Неточные совпадения
Ему сказали, где мать; он
прошел в высокое
помещение и, тихо прикрыв дверь, неслышно остановился, смотря на поседевшую женщину
в черном платье.
Нехлюдов вышел и
прошел в канцелярию. Опять, как
в Сенате, он нашел
в великолепном
помещении великолепных чиновников, чистых, учтивых, корректных от одежды до разговоров, отчетливых и строгих.
Когда,
проходя по передней
в своей шубке из чернобурых лисиц, Половодова вопросительно посмотрела на дверь
в комнаты Привалова, Хиония Алексеевна обязательно сейчас же распахнула эту дверь и предложила гостье посмотреть
помещение ее жильца.
К известному часу подъезжали к «Голубятне» богатые купцы, но всегда на извозчиках, а не на своих рысаках, для конспирации, поднимались на второй этаж,
проходили мимо ряда закрытых кабинетов за буфет, а оттуда по внутренней лестнице пробирались
в отгороженное
помещение и занимали места вокруг арены.
Иногда мы
проходили к музыке дворцовым коридором,
в который, между другими
помещениями, был выход и из комнат, занимаемых фрейлинами императрицы Елизаветы Алексеевны.
Между прочим, Лукьяныч счел долгом запастись сводчиком. Одним утром сижу я у окна — вижу, к барскому дому подъезжает так называемая купецкая тележка. Лошадь сильная, широкогрудая, длинногривая, сбруя так и горит, дуга расписная. Из тележки бойко соскакивает человек
в синем армяке, привязывает вожжами лошадь к крыльцу и направляется
в помещение, занимаемое Лукьянычем. Не
проходит десяти минут, как старик является ко мне.
В другом конце тира ставились картонные мишени с концентрическими черными окружностями, попадать надо было
в центральный сплошной кружок. Благодаря малости
помещения выстрелы были страшно оглушительны, от этого юнкера подолгу
ходили со звоном
в голове и ушах и едва слышали лекции и даже командные слова.
Пока я курил и думал, пришел Тоббоган. Он обратился ко мне, сказав, что Проктор просит меня зайти к нему
в каюту, если я сносно себя чувствую. Я вышел. Волнение стало заметно сильнее к ночи. Шхуна, прилегая с размаха, поскрипывала на перевалах. Спустясь через тесный люк по крутой лестнице, я
прошел за Тоббоганом
в каюту Проктора. Это было чистое
помещение сурового типа и так невелико, что между столом и койкой мог поместиться только мат для вытирания ног. Каюта была основательно прокурена.
После того были разобраны все моменты драмы
в их отдельных, для каждого лица, условиях. Ботвель неясно представлял внутреннее расположение
помещений гостиницы. Тогда Биче потребовала бумагу, что Ботвель тотчас принес. Пока он
ходил, Биче сказала...
— Она отказалась войти, и я слышал, как Гез говорил
в коридоре, получая такие же тихие ответы. Не знаю, сколько
прошло времени. Я был разозлен тем, что напрасно засел
в шкаф, но выйти не мог, пока не будет никого
в коридоре и комнате. Даже если бы Гез запер
помещение на ключ, наружная лестница, которая находится под самым окном, оставалась
в моем распоряжении. Это меня несколько успокоило.
Самого князя не было
в это время дома, но камердинер его показал барону приготовленное для него
помещение, которым тот остался очень доволен: оно выходило
в сад; перед глазами было много зелени, цветов. Часа
в два, наконец, явился князь домой; услыхав о приезде гостя, он прямо
прошел к нему. Барон перед тем только разложился с своим измявшимся от дороги гардеробом. Войдя к нему, князь не утерпел и ахнул. Он увидел по крайней мере до сорока цветных штанов барона.
Очевидно было, что устранение моих денег из первоначального их
помещения не
прошло ему даром и что
в его жизнь проникло новое начало, дотоле совершенно ей чуждое. Это начало — всегдашнее, никогда не оставляющее, человека, совершившего рискованное предприятие по присвоению чужой собственности, опасение, что вот-вот сейчас все кончится, соединенное с чувством унизительнейшей зависимости вот от этого самого Гаврюшки, который
в эту минуту
в такой нахальной позе стоял перед ним.
Мы
прошли сквозь ослепительные лучи зал, по которым я следовал вчера за Попом
в библиотеку, и застали Ганувера
в картинной галерее. С ним был Дюрок, он
ходил наискось от стола к окну и обратно. Ганувер сидел, положив подбородок
в сложенные на столе руки, и задумчиво следил, как
ходит Дюрок. Две белые статуи
в конце галереи и яркий свет больших окон из целых стекол, доходящих до самого паркета, придавали огромному
помещению открытый и веселый характер.
Пока мы с Аполлоном
ходили осматривать антресоли, где нам предстояло поместиться, родители переговорили об условиях моего
помещения на полном со стороны Григорьевых содержании.
В виду зимних и продолжительных летних вакаций, годовая плата была установлена
в 300 рублей.
Детские комнаты
в доме графа Листомирова располагались на южную сторону и выходили
в сад. Чудное было
помещение! Каждый раз, как солнце было на небе, лучи его с утра до заката
проходили в окна;
в нижней только части окна завешивались голубыми тафтяными занавесками для предохранения детского зрения от излишнего света. С тою же целью по всем комнатам разостлан был ковер также голубого цвета и стены оклеены были не слишком светлыми обоями.
