Неточные совпадения
Впрочем, приезжий делал не всё пустые вопросы; он с чрезвычайною точностию расспросил, кто в городе губернатор, кто председатель палаты, кто прокурор, — словом, не пропустил ни одного значительного
чиновника; но еще с большею точностию, если даже не с участием, расспросил обо всех значительных помещиках: сколько кто имеет душ крестьян, как далеко живет от города, какого даже характера и как часто приезжает в город; расспросил внимательно о состоянии края: не было ли каких болезней в их губернии — повальных горячек, убийственных каких-либо лихорадок, оспы и тому подобного, и все так обстоятельно и с такою точностию, которая показывала более, чем одно
простое любопытство.
По странной случайности, старый майор внутренней стражи был честный,
простой человек; он добродушно сказал, что всему виною
чиновник, присланный из Петербурга. На него все опрокинулись, его голос подавили, заглушили, его запугали и даже застыдили тем, что он хочет «погубить невинного человека».
И добро бы большой или интересный человек был герой, или из исторического что-нибудь, вроде Рославлева или Юрия Милославского; а то выставлен какой-то маленький, забитый и даже глуповатый
чиновник, у которого и пуговицы на вицмундире обсыпались; и все это таким
простым слогом описано, ни дать ни взять как мы сами говорим…
«…Нет, нынче не то, что было в прежнее время; в прежнее время народ как-то
проще, любовнее был. Служил я, теперича, в земском суде заседателем, триста рублей бумажками получал, семейством угнетен был, а не хуже людей жил. Прежде знали, что
чиновнику тоже пить-есть надо, ну, и место давали так, чтоб прокормиться было чем… А отчего? оттого, что простота во всем была, начальственное снисхождение было — вот что!
— Охота тебе слушать Берка. Вот он облаял этого ирландца… И совсем напрасно… Знаешь, я таки разузнал, что это такое Тамани-холл и как продают свой голос… Дело совсем
простое… Видишь ли… Они тут себе выбирают голову, судей и прочих там
чиновников… Одни подают голоса за одних, другие за других… Ну, понимаешь, всякому хочется попасть повыше… Вот они и платят… Только, говорит, подай голос за меня… Кто соберет десять голосов, кто двадцать… Ты, Матвей, слушаешь меня?
Такое же впечатление производили и нарядные
чиновники и офицеры, рассыпанные по платформе и зале 1-го класса. У стола, уставленного бутылками, в своем полувоенном мундире сидел губернатор, начальник всей экспедиции, и ел что-то и спокойно разговаривал о погоде с встретившимися знакомыми, как будто дело, на которое он ехал, было такое
простое и обыкновенное, что оно не могло нарушить его спокойствия и интереса к перемене погоды.
Как в России и Турции, так в Америке и Франции, сколько правительства ни переменяют своих
чиновников, большинство их люди корыстные и продажные, стоящие на такой низкой степени нравственности, что они не удовлетворяют даже и тем низким требованиям
простой неподкупности, которые предъявляются к ним правительствами.
Хор из гимназистов пел хорошо, и потому церковь посещалась первогильдейным купечеством,
чиновниками и помещичьими семьями
Простого народа бывало не много, тем более, что обедню здесь служили, сообразно с желанием директора, позже, чем в других церквах.
Играла машина, ревели и визжали полоротые медные трубы, трескуче бил барабан, всё это орало нарочито сильно, и казалось, что приказчики, мастеровые, мелкие
чиновники, торгаши все тоже, как машина, заведены на веселье, но испорчены внутри, во всех не хватает настоящего,
простого человечьего веселья, люди знают это и пытаются скрыть друг от друга свой общий изъян.
В дешевых трактирах около него вились ястребами парикмахеры, маркеры, какие-то
чиновники, певчие; среди этих людей он чувствовал себя лучше, свободнее, — они были менее развратны,
проще понимались им, порою они проявляли здоровые, сильные чувства, и всегда в них было больше чего-то человеческого.
— Э, полно! Обыкновенная содержанка, развратная и пошлая. Послушай, Александр Давидыч, когда ты встречаешь
простую бабу, которая не живет с мужем, ничего не делает и только хи-хи да ха-ха, ты говоришь ей: ступай работать. Почему же ты тут робеешь и боишься говорить правду? Потому только, что Надежда Федоровна живет на содержании не у матроса, а у
чиновника?
К этому нужно еще прибавить оклады жалованья
чиновникам, затем суммы на различные командировки, разведки и комиссии; наконец, практиковался самый
простой способ обкрадывания мелких служащих: маленькая чинушка расписывалась в получении двадцати пяти или тридцати рублей жалованья, а в действительности получала всего десять, пятнадцать рублей.
