Неточные совпадения
Брат Николая Федоровича, Павел Фермор, о котором неоднократно приходилось упоминать в этой эпопее, не мог сопровождать больного в Штетин. Он нужен был по службе в петергофском лагере, а Николай Федорович был поручен смотрению своего товарища, по фамилии Степанова, которому вместе с больным были поручены и деньги на его расходы и подробная инструкция, как больного везти, оберегая его от всяких опасностей в
пути. Он же должен был и устроить Николая Фермора в Берлине, согласно воле и приказанию
императора.
Напрасно отважный Миних ободрял его, советуя сначала укрепиться, со своими голштинцами, в Кронштадте, а потом броситься к русской армии, которая стояла в Померании, на
пути в Данию;
император вступил в переговоры с женой, обливался слезами, ловил руку Панина, чтобы поцеловать ее, умолял оставить ему только Воронцову.
— Нет, нет, я даже приглашу
императора Иосифа встретиться со мною на
пути!
Первый железнодорожный
путь шёл даже за двадцать вёрст от города, вследствие того, что китайцы не желали тревожить праха
императоров шумом железнодорожного поезда, и уже только после «китайских событий» дорога прошла в расстоянии всего четырёх вёрст от Мукдена, между городом и «императорскими могилами».
Русские войска, посланные
императором Павлом для действия против французов, на сухом
пути простирались до 65 000, а именно корпусы Розенберга — 20 000, Германа, впоследствии Ребиндера — 11 000, Римского-Корсакова — 27 000 и принца Конде — 7000.
Так как на военном совете, под председательством
императора Франца, решено было пожертвовать Веной, то Кутузов отступал на северо-восток к Брюну, вступая на
пути в отдельные стычки с авангардом французов; особенно сильна была стычка у Дюрпштейна: «Этот день был днем резни», — пишет Наполеон в своем бюллетене.
Данная войсками присяга Константину Павловичу, со дня на день долженствующая быть замененной другою, давала им в руки возможность действовать на солдат якобы легальным
путем, указывая на то, что шутить присягой грешно, что от присяги может освободить их лишь тот, кому они присягали, а именно, их
император Константин Павлович, которого брат его Николай держит, будто бы, под арестом, намереваясь захватить престол силою.