Неточные совпадения
Наказанный сидел в зале на угловом окне; подле него стояла Таня
с тарелкой. Под видом желания обеда для кукол, она попросила у Англичанки
позволения снести свою порцию пирога в детскую и вместо этого принесла ее брату.
Продолжая плакать о несправедливости претерпенного им наказания, он ел принесенный пирог и сквозь рыдания приговаривал: «ешь сама, вместе будем есть… вместе».
Просто, реально и тепло автор рассказывал, как Фомка из Сандомира пробивал себе трудную дорогу в жизни, как он нанялся в услужение к учителю в монастырской школе, как потом получил
позволение учиться
с другими учениками,
продолжая чистить сапоги и убирать комнату учителя, как сначала над ним смеялись гордые паничи и как он шаг за шагом обгонял их и первым кончил школу.
— А хоть бы и про себя мне сказать, —
продолжал между тем тот, выпивая еще рюмку водки, — за что этот человек всю жизнь мою гонит меня и преследует? За что? Что я у его и моей,
с позволения сказать, любовницы ворота дегтем вымазал, так она, бестия, сама была того достойна; и как он меня тогда подвел, так по все дни живота не забудешь того.
— Я не у вас
позволения буду просить, —
продолжал кричать Давыд, опираясь кулаками на край постели, — а у моего родного отца, который не сегодня-завтра сюда приехать должен! Он мне указ, а не вы; а что касается до моих лет, то нам
с Раисой не к спеху… подождем, что вы там ни толкуйте…
Утром он забывал поздороваться, вечером — проститься, и когда жена подставляла свою руку, а дочь Зизи — свой гладкий лоб, он как-то не понимал, что нужно делать
с рукой и гладким лбом. Когда являлись к завтраку гости, вице-губернатор
с женой или Козлов, то он не поднимался к ним навстречу, не делал обрадованного лица, а спокойно
продолжал есть. И, кончив еду, не спрашивал у Марии Петровны
позволения встать, а просто вставал и уходил.
Лидия
с офицером сели около Антонины Сергеевны. Лили отошла в сторонку, сделав продолжительно церемонный поклон
с приседанием. Ее тетка
продолжала разговор
с офицером. Он держался, как в доме родственников: не спросил
позволения у хозяйки закурить толстую папиросу в пенковой трубке и заговорил сиплым баском.