Сделав даром три добрые круга,
Я у сторожа вздумал спросить.
Имя, званье, все признаки друга
Он заставил пять раз повторить
И сказал: «Нет, такого не знаю;
А, пожалуй, примету скажу,
Как искать: Ты ищи его с краю,
Перешедши вот эту межу,
И смотри: где кресты — там мещане,
Офицеры,
простые дворяне;
Над
чиновником больше плита,
Под плитой же бывает учитель,
А где нет ни плиты, ни креста,
Там, должно быть, и есть сочинитель».
В его приемах как-то едва ощутимо сказывалось как будто непрестанное сознание, что вот он, «
простой себе еврей», сидит в гостиной или в кабинете у «гоя» [Иноверец, не-еврей (евр.)], важного «пурица» и
чиновника, и что для его долгополого кафтана, хотя и сшитого из тонкого сукна, — это большая честь…
Подошли рождественские каникулы, потом — крещение. Накануне на льду вырубили большой крест, кругом расчистили снег и после службы из города двинулись хоругви, духовенство в ризах,
чиновники в треуголках, дамы в роскошных шубках и
простой народ… Присутствовали губернатор и губернаторша. Около них виднелись между прочим г-н Фаворский с монументальными усами и его супруга.
Сергей Никанорыч служил лакеем у
чиновника тут же недалеко, в Дуэ, но нельзя было рассчитывать повидаться с ним когда-нибудь, так как он стыдился знакомства с каторжными из
простого звания.
Офицеры гвардии и отставные солдаты,
чиновники, пажи, гимназисты и студенты, лицеисты и правоведы, денди в изящнейших пальто, с пенсне на носу, и пролетарии с Сенной площади, священники, негоцианты, капиталисты и нищие, лица заслуженные и
простые работники, баре и мещане, — словом, все, кто только мог, посильно помогали делу; карабкались на подмостки пожарных машин и, облитые потоками грязной воды, обсыпанные пеплом, под дождем сыплющихся искр и углей, усердно качали и качали воду, опустошая на всех пунктах целые сотни бочек.
— Да, совсем ясное указание, при котором не нужно уже много ума, чтобы добраться до истины.
Чиновникам бы я этого не сказал, но вам, так как мы ведем
простой разговор, я скажу.
Давно он там не был, больше пяти лет. В последний раз — выправлял свои документы: метрическое свидетельство и увольнительный акт из крестьянского сословия. Тогда во всем селе было всего два постоялых двора почище, куда въезжали купцы на больших базарах,
чиновники и помещики. Трактиров несколько,
простых, с грязцой. В одном, помнится ему, водился порядочный повар.
Бодрым, молодым движением Теркин юркнул в дверку и поднялся наверх. Пономарь продолжал звонить, засунув бумажку в карман своих штанов. Он поглядывал наверх и спрашивал себя: кто может быть этот заезжий господин, пожелавший лезть на колокольню? Из
чиновников? Или из помещиков?.. Такого он еще не видал. Да в село и не заезжают господа. Купцы бывают, прасолы, скупщики меда, кож, льну… Село торговое… Только этот господин не смотрит
простым купцом. Надо будет сказать батюшке. А он еще не приходил…
Лондон в истории русской эмиграции сыграл, как известно, исключительную роль. Там был водружен первый по времени «вольный станок», там раздавался могучий голос Герцена; туда в течение нескольких лет совершалось и тайное и явное паломничество русских — не одних врагов царизма, а и
простых обывателей:
чиновников, литераторов, помещиков, военных, более образованных купцов.
Простой рабочий сплошь и рядом получает 75 рублей в месяц, советский же
чиновник, специалист 1500 рублей в месяц.
Ехали с нами еще аптекарь, священник, два зауряд-чиновника и четыре сестры милосердия. Сестры были
простые, мало интеллигентные девушки. Они говорили «колидор», «милосливый государь», обиженно дулись на наши невинные шутки и сконфуженно смеялись на двусмысленные шутки главного врача и смотрителя.
Приближался час, когда Горлицын мог отчаянно сказать — незнаменитое, хотя пригодное на этот случай, изречение Франциска I после поражения под Павией: все потеряно, кроме чести! Нет, роковые слова чиновника-бедняка, у которого есть дочь, нежно любимая — слова, много значащие, хотя и очень
простые: осьмушку чаю, фунт сахару на завтрашний день! Год жизни за осьмушку чаю, за фунт сахару!
До четырех часов сумасшедший
чиновник успел уже обежать очень много мест, — он был видим
простым глазом на Марсовом поле, в саду, на островах, на Адмиралтейской площади и наконец очутился на набережной Мойки. Здесь он заметил у одного подъезда лошадь своего начальника, остановился, как вкопанный, впереди ее и тихо пырхнул.