Это и был А. С. Киселев, живший в Бабкине, в
пяти километрах от Воскресенска, племянник известного парижского посла и господаря Молдавии графа П. Д. Киселева, основавшего в России министерство государственных имуществ.
Первые
пять километров она течет с севера на юг, потом километров на двадцать в широтном направлении, при этом становится очень извилистой и разбивается на мелкие проточки, совершенно недоступные даже для плоскодонных туземных лодок.
Селение Дакты-Боочани находится в лесу на правом берегу реки, в
пяти километрах от моря. Тогда было здесь шесть юрт, в которых мы застали всех орочей, съехавшихся сюда с рек Ма, Уй, Хади и Тутто. Юрты из корья, амбары на сваях, сушила для рыбы, опрокинутые вверх дном лодки, собаки и разные животные и птицы на привязи — все было уже знакомо мне и напоминало селение Дата при устье реки Тумнина.
По левому берегу от Дыровитого утеса (Када Сангани) ряд невысоких сопок, оканчивающихся утесом Хонтоаса, за которым расстилается обширное низменное пространство с речкой Пакту; потом горы опять подходят к речке и на протяжении
пяти километров образуют отвесные обрывы.
Неточные совпадения
Километров пять мы шли гарью и только тогда нашли живой лес, когда снизились до 680 м. Это была узкая полоса растительности около речки, состоящая преимущественно из березы, пихты и лиственницы.
Река Мыге очень извилистая и измеряется
пятью десятками
километров. Окружающие леса дровяного характера и состоят исключительно из хвойных пород.
Река Адимил в верховьях слагается из двух ручьев, текущих навстречу друг другу.
Километров в
пяти от земледельческой фанзы находится другая, лудевая фанза, в которой живут три китайца-охотника, занимающиеся ловлей оленей ямами.
Километрах в
пяти от сопки он поворачивает к востоку, образуя двугорбую сопку, названную нами Верблюдом (1100 м).
В этот день мы прошли только восемь
километров и заночевали в стойбище Котофу Датани, состоявшем из трех юрт, в которых жило шесть мужчин,
пять женщин и двое детей.
Дней через десять я решил предпринять еще одну экскурсию по речке Токто, впадающей в Самаргу с левой стороны, в 24
километрах от устья. Я намеревался выйти на реку Укумига и от нее через второй перевал выйти на реку Адими, впадающую в море около мыса Суфрен. На этот раз со мной пошли Ноздрин, удэхеец Дилюнга и Чжан-Бао. Наше походное и бивачное снаряжение состояло из ружей, топора, двух полотнищ палаток и продовольствия по расчету на
пять суток.
Километров через
пять мало-помалу начал вновь вырисовываться характер горной страны; сделалось суше, но зато стали встречаться непропуски. Читатель, пожалуй, не знает, что значит «непропуск». Это горный отрог, подходящий к реке вплотную. У подножья его образовались глубокие водоемы, и потому обойти его со стороны реки нельзя. Надо с тяжелыми котомками взбираться на кручи.
Ветер дул нам навстречу, и потому орочи шли на шестах, придерживаясь мелководья. До устья реки было
километров сорок
пять. После принятия реки Хуту Тумнин разливается на несколько рукавов. С левой стороны главного русла тянутся обширные торфяные мари, поросшие редкостойной лиственицей, а за ними виднеется большая гора Иода с магнитной аномалией на шестнадцать градусов.
От устья реки Чуина мы пошли вверх по Хору и через какие-нибудь пять-шесть
километров подошли к речке Сальму (Сниму), впадающей в него с правой стороны. В этих местах долина Хора неширока и окаймлена сопками, имеющими такое очертание, что сразу можно сказать, что слагаются они из пород, изверженных вулканами. Адресуясь к дневникам, я нашел в них под соответствующими номерами серый гранит.
Этой галькой заполнено также все низменное пространство правого берега в глубину
километров на
пять вплоть до возвышенностей Мыныму.
—
Километрах в
пяти, не более, — отвечал хозяин.