Неточные совпадения
В первом письме Марья Николаевна писала, что брат
прогнал ее от себя без вины, и с трогательною наивностью прибавляла, что хотя она опять в нищете, но ничего не просит, не желает, а что только убивает ее
мысль о том, что Николай Дмитриевич пропадет без нее по слабости своего здоровья, и просила брата следить за ним.
Она начала с волшебника и его интересного предсказания. Горячка
мыслей мешала ей плавно передать происшествие. Далее шло описание наружности волшебника и — в обратном порядке —
погоня за упущенной яхтой.
Мелькала постоянно во все эти дни у Раскольникова еще одна
мысль и страшно его беспокоила, хотя он даже старался
прогонять ее от себя, так она была тяжела для него! Он думал иногда: Свидригайлов все вертелся около него, да и теперь вертится; Свидригайлов узнал его тайну; Свидригайлов имел замыслы против Дуни. А если и теперь имеет? Почти наверное можно сказать, что да.А если теперь, узнав его тайну и таким образом получив над ним власть, он захочет употребить ее как оружие против Дуни?
Эта
мысль на мгновение овладела всеми моими чувствами, но я мигом и с болью
прогнал ее: «Положить голову на рельсы и умереть, а завтра скажут: это оттого он сделал, что украл, сделал от стыда, — нет, ни за что!» И вот в это мгновение, помню, я ощутил вдруг один миг страшной злобы.
Ему страшно хотелось самому сейчас же уехать на заводы, но его задержала
мысль, что это походило бы на
погоню и могло поднять в городе лишние толки.
Хозяйка начала свою отпустительную речь очень длинным пояснением гнусности
мыслей и поступков Марьи Алексевны и сначала требовала, чтобы Павел Константиныч
прогнал жену от себя; но он умолял, да и она сама сказала это больше для блезиру, чем для дела; наконец, резолюция вышла такая. что Павел Константиныч остается управляющим, квартира на улицу отнимается, и переводится он на задний двор с тем, чтобы жена его не смела и показываться в тех местах первого двора, на которые может упасть взгляд хозяйки, и обязана выходить на улицу не иначе, как воротами дальними от хозяйкиных окон.
Я пробовала тогда
прогонять мучившие меня
мысли, занявшись мастерскою гораздо более обыкновенного.
Диалектическая метода, если она не есть развитие самой сущности, воспитание ее, так сказать, в
мысль — становится чисто внешним средством
гонять сквозь строй категорий всякую всячину, упражнением в логической гимнастике, — тем, чем она была у греческих софистов и у средневековых схоластиков после Абеларда.
Пройдя таким образом несколько раз взад и вперед, он остановился, точно
прогоняя из головы занимавшие его сторонние
мысли, и опять внимательно посмотрел на класс.
Они боятся даже подумать о каком-нибудь самостоятельном шаге, стараются
прогнать от себя даже
мысль о предстоящих препятствиях.
Предупреждение во всяком случае напрасное: князь наверно не выговорил бы ни одного слова во всю дорогу и без приказания. Сердце его застучало ужасно, когда он выслушал о скамейке. Чрез минуту он одумался и со стыдом
прогнал свою нелепую
мысль.
— О, поди-ка — с каким гонором, сбрех только: на Кавказе-то начальник края прислал ему эту, знаешь, книгу дневную, чтобы записывать в нее, что делал и чем занимался. Он и пишет в ней: сегодня занимался размышлением о выгодах моего любезного отечества, завтра там — отдыхал от сих
мыслей, — таким шутовским манером всю книгу и исписал!.. Ему дали генерал-майора и в отставку
прогнали.
Но я
прогнал эту
мысль, я не хотел этих
мыслей.
— Ежели верить Токвилю… — начинают шептать его губы (генерал — член губернского земского собрания, в которых Токвиль, как известно, пользуется славой почти народного писателя), но
мысль вдруг перескакивает через Токвиля и круто заворачивает в сторону родных представлений, — в бараний рог бы тебя, подлеца! — уже не шепчет, а гремит генерал, — туда бы тебя, христопродавца, куда Макар телят не
гонял!
Но мало-помалу и эта докучная
мысль начинает беспокоить вас реже и реже; вы даже сами спешите
прогнать ее, как назойливого комара, и, к полному вашему удовольствию, добровольно, как в пуховике, утопаете в болоте провинцияльной жизни, которого поверхность так зелена, что издали, пожалуй, может быть принята за роскошный луг.
Он даже вздрогнул при этой
мысли. И тут же, кстати, вспомнил об утреннем посещении Ковригина. Зачем, с какой стати он его
прогнал? Может быть, это тот самый Ковригин и есть? Иван Афанасьич, Федор Сергеич — разве это не все равно? Здесь был Иван Афанасьич, приехал в Америку — Федором Сергеичем назвался… разве этого не бывает? И Анна Ивановна к тому же… и тут Анна Ивановна, и там Анна Ивановна… А он погорячился,
прогнал и даже адреса не спросил, — ищи теперь, лови его!
И все какие у нас дурные
мысли были — все сном Бог
прогонит!
