Только немногие из
проезжих по шоссе знали, что за высоким плоским забором, с плотно запертыми воротами, находятся сумасшедшие, а остальные — мужики на подскакивающих пылящих телегах, редкие городские извозчики, велосипедисты, вечно куда-то торопящиеся на своих бесшумных машинах, — привыкли к глухому забору и не замечали его.
Неточные совпадения
По шоссе катились чухонские таратайки, мимо дач сновали булочники, разносчики, медленно
проезжал от дачи к даче мясник, летели на всех парах в мелочную лавочку развязные дачные горничные и кухарки.
Утро на другой день оказалось довольно свежее и сероватое. Бегушев для своей поездки в Петергоф велел себе привести парную коляску: он решил ехать
по шоссе, а не
по железной дороге, которая ему не менее отелей надоела; в продолжение своей жизни он
проехал по ним десятки тысяч верст, и с тех пор, как они вошли в общее употребление, для него вся прелесть путешествия пропала. «Так птиц только можно возить, а не людей!» — говорил он почти каждый раз, входя в узенькое отделение вагона.
Но это бывало редко, и ночью
по шоссе почти никто не
проезжал. Да и крик, смягченный стенами и расстоянием, был похож на самый обыкновенный крик разгулявшихся людей, тем более что среди больных были такие, которые при всяком беспокойстве пели.
Мимо него, сонно погромыхивая,
проехала телега;
по бокам
шоссе, в невидимом поле дремотно звенели ручьи, отдыхавшие в холодке от дневной спешной работы, — он не видел телеги, не слышал ручьев.
По шоссе в порожних телегах ехали мужики. Катя подбежала и стала просить подвезти ее с мешком за плату к поселку, за версту. Первый мужик оглядел ее, ничего не ответил и
проехал мимо. Второй засмеялся, сказал: «двести рублей!» (В то время сто рублей брали до города, за двадцать верст.)
Урожай выдался колоссальный.
По шоссе с утренней зари до полной темноты скрипели мажары с ячменем, почерневшие от солнца мужики
проезжали из степи с косилками, проходили с косами. Они поглядывали на берег, белевший телами, в негодующем изумлении разводили руками и говорили...
Проехали. Катя еще раз оглянулась на лошадь.
По ту сторону оврага, над откосом
шоссе, солдат с винтовкою махал им рукою и что-то кричал, чего за стуком колес не было слышно. Вдруг он присел на колено и стал целиться в линейку. Катя закричала...
Тридцатипятиверстное расстояние от станции железной дороги до усадьбы князей Шестовых, сплошь
по шоссе, в покойном экипаже и на отличных лошадях Николай Леопольдович
проехал почти незаметно, углубленный в свои мысли.