Дневальный — Лука Меркулов — только что «заступил на смену». До двух часов пополуночи он должен не спать,
ходить по казарме
в шинели,
в шапке и со штыком на боку и следить за порядком: за тем, чтобы не было покраж, чтобы люди не выбегали на двор раздетыми, чтобы
в помещение не проникали посторонние лица.
В случае посещения начальства он обязан рапортовать о благополучии и о всем происшедшем.
Николай вышел во двор,
прошёл под поветь [
Помещение под навесом на крестьянском дворе — Ред.], лёг там
в телегу, полную сеном, и тотчас заснул.
Поручик
прошел за ней пять-шесть больших, роскошно убранных комнат, коридор и
в конце концов очутился
в просторной квадратной комнате, где с первого же шага его поразило изобилие цветущих растений и сладковатый, густой до отвращения запах жасмина. Цветы шпалерами тянулись вдоль стен, заслоняя окна, свешивались с потолка, вились по углам, так что комната походила больше на оранжерею, чем на жилое
помещение. Синицы, канарейки и щеглята с писком возились
в зелени и бились об оконные стекла.
Они
прошли несколько комнат, узенький коридор и очутились
в каком-то сыром и темном
помещении.
Володя ушел от капитана, почти влюбленный
в него, — эту влюбленность он сохранил потом навсегда — и пошел разыскивать старшего офицера. Но найти его было не так-то легко. Долго
ходил он по корвету, пока, наконец, не увидал на кубрике [Кубрик — матросское
помещение в палубе, передней части судна.] маленького, широкоплечего и плотного брюнета с несоразмерно большим туловищем на маленьких ногах, напоминавшего Володе фигурку Черномора
в «Руслане», с заросшим волосами лицом и длинными усами.
Следуя за суровым и молчаливым незнакомцем, мы вошли
в дом,
прошли несколько темных и безмолвных комнат, поднялись по скрипящей лестнице и вошли
в освещенное
помещение, видимо, рабочую комнату незнакомца.
Проникать
в помещение цензуры надо было через лабиринт коридоров со сводами,
пройдя предварительно через весь двор, где помещался двухэтажный флигель с камерами арестантов. Денно и нощно
ходил внизу часовой — жандарм, и я
в первый раз
в жизни видел жандарма с ружьем при штыке.
И были превосходнейшие места для всяких игр; под папиным балконом, например: темное, низкое
помещение, где нужно было
ходить нагнувшись, где сложены были садовые лопаты, грабли, носилки, цветочные горшки и где
в щели меж досок ярко светило с улицы солнце, прорезывая темноту пыльно-золотыми пластинами.
Минут с двадцать
проходили они по другим залам, где ткацкие паровые станки стояли плотным рядом и шел несмолкаемый гул колес и машинных ремней. Побывали и
в самом верхнем
помещении, со старыми ручными станками.
С другой стороны на кучу выходило еще одно маленькое окно. Это принадлежало другому, тоже секретному
помещению,
в которое входили со второго двора. Тут жили две или три «старицы», к которым
ходили молиться раскольники иного согласия — «тропарники», то есть певшие тропарь: «Спаси, Господи, люди твоя». Я
в тогдашнее время плохо понимал о расколе и не интересовался им, но как теперь соображаю, то это, должно быть, были поморцы, которые издавна уже «к тропарю склонялись».
Оказалось, большинство
в вагоне ехало без билетов. С этой поры и я стал ездить без билета и сам просвещал неопытных новичков. Получить билет было трудно и хлопотливо, нужно было
проходить целый ряд инстанций:
в одном
помещении выдавали удостоверение,
в другом прикладывали печать,
в третьем снабжали билетом; коменданты держались надменно и грубо. Ехать же без билета было удивительно легко и просто.
— Но, Таисия! — говорил он на свидании, когда они
в десятый раз под ручку
проходили темную улицу, — но, Таисия! сейчас наш брак невозможен. Подумайте, Таисия, как мы можем устроить маман? Мы люди маленькие, мы люди работающие, но маман привыкла к роскоши, для нее нужно
помещение! Нельзя же ее как-нибудь… вы понимаете меня, Таисия?
— Что вы, что с вами, вы
сошли с ума! — вскрикнула Калисфения Фемистокловна, но крик этот был так сдержан, что не мог долететь до
помещения кондитерской,
в которой, кстати сказать,
в то время было немного посетителей.
Гурьбою вышли из клуба и продолжали спорить. Была тихая зимняя ночь, крепко морозная и звездная. Очень удачный вышел суд. Всех он встряхнул, разворошил мысли, потянул к дружной товарищеской спайке. Не хотелось расходиться.
Прошли мимо завода. Корпуса сияли бесчисленными окнами, весело гремели работой. Зашли
в помещение бюро ячейки.
При возвращении общества
в дом Надежда Корнильевна незаметно
прошла через заднее крыльцо
в свое
помещение. Туда к ней вскоре явился Корнилий Потапович.
Чистил как-то Левонтий около парадной избы двустволку, засвистал солдатский походный марш своего королевства… Услыхал королевич, по лицу словно облако
прошло, задумался. Клюнуло, стало быть, — вспомнил. Царица к ему с теплыми словами, плечом греет, глазами кипятит, а он ей досадный знак сделал, не мешай, мол, слушать… С той поры Левонтия и близко к крыльцу не подпускали. Определили его за две версты
в караульное
помещение, дежурным бабам постные щи варить. Свисти, соловей, сколько хочешь…
Въехав
в ворота большого дома, где было
помещение ложи, и
пройдя по темной лестнице, они вошли
в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы.