Толпой угрюмою и скоро позабытой,
Над миром мы
пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда.
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
Неточные совпадения
За городом работали сотни три землекопов, срезая гору, расковыривая лопатами зеленоватые и красные мергеля, — расчищали съезд к реке и место для вокзала. Согнувшись горбато,
ходили люди в рубахах
без поясов, с расстегнутыми воротами, обвязав кудлатые головы мочалом. Точно избитые собаки, визжали и скулили колеса тачек. Трудовой
шум и жирный запах сырой глины стоял в потном воздухе. Группа рабочих тащила волоком по земле что-то железное, уродливое, один из них ревел...
Ходил он и двигался
без всякого
шуму; чихал и кашлял в руку, не
без страха; вечно хлопотал и возился втихомолку, словно муравей — и все для еды, для одной еды.
Где он
проходил, везде
шум голосов замирал и точно сами собой снимались шляпы с голов. Почти все рабочие
ходили на фабрике в пеньковых прядениках вместо сапог, а мастера, стоявшие у молота или у прокатных станов, — в кожаных передниках, «защитках». У каждого на руке болталась пара кожаных вачег,
без которых и к холодному железу не подступишься.
Когда они ушли, она заперла дверь и, встав на колени среди комнаты, стала молиться под
шум дождя. Молилась
без слов, одной большой думой о людях, которых ввел Павел в ее жизнь. Они как бы
проходили между нею и иконами,
проходили все такие простые, странно близкие друг другу и одинокие.
Четверту ночь к нему
ходилаОна и пищу приносила;
Но пленник часто всё молчал,
Словам печальным не внимал;
Ах! сердце полное волнений
Чуждалось новых впечатлений;
Он не хотел ее любить.
И что за радости в чужбине,
В его плену, в его судьбине?
Не мог он прежнее забыть…
Хотел он благодарным быть,
Но сердце жаркое терялось
В его страдании немом,
И как в тумане зыбком, в нем
Без отголоска поглощалось!..
Оно и в
шуме, и в тиши
Тревожит сон его души.
Дом Плодомасовой посетил небольшой отдел разбойничьей шайки. Шайка эта, зная, что в доме Плодомасовой множество прислуги, между которой есть немало людей, очень преданных своей госпоже, не рисковала напасть на дом открытой силой, а действовала воровски. Разбойники
прошли низом дома, кого заперли, кого перевязали и, не имея возможности проникнуть наверх к боярыне
без большого
шума через лестницу, проникли к ней в окно, к которому как нельзя более было удобно подниматься по стоявшей здесь старой черной липе.
Татьяна. Нет… Я в этот сезон едва ли буду
ходить в театр. Надоело. Меня злят, раздражают все эти драмы с выстрелами, воплями, рыданиями. (Тетерев ударяет пальцем по клавише пианино, и по комнате разливается густой печальный звук.) Все это неправда. Жизнь ломает людей
без шума,
без криков…
без слез… незаметно…
Маленький он был, худой, а лицо круглое, отёчное, глаз почти не видно, голова лысая, а
ходил на цыпочках,
без шуму и неверно, точно слепой.
Вот медленно
проходит унтер-офицер для смены караула. Солдаты, одетые в шинели, уходят
без шума, исчезают, как привидения. На смену их являются другие, чтобы в свою очередь нести сторожевую службу.
Шагая быстро, но осторожно и
без шуму, я
прошел ощупью две темные комнаты, пока сильный запах меха не показал мне, что я уже в прихожей; тут я зажег спичку, тотчас же погасшую, и открыл дверь в холодный стеклянный фонарь, отделявший прихожую от наружной двери.