая мясо, стремительно крутится там — за расплавленной от
огня поверхностью, где «душа».
Нарядный черный автомобиль среди того
пестрого и оглушительного движения, какое происходило на площади, был резок, как неразгоревшийся, охваченный
огнем уголь.
Кончилась месса, из дверей церкви на широкие ступени лестницы
пестрой лавою течет толпа — встречу ей, извиваясь, прыгают красные змеи. Пугливо вскрикивают женщины, радостно хохочут мальчишки — это их праздник, и никто не смеет запретить им играть красивым
огнем.
Свет месяца смешивался с
огнями, и странная музыка звучала все ближе со своими яркими переливами, от
пестрого веселья к застарелой тоске…
От большого куска горячего жареного мяса я опьянел, как от вина. Глаза у меня смыкались. Веранда с
огнями, с синим табачным дымом и с
пестрой скачкой болтовни плыла куда-то вбок, мимо меня, и я точно сквозь сон слышал...
На суку извилистом и чудном,
Пестрых сказок пышная жилица,
Вся в
огне, в сияньи изумрудном,
Над водой качается жар-птица...
Добывали-де
огонь; кто-то загалдел; все кинулись в одно место; может, кого невзначай и толкнули, а на барина хотя и были сердиты, но его не убивали, и слово «
пестрого барина», то есть Висленева. об убийстве брали не иначе как в шутку, так как он-де блаженненький и всегда неведомо что говорил.
Газеты
пестрели приглашениями врачей и студентов; занятия на всех медицинских факультетах были отложены до ноября. Медики дружно и весело шли в самый
огонь навстречу грозной гостье. Весело становилось на душе.
Выступив из мрака ночи с своими
огнями, ледяной дом сиял металлическим блеском и далеко бросал от себя свет на Луговую линию, очертивши им
пестрый полукруг лиц и ног; площадь казалась вымощенною верхушками голов. Нередко усиленный крик ледяного слона, или огненный фонтан, бивший из хобота его, или новая смешная фигура на окнах заставляли зрителей вторгаться за черту, заказанную слободскими десятскими и сотскими. Русские остроты сыпались часто под русскою палкою.
Портовый международный город выдвинул весь свой
пестрый сброд, и все это, вместе с сверканием
огней, конским ржанием и с криками разгулявшегося на просторе народа, производило опьяняющее впечатление.