Осудить себя за чувство к Цезарине, задушить его, выгнать его вон из сердца, — но опять-таки возможно ли это, когда это чувство, Бог весть как и когда, незаметно и невольно, но так могуче овладело им, когда из-за него он всю будущность, всю жизнь свою поставил уже на карту, когда бесповоротно сказано себе: «aut Caesar, aut nihil», когда наконец и теперь, после этой записки, после всех колючих укоров совести, после сознания своей неправоты, это
проклятое чувство наперекор всему — и рассудку, и долгу, и совести, — вот так и взмывает его душу, как птицу в ясную высь, в неизвестную даль и все заглушает, все уничтожает собою.
Неточные совпадения
В эту речь он вложил все свое сердце и все сколько было у него ума и неожиданно доказал, что в нем таились и гражданское
чувство, и «
проклятые» вопросы, по крайней мере поскольку наш бедный Ипполит Кириллович мог их вместить в себе.
Это враждебное
чувство к собственному детищу проснулось в душе Родиона Потапыча в тот день, когда из конторки выносили холодный труп Карачунского. Жив бы был человек, если бы не продала
проклятая Рублиха. Поэтому он вел теперь работы с каким-то ожесточением, точно разыскивал в земле своего заклятого врага. Нет, брат, не уйдешь…
И народ бежал встречу красному знамени, он что-то кричал, сливался с толпой и шел с нею обратно, и крики его гасли в звуках песни — той песни, которую дома пели тише других, — на улице она текла ровно, прямо, со страшной силой. В ней звучало железное мужество, и, призывая людей в далекую дорогу к будущему, она честно говорила о тяжестях пути. В ее большом спокойном пламени плавился темный шлак пережитого, тяжелый ком привычных
чувств и сгорала в пепел
проклятая боязнь нового…
— Напротив, мне это очень тяжело, — подхватил Калинович. — Я теперь живу в какой-то душной пустыне! Алчущий сердцем, я знаю, где бежит свежий источник, способный утолить меня, но нейду к нему по милости этого
проклятого анализа, который, как червь, подъедает всякое
чувство, всякую радость в самом еще зародыше и, ей-богу, составляет одно из величайших несчастий человека.
Здесь можно только задыхаться, и ни одна здоровая мысль не пробьется в эту
проклятую дыру, а
чувства должны атрофироваться, как атрофируются глаза рыб, попавших в подземные озера.
Но вследствие своей
проклятой привычки каждое движение жизни, и своей и чужой, пришпиливать словом, как бабочку булавкой, он пустился обоим нам объяснять нас самих, наши отношения, как мы должны вести себя, деспотически заставлял отдавать себе отчет в наших
чувствах и мыслях, хвалил нас, порицал, вступил даже в переписку с нами, вообразите!..
Сначала я только восхищался и никакое
чувство зависти не вкрадывалось в мое сердце, но потом слова некоторых студентов, особенно актеров, глубоко меня уязвили, и
проклятая зависть поселилась в моей душе.
«Она только обмерла с перепугу, касаточка! Не ожидала, что готовит ей любимица, цыганское отродье
проклятое! Не подслушай Маша, дай ей Бог здоровья, быть бы ей, голубке чистой, в когтях у коршуна! — проносилось в его голове. — Но как же теперь ее в дом незаметно доставить? — возникал в его уме вопрос. — Надо прежде в
чувство привести, да не здесь; на ветру и так с час места пролежала, еще совсем ознобится. Отнесу-ка я ее в сад, в беседку, авось очнется, родная».