Неточные совпадения
Впоследствии с несчастною, с самого
детства запуганною молодою женщиной
произошло вроде какой-то нервной женской болезни, встречаемой чаще всего
в простонародье у деревенских баб, именуемых за эту болезнь кликушами.
Происходило ли это оттого, что прозаические воспоминания
детства — линейка, простыня, капризничанье — были еще слишком свежи
в памяти, или от отвращения, которое имеют очень молодые люди ко всему домашнему, или от общей людской слабости, встречая на первом пути хорошее и прекрасное, обходить его, говоря себе: «Э! еще такого я много встречу
в жизни», — но только Володя еще до сих пор не смотрел на Катеньку, как на женщину.
Словом, с Сусанной Николаевной
происходил припадок религиозной галлюцинации, к которой она была с
детства наклонна, и хорошо еще, что
в это время довольно шумно вошли
в церковь отец Василий и Сверстов.
Теперь, когда я пишу эти строки, мою руку удерживает воспитанный во мне с
детства страх — показаться чувствительным и смешным; когда мне хочется ласкать и говорить нежности, я не умею быть искренним. Вот именно от этого страха и с непривычки я никак не могу выразить с полной ясностью, что
происходило тогда
в моей душе.
Бабушка Варвара Никаноровна
происходила из самого незнатного рода: она была «мелкая дворянка», по фамилии Честунова. Бабушка отнюдь не скрывала своего скромного происхождения, напротив, даже любила говорить, что она у своего отца с матерью
в детстве индюшек стерегла, но при этом всегда объясняла, что «скромный род ее был хоть тихенький, но честный и фамилия Честуновы им не даром досталась, а приросла от народного прозвания».
— Может быть, это
произошло тогда, когда я был совсем еще ребенком? И правда, когда я подумаю так, то начинает что-то припоминаться, но так смутно, отдаленно, неясно, точно за тысячу лет — так смутно! И насколько я знаю по словам… других людей,
в детстве вокруг меня было темно и печально. Отец мой, Василий Васильевич, был очень тяжелый и даже страшный человек.
Происходил он из хорошего дома, был генеральский сын и белоручка,
в нежном
детстве своем ходил
в бархате и батисте, воспитывался
в аристократическом заведении и хоть вынес из него не много познаний, но на службе успел и дотянул до генеральства.
Это
произошло на успение. Пообедав, я отпустил Авдотью со двора, а сам лег спать. Спал я крепко и долго.
В передней вдруг раздался сильный звонок; я слышал его, но мне не хотелось просыпаться:
в постели было тепло и уютно, мне вспоминалось далекое
детство, когда мы с братом спали рядом
в маленьких кроватках… Сердце сладко сжималось, к глазам подступали слезы. И вот нужно просыпаться, нужно опять идти туда, где кругом тебя только муки и стоны…
Вотчинные права барина выступали и передо мною во всей их суровости. И
в нашем доме на протяжении десяти лет, от раннего
детства до выхода из гимназии,
происходили случаи помещичьей карательной расправы. Троим дворовым «забрили лбы», один ходил с полгода
в арестантской форме; помню и экзекуцию псаря на конюшне. Все эти наказания были, с господской точки зрения, «за дело»; но бесправие наказуемых и бесконтрольность карающей власти вставали перед нами достаточно ясно и заставляли нас тайно страдать.
— Это необходимо, батюшка!.. Я боюсь ее оставить здесь летом…
В хозяйском доме
происходит нечто такое, что заставило меня не пускать ее к подруге
детства Надежде Корнильевне… Долго это делать нельзя, это может меня поссорить с моими хозяевами… Лучше удалить ее.
Пик увидал ее первый раз на выпускном экзамене, где она пела, как Пери, одетая
в белое платье, и, рыдая, прощалась с подругами
детства, а потом
произошла вторая, по-видимому, очень значительная встреча на летнем празднике
в загородном герцогском замке, где Пеллегрина
в скромном уборе страдала от надменности богато убранных подруг, которые как только переоделись дома, так и переменились друг к другу.