Неточные совпадения
Выслушав показание Байбакова, помощник градоначальника сообразил, что ежели однажды допущено, чтобы в Глупове был городничий, имеющий вместо головы простую укладку, то, стало быть, это так и следует. Поэтому он решился выжидать, но в то же время послал к Винтергальтеру понудительную телеграмму [Изумительно!! —
Прим. издателя.] и, заперев градоначальниково
тело на ключ, устремил всю свою деятельность на успокоение общественного мнения.
Его ночные думы о девицах
принимали осязаемый характер, возбуждая в
теле тревожное, почти болезненное напряжение, оно заставило Клима вспомнить устрашающую книгу профессора Тарновского о пагубном влиянии онанизма, — книгу, которую мать давно уже предусмотрительно и незаметно подсунула ему.
«Вождь», — соображал Самгин, усмехаясь, и жадно пил теплый чай, разбавленный вином. Прыгал коричневый попик.
Тело дробилось на единицы, они
принимали знакомые образы проповедника с тремя пальцами, Диомидова, грузчика, деревенского печника и других, озорниковатых, непокорных судьбе. Прошел в памяти Дьякон с толстой книгой в руках и сказал, точно актер, играющий Несчастливцева...
Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев. Постороннему, который увидит его в первый раз, скажут имя его — тот забудет сейчас, и лицо забудет; что он скажет — не заметит. Присутствие его ничего не придаст обществу, так же как отсутствие ничего не отнимет от него. Остроумия, оригинальности и других особенностей, как особых
примет на
теле, в его уме нет.
Плохо верили обломовцы и душевным тревогам; не
принимали за жизнь круговорота вечных стремлений куда-то, к чему-то; боялись как огня увлечения страстей; и как в другом месте
тело у людей быстро сгорало от волканической работы внутреннего, душевного огня, так душа обломовцев мирно, без помехи утопала в мягком
теле.
У одной только и есть, что голова, а рот такой, что комар не пролезет; у другой одно брюхо, третья вся состоит из спины, четвертая в каких-то шипах, у иной глаза посреди
тела, в равном расстоянии от хвоста и рта; другую
примешь с первого взгляда за кожаный портмоне и т. д.
Тогда, вместо него, сидел у него и
принимал посетителей один из его приятелей, преданный ему душою и
телом и молчаливый, как могила.
— Так и следует, — отвечала она, — над
телом рабским и царь и господин властны, и всякое телесное истязание раб должен
принять от них с благодарностью; а над душою властен только Бог.
С этих пор она затосковала. К прежней сокрушавшей ее боли прибавилась еще новая, которую нанес уже Павел, так легко решившийся исполнить господское приказание. По мнению ее, он обязан был всякую муку
принять, но ни в каком случае не прикасаться лозой к ее
телу.
Я никак не мог
принять вечных консервативных начал, вытекающих из сакрализации исторических
тел благодатной божественной энергией.
Исправник морил мужиков в качестве понятых и,
приняв мзду, вез
тело в следующий пункт, чтобы получить и здесь откуп.
В устья рек кета входит здоровая и сильная, но затем безостановочная борьба с быстрым течением, теснота, голод, трение и ушибы о карчи и камни истощают ее, она худеет,
тело ее покрывается кровоподтеками, мясо становится дряблым и белым, зубы оскаливаются; рыба меняет свою физиономию совершенно, так что люди непосвященные
принимают ее за другую породу и называют не кетой, а зубаткой.
И,
приняв из рук Тамары деньги, священник благословил кадило, подаваемое псаломщиком, и стал обходить с каждением
тело покойницы. Потом, остановившись у нее в головах, он кротким, привычно-печальным голосом возгласил...
Нетерпеливо платят вперед деньги и на публичной кровати, еще не остывшей от
тела предшественника, совершают бесцельно самое великое и прекрасное из мировых таинств — таинство зарождения новой жизни, И женщины с равнодушной готовностью, с однообразными словами, с заученными профессиональными движениями удовлетворяют, как машины, их желаниям, чтобы тотчас же после них, в ту же ночь, с теми же словами, улыбками и жестами
принять третьего, четвертого, десятого мужчину, нередко уже ждущего своей очереди в общем зале.
— Нет, ангел мой! Тридцать два ровно стукнуло неделю тому назад. Я, пожалуй что, старше всех вас здесь у Анны Марковны. Но только ничему я не удивлялась, ничего не
принимала близко к сердцу. Как видишь, не пью никогда… Занимаюсь очень бережно уходом за своим
телом, а главное — самое главное — не позволяю себе никогда увлекаться мужчинами… — Ну, а Сенька твой?..
Самая плохая дамочка, если бог наградил ее хоть какою-нибудь частью
тела, на которой без ожесточения может остановиться взор мужчины, — и та заранее разочтет, какое положение ей следует
принять во время питья Kraenchen, чтоб именно эту часть
тела отрекомендовать в наиболее выгодном свете.