Ряд никогда не испытанных состояний, из которых я не выбрал бы ни одного, отмечался в
мыслях моих редкими сочетаниями слов, подобных разговору во сне, и был не властен
прогнать их.
Кручинина. Нет, зачем же гнать! Я и теперь вас не
прогоню. И обид, и оскорблений, и всякого горя я видела в жизни довольно: мне не привыкать стать. Мне теперь больно и в то же время интересно; я должна узнать нравы и образ
мыслей людей, с которыми меня свела судьба. Говорите, говорите все, что вы чувствуете!
Ему стало жалко Раису — зачем она сделалась женою человека, который говорит о ней дурно? И, должно быть, ей очень холодно лежать, голой на кожаном диване. Мелькнула у него нехорошая
мысль, но она подтверждала слова старика о Раисе, и Евсей пугливо
прогнал эту
мысль.
И Прокоп все шагал и шагал, как будто усиливаясь
прогнать ехидную
мысль.
От одной этой
мысли волосы стали у меня дыбом; я принялся
погонять мою клячу и почти выбился из сил, когда подъехал к другому повороту, где начиналась сносная дорога, проложенная по низенькому валу; в конце его за небольшим леском расположен был наш аванпост.
Увидев знакомую ему фигуру графа Хвостикова, Офонькин сделал недовольную мину; но, взглянув на его сопутника в генеральских
погонах, он вдруг почувствовал страх. Офонькин подумал, что Трахов — какой-нибудь жандарм и приехал брать его за то, что он на днях очень развольнодумничался в клубе и высказал пропасть либеральных
мыслей.
Молча кружились то по лесу, то среди беззащитного поля и снова торопливо вваливались в темень, хряскали по сучьям, на одном крутейшем косогоре чуть не вывалились, хотя Еремей и ночью, казалось, видел, как днем. И чем больше завязывали узлов и петель, тем дальше отодвигалась
погоня и самая
мысль о ней. Что-то засветлело, и Еремей сказал...
Увидел ясно в каждом волоске его четырехугольную широкую бороду и плешину среди русых и мягких волос, крутые, туго обтянутые плечи; почувствовал жесткое прикосновение
погона, не то ласковое, не то угрожающее — и вдруг только теперь осознал ту тяжесть, что, начинаясь от детства, всю жизнь давила его
мысли.
Смерть! смерть со всех сторон являлась мутным его очам, то грозная, высокая с распростертыми руками как виселица, то неожиданная, внезапная, как измена, как удар грома небесного… она была снаружи, внутри его, везде, везде… она дробилась вдруг на тысячу разных видов, она насмешливо прыгала по влажным его членам, подымала его седые волосы, стучала его зубами друг об друга… наконец Борис Петрович хотел
прогнать эту нестерпимую
мысль… и чем же? молитвой!.. но напрасно!.. уста его шептали затверженные слова, но на каждое из них у души один был отзыв, один ответ: смерть!..
У нее в сердце уж не было мщения: — теперь, теперь вполне постигла она весь ужас обещанья своего; хотела молиться… ни одна молитва не предстала ей ангелом утешителем: каждая сделалась укоризною, звуком напрасного раскаянья… «какой красавец сын моего злодея», — думала Ольга; и эта простая
мысль всю ночь являлась ей с разных сторон, под разными видами: она не могла
прогнать других, только покрыла их полусветлой пеленою, — но пропасть, одетая утренним туманом, хотя не так черна, зато кажется вдвое обширнее бедному путнику.
Как уже тут ему, бедному, в этом страхе пришла в голову эта счастливая
мысль — не знаю, но только она спасла его: ему дали еще несколько толчков и
прогнали «тарелки лизать».
Это даже и было первою
мыслью старика, когда собравшиеся люди отпустили узлы связывавших его веревок; но куда же годны его пахотные лошаденки для
погони за охотничьими аргамаками Плодомасова, на которых теперь мчат его дочь?
Когда Дутлов вернулся домой, молодайка уже уехала с Игнатом, и чалая брюхастая кобыла, совсем запряженная, стояла под воротами. Он выломил хворостину из забора; запахнувшись, уселся в ящик и
погнал лошадь. Дутлов гнал кобылу так шибко, что у ней сразу пропало всё брюхо, и Дутлов уже не глядел на нее, чтобы не разжалобиться. Его мучила
мысль, что он опоздает как-нибудь к ставке, что Илюха пойдет в солдаты, и чортовы деньги останутся у него на руках.
Эта
мысль прогнала у него из головы все другие и села хозяйкою.
Вдруг завтра, сейчас, сию минуту, когда вы читаете эти строки, вам пришла ужасно глупая, но неосторожная
мысль: а не сумасшедший ли и я? Кем вы будете тогда, г. профессор? Этакая глупая, вздорная
мысль — ибо отчего вам сходить с ума? Но попробуйте
прогнать ее. Вы пили молоко и думали, что оно цельное, пока кто-то не сказал, что оно смешано с водой. И конечно — нет более цельного молока.
Но я не пошел за ней, и, напротив, у меня явилась вдруг
мысль прогнать ее.
