Неточные совпадения
А на самом верху, сквозь густую чащу верхушек и дальних стволов, над ровной, высокой
чертой горизонта рдела узкая
полоса зари — не красного и не багрового цвета, а темно-пурпурного, необычайного, похожего на угасающий уголь или на пламя, преломленное сквозь густое красное вино.
Был знойный летний день 1892 года. В высокой синева тянулись причудливые клочья рыхлого белого тумана. В зените они неизменно замедляли ход и тихо таяли, как бы умирая от знойной истомы в раскаленном воздухе. Между тем кругом над
чертой горизонта толпились, громоздясь друг на друга, кудрявые облака, а кое-где пали как будто синие
полосы отдаленных дождей. Но они стояли недолго, сквозили, исчезали, чтобы пасть где-нибудь в другом месте и так же быстро исчезнуть…
Такая заря горела, когда Ида взяла с этажерки свою библию. Одна самая нижняя
полоса уже вдвигалась в янтарный фон по красной
черте горизонта. Эта
полоса была похожа цветом на
полосу докрасна накаленного чугуна. Через несколько минут она должна была остывать, синеть и, наконец, сравняться с темным фоном самого неба.
Кошмарной
полосою потянулись ночные беседы с хозяином: почти каждую ночь он являлся в пекарню после первых петухов, когда
черти проваливаются в ад, а я, затопив печь, устраивался перед нею с книгой в руках.
Это река сердито кидала в сковывавшие ее неподвижные ледяные укрепления свободно еще двигавшимися по ее стрежню льдинами, пробивала бреши, крошила лед в куски, в иглы, в снег, но затем опять в бессилии отступала, а через некоторое время оказывалось, что белая
черта излома продвинулась еще дальше,
полоса льда стала шире, русло сузилось…
Обращаюсь к альбому: в Петербурге не нашлось тогда искусника, который взялся бы вывесть все
черты,
полосы и пятна, сделанные Шишковым, но нашелся француз, который взялся поправить дело в Париже.
В самой комнате, куда вошли Суворов и Марья Петровна, царил полумрак. Нагорелая сальная свеча, стоявшая на столе, невдалеке от кровати, бросала на последнюю какой-то красноватый отблеск. Глаша лежала разметавшись, и обострившиеся, как у покойницы,
черты лица носили какое-то страдальческое выражение, закрытые глаза оттенялись темной
полосой длинных ресниц, пересохшие губы были полуоткрыты.