В деле беллетристики он противник всяких психологических усложнений и анализов и требует от автора, чтоб он, без отвлеченных околичностей, но с возможно большим разнообразием «особых
примет», объяснил ему, каким
телом обладает героиня романа, с кем и когда и при каких обстоятельствах она совершила первый, второй и последующие адюльтеры, в каком была каждый раз платье, заставляла ли себя умолять или сдавалась без разговоров, и ежели дело происходило в cabinet particulier, [в отдельном кабинете] то в каком именно ресторане, какие прислуживали гарсоны и что именно было съедено и выпито.
В явлении ее с обманутым мужем она вышла с покойной твердостью
принять на себя всю тяжесть обвинения; но когда трагик спросил ее, и спросил довольно задушевным голосом: «Чего ты хочешь от меня, Эйлалия?», она вздрогнула всем
телом.
На другой день он уехал в губернский город для представления к владыке, который его весьма любезно
принял и долго беседовал с ним о масонстве, причем отец Василий подробно развил перед ним мнение, на которое он намекал в своей речи, сказанной при венчании Егора Егорыча, о том, что грехопадение Адама началось с момента усыпления его, так как в этом случае он подчинился желаниям своего
тела.
— Это еще приятнее слышать, — произнес Аггей Никитич,
приняв слова молодой польки более за любезность, так как в зрачках ее беспрерывно вскидываемых и потупляемых глаз и в гордой посадке всего ее
тела он ощущал в ней завзятую польку.
Старый мартинист
принял живое участие в оставшейся вдове и схлопотал ей возможность довезти
тело супруга на одном французском пароходе вплоть до Петербурга.
В кучерявом нагом всаднике, плывущем на гнедом долгогривом коне, узнается дьякон Ахилла, и даже еле мелькающая в мелкой ряби струй тыква
принимает знакомый человеческий облик: на ней обозначаются два кроткие голубые глаза и сломанный нос. Ясно, что это не тыква, а лысая голова Константина Пизонского, старческое
тело которого скрывается в свежей влаге.
Горяча ты, пуля, и несешь ты смерть, но не ты ли была моей верной рабой? Земля черная, ты покроешь меня, но не я ли тебя конем топтал? Холодна ты, смерть, но я был твоим господином. Мое
тело возьмет земля, мою душу
примет небо».
Потом внушается родителям, что ребенка надо причастить, т. е. дать ему под видом хлеба и вина съесть частицу
тела Христа, вследствие чего ребенок
примет в себя благодать Христа и т. д.
— Ведь она, можно сказать, всякую его выходку на своем
теле приняла! — утверждали другие.
— За что ты меня любишь! — говорила она ему, — что ты во мне, бабе, лестного для себя нашел? Ни я по-французскому, ни я
принять, ни поговорить! Вот разве
тело у меня белое…
Есть нежные и тонкие организации, которые именно от нежности не перерываются горем, уступают ему по-видимому, но искажаются, но
принимают в себя глубоко, ужасно глубоко испытанное и в продолжение всей жизни не могут отделаться от его влияния; выстраданный опыт остается какой-то злотворной материей, живет в крови, в самой жизни, и то скроется, то вдруг обнаруживается со страшной силой и разлагает
тело.
Издержки по погребению моего
тела принял Прокоп на свой счет и, надо отдать ему справедливость, устроил похороны очень прилично. Прекраснейшие дроги, шесть попов, хор певчих и целый взвод факельщиков, а сзади громаднейший кортеж, в котором
приняли участие все находящиеся в Петербурге налицо кадыки. На могиле моей один из кадыков начал говорить, что душа бессмертна, но зарыдал и не кончил. Видя это, отец протоиерей поспешил на выручку.
Краски ее в сравнении с цветом
тела и лица — грубое, жалкое подражание; вместо нежного
тела она рисует что-то зеленоватое или красноватое; и, говоря безотносительно, не
принимая в соображение, что и для этого зеленоватого или красноватого изображения нужно иметь необыкновенное «уменье», мы должны будем признаться, что живое
тело не может быть удовлетворительно передано мертвыми красками.
Радушнее всех
принял приглашение танцевальный учитель: несмотря на сильную ломоту, которую чувствовал во всем
теле, он, прочитав записку, тотчас же вскочил с одра болезни и начал напевать известный куплет...
(
Прим. автора.)], он изображал таким образом из своего
тела живую упругую арку, между тем как Гарван, навалившись сверху на выпяченный живот и грудь профессора, напрягал все силы, чтобы выпрямить эту выгнувшуюся массу мускулов, опрокинуть ее, прижать к земле.
Другая — высокая, аккуратная женщина, лет тридцати; лицо у нее сытое, благочестивое, острые глазки покорно опущены, голос тоже покорно спокойный.