Одевшись и напившись чаю, он подошел к окну. Ему захотелось пройтись, чтобы
прогнать неотвязчивые игорные воспоминания. Он надел шинель и вышел на улицу. Солнце уже спряталось за белые дома с красными крышами; наступали сумерки. Было тепло. На грязные улицы тихо падал хлопьями влажный снег. Ему вдруг стало невыносимо грустно от
мысли, что он проспал весь этот день, который уже кончался.
Становится неприятно,
мысли разбиваются и бегут; и резко, по-губернаторски, дернув левым
погоном, он отходит от окна и снова меряет комнату.
Но, взглянув на шедшего рядышком Иванушку и вспомнив скорбный взгляд Абрама, каким встретил он его при возвращенье на родину, вспомнив слезы на глазах невесткиных и голодавших ребятишек, тотчас
прогнал от себя возникшую
мысль, как нечестивую, как греховную…
Всеми силами старается
прогнать тревожную
мысль.
Я слышал, как это сердце билось, и чувствовал, что оно бьется для меня, меж тем как если бы оно было практичнее — ему никто не смел бы помешать воспользоваться своим правом биться еще для кого-нибудь другого, и при этой
мысли я опять почувствовал Филиппа Кольберга — он вдруг из какого-то далека насторожил на меня свои смелые, открытые глаза, которых я не мог ничем
прогнать, — и только в ревнивом страхе сжал матушку и в ответ на ее ласки шептал ей...
—
Погоня! — вихрем пронеслось в моем мозгу и я конвульсивно сжала ногами бока Шалого. Но
погоня настигала… Вот она ближе… ближе… вот уже ясно слышится храп передовой лошади. Я зажмуриваю глаза. «Сейчас смерть… — реет в моей голове быстрая
мысль… — Стоило Магоме спасать меня, для того чтобы судьба снова толкнула меня в холодные объятия смерти!»
Ляхова хозяин не
прогонит — это Андрей Иванович понял сразу; и его первым решением было — сейчас же уйти самому; теперь новая, мучительная
мысль пришла ему в голову: да ведь его уход для хозяина вовсе не страшен, напротив, хозяин будет очень рад избавиться от него!..
Париж я полюбил. Он тогда не был так шумен и громаден, как теперь, но милее, наряднее, гораздо чище, с некоторым аристократическим пошибом. И то, что тогда
мыслило и чувствовало с более серьезными запросами, надеялось на лучшие времена. Было в воздухе нечто, что потом, при Третьей республике, утратилось, когда настало царство довольной массы, более грубой
погони за деньгами, тщеславием и чувственными утехами.
Его
прогонят, а он при случае опять пристает с чем-нибудь подобным, и это без всякой задней
мысли или иронии, — а так, какой-то рефлекс его толкнет, он и спрашивает...
Две трети ее бросились на наживу, на грубый материализм, на
погоню за местами и окладами, но известная доля осталась восприимчивой к
мысли и красоте.
Вышел он из церкви сердитый. Чтоб
прогнать нехорошие
мысли, он, как часто это бывало раньше, затянул во всё горло песню. Но только что он начал, как к нему подбежал городовой и сказал, делая под козырек...
Вид этого плачущего, испуганного ребенка пробудил в его сердце жалость. Первой
мыслью его было отвезти ее назад, на ферму, но он тотчас же
прогнал эту
мысль. Трепет, хотя и болезненный, ее молодого, нежного тела, который он так недавно ощущал около своей груди, заставил его содрогнуться при
мысли отказаться от обладания этим непорочным, чистым созданием, обладания, то есть неземного наслаждения. Рука, протянутая уже было к звонку, чтобы приказать готовить лошадей, бессильно опустилась.
Оказалась настоятельная необходимость выбраться подобру-поздорову из Горок. Топор велел скорее собираться, но чтобы оставить по возможности грозное понятие о своей силе и силе мятежа, и предупредить
мысль о
погоне, он выстроил всю шайку на площади и громко скомандовав: «На Могилёв ренка права марш», — торжественно выступил из Горок с военными трофеями, инвалидным капитаном и инвалидным барабаном.
К стороне княгини подъехал Антон. Таким образом, драгоценный залог был под мечами двух сильных молодцов, которые, в случае нужды, могли поспорить о нем, один с двоими. Дворчан великого князя окружила дружина Хабара. Холмский, ничего не подозревая, ехал в нескольких саженях позади. Он беспокоился более
мыслью о
погоне из города и нередко останавливался, чтобы прислушаться, не скачут ли за ними.
Виктор глубоко вздохнул и почти набожно поцеловал портрет. Бережно запер он его снова в стол, тряхнул головой, как бы желая
прогнать печальные
мысли, и на самом деле почти успокоился, смело, с каким-то озлоблением отчаяния стал глядеть в свое непроглядное будущее.
«
Прогнать… — снова появилась в его голове
мысль. — Да как же
прогнать больную… Ведь не собака, и ту не выгонит больную хороший хозяин… А это все-таки женщина, столько лет бывшая мне близкой, преданной… Нельзя
прогнать!.. Пусть выздоровеет!..»
«Да ведь это она!» — но тотчас же
прогнал снова от себя эту
мысль...