— Не сердись!.. возразил Юрий; и улыбаясь он склонился над ней; потом взял в руки ее длинную темную косу, упадавшую на левое плечо, и прижал ее к губам своим; холод
пробежал по его членам, как от прикосновения могучего талисмана; он взглянул на нее пристально, и на этот раз удивительная решимость блистала в его взоре; она не смутилась — но испугалась.
Раскаяние, негодование на свою слабость показались на его чертах, и он коснулся до окна, трепет
пробежал по его членам; казалось, что стучат у него в сердце, и седая голова привратника два раза повторяла уже свое приветствие сонными устами и спрашивала о причине позднего прихода, прежде нежели юноша вымолвил: «Отец мой, иди к игумну, скажи, что у ворот стоит презренный грешник, что он умоляет принять его в монастырь, что он пришел обмыть ваши святые ноги и работать и трудиться».
Неточные совпадения
Уже легкое, приятное онемение
пробежало по членам его и начало чуть-чуть туманить сном его чувства, как первые, робкие морозцы туманят поверхность вод; еще минута — и сознание улетело бы Бог весть куда, но вдруг Илья Ильич очнулся и открыл глаза.
Трепет
пробежал по членам Лаврецкого.
Холод
пробежал по всем моим
членам.
Судорога
пробегала по всем
членам князя, но жалость зашевелилась в его сердце. Он остановился.
Ослабевши от сильного душевного потрясения, боярин Кручина опустился на свое ложе; предвестница близкой смерти, лихорадочная дрожь
пробежала по всем его
членам…
Вдруг ему послышалось, что вслед за ним прогремел ужасный голос: «Да взыдет вечная клятва на главу изменника!» Волосы его стали дыбом, смертный холод
пробежал по всем
членам, в глазах потемнело, и он упал без чувств в двух шагах от Волги, на краю утесистого берега, застроенного обширными сараями.
Лихорадочная дрожь
пробежала по всем
членам Рославлева; он хотел что-то сказать, но онемевший язык его не повиновался. Этот голос!.. эти знакомые звуки!.. Нет, нет! он не желал, не смел верить…
Кровь ручьем текла из его раны; смертная бледность покрывала лицо; но он смело смотрел в глаза офицеру, и только едва заметная судорожная дрожь
пробегала от времени до времени
по всем его
членам.
— Да, точно поют! Но это совсем не похоронный напев… напротив… мне кажется… — Рославлев не мог кончить: невольный трепет
пробежал по всем его
членам. Так, он не ошибается… до его слуха долетели звуки и слова, не оставляющие никакого сомнения… — Боже мой! — вскричал он, — это венчальный обряд… на кладбище… в полночь!.. Итак, Шурлов говорил правду… Несчастная! что она делает!..
Граф и племянник вошли в библиотеку. Начинало уже смеркаться. Невольно
пробежала холодная дрожь
по всем
членам Ивана Александрыча, когда они очутились в огромной и пустой библиотеке, в которой чутко отдались их шаги; но надобно было еще влезть на шкаф. Здесь оказалось немаловажное препятствие: малорослый Иван Александрыч никак не мог исполнить этого без помощи другого.
Антон обомлел; дрожь
пробежала по всем его
членам; он быстро взглянул на Никиту Федорыча и произнес дрожащим голосом...
Дрожь
пробежала по всем
членам сиротки; ей стало страшно; безотчетное чувство, которого, впрочем, никак никогда не могла она победить в себе, обдало ее холодом.
Так пламенно, так сильно было впечатление, так любовно воспроизвело его сердце эти кроткие, тихие черты лица, потрясенного таинственным умилением и ужасом, облитого слезами восторга или младенческого покаяния, что глаза его помутились и как будто огонь
пробежал по всем его
членам.
— Да, дай мне пить, — сказал Ордынов слабым голосом и стал на ноги. Он еще был очень слаб. Озноб
пробежал по спине его, все
члены его болели и как будто были разбиты. Но на сердце его было ясно, и лучи солнца, казалось, согревали его какою-то торжественною, светлою радостью. Он чувствовал, что новая, сильная, невидимая жизнь началась для него. Голова его слегка закружилась.
Мы вышли на террасу. У Оли подгибались колени. Я сделал вид, что отер слезу…Мимо нас
по террасе то и дело
пробегали бледные, встревоженные
члены нашей банды с озабоченными, испуганными лицами.
При одной мысли о возможности подобной отправки холодный пот покрывал все тело молодой девушки. Нервная дрожь
пробегала по всем
членам, и голова наливалась как бы раскаленным свинцом.
Луиза ничего не сказала, но взорами, исполненными приветом любви, остановилась на другой надписи. Трепет
пробежал по всем его
членам; холодный пот выступил на чело, когда он взглянул на роковые слова: «Милый Адольф!»
Трепет
пробежал по всем
членам его.
Но вот холод и дрожь мало-помалу
пробегают по членам, и старик вздрагивает, открывает глаза и старается понять, что он видит перед собою.