Принимая товар, она старалась обсчитать меня, и я был уверен, что — рано или поздно — эта женщина неизбежно наденет на свое стройное и, должно быть, холодное
тело полосатое платье арестантки, серый тюремный халат, а голову повяжет белым платочком.
Они оба начали злиться и взвизгивать — но тут неслышно явилась Паша, сунула в дверь руку с зажженной лампой, — Четыхер
принял лампу, поднял ее над головой и осветил поочередно Бурмистрова на постели, с прижатыми к груди руками и встрепанной головой, изломанное
тело Симы на полу, а около печи Артюшку. Он стоял, положив ладони на дуло ружья, и лицо его улыбалось кривой бессменной улыбкой.
Собиралась я это на средокрестной неделе говеть и иду этак по Кирпичному переулку, глянула на дом-то да думаю: как это нехорошо, что мы с Леканидой Петровной такое время поссорившись;
тела и крови готовясь
принять — дай зайду к ней, помирюсь!
Приметил ли, когда нас посылал
Дон Алварец за
телом дочери,
Как он едва держался на ногах,
И крупная слеза катилась по щеке?
Иван. Дети, друзья мои! Здесь, окружая дорогое нам
тело умершего, пред лицом вечной тайны, которая скрыла от нас навсегда — навсегда… э-э… и
принимая во внимание всепримиряющее значение её… я говорю о смерти, отбросим наши распри, ссоры, обнимемся, родные, и всё забудем! Мы — жертвы этого ужасного времени, дух его всё отравляет, всё разрушает… Нам нужно всё забыть и помнить только, что семья — оплот, да…
— Властию, мне данною от бога, прощаю и разрешаю тебя, чадо. Приготовься заутро
принять пречистое
тело Христово.
Тяжелый запах анатомического театра наполнял комнату, где лежал больной. Его кровать была выдвинута на середину комнаты. Длинные ноги, большое туловище, руки, вытянутые по бокам
тела, резко обозначились под одеялом. Глаза были закрыты, дыхание медленно и тяжело. Мне показалось, что он похудел за одну ночь; лицо его
приняло скверный земляной оттенок и было липко и влажно.
А днем душа его замирала, и
тело послушно исполняло все, что прикажут,
принимало лекарство и ворочалось. Но с каждым днем оно слабело и скоро было оставлено почти в полном покое, неподвижное, громадное и в этой обманчивой громадности кажущееся здоровым и сильным.
Елена, теперь стало ей противно. Неприятно было одеваться и раздеваться при Макрине,
принимать ее услуги, слушать ее льстивые слова, которые прежде терялись в лепечущих звуках водяных струек, плещущих об Еленино
тело, а теперь поражали слух.
Недавно рано утром меня разбудили к больному, куда-то в один из пригородов Петербурга. Ночью я долго не мог заснуть, мною овладело странное состояние: голова была тяжела и тупа, в глубине груди что-то нервно дрожало, и как будто все нервы
тела превратились в туго натянутые струны; когда вдали раздавался свисток поезда на вокзале или трещали обои, я болезненно вздрагивал, и сердце, словно оборвавшись, вдруг начинало быстро биться.
Приняв бромистого натра, я, наконец, заснул; и вот через час меня разбудили.
Слова эти значат то, что как бы тяжело ни было человеку, какие бы горести и беды ни напали на него, ему стоит только понять и
принять в сердце истинное учение о том, что жизнь и ее благо в соединении души с тем, от чего она отделена
телом: с душами других людей и с богом, и сразу исчезнет всё кажущееся зло.
Он
принимает меня и любит, потому что знает, что в моем
теле бьется сердце лезгинки, живет душа горянки.
Ангелы же не имеют сопряженного
тела (συνεξευγμένον σώμα ουκ εχουσι), почему не имеют его и в подчинении уму» (с. 1165). «Духовная природа ангелов не имеет такой же энергии жизни, ибо она не получила образованного Богом из земли
тела с тем, чтобы
принять для этого и жизнетворящую силу» (col. 1140).
В опьянении экстаза человек сам «испытал», как душа, освобожденная от
тела, способна
принимать участие в блаженствах и ужасах божественного бытия, — и именно она одна, душа, а не весь человек, состоящий из души и
тела.
Так именно, «куда-то порываясь и дрожа молодыми, красивыми
телами», зовут к себе друг друга люди-жеребцы и люди-кобылы в зверином воображении нынешних жизнеописателей. Но для Толстого любовь человека — нечто неизмеримо высшее, чем такая кобылиная любовь. И при напоминающем свете этой высшей любви «прекрасный и свободный зверь» в человеке, как мы это видели на Нехлюдове,
принимает у Толстого формы грязного, поганого гада.
Как серны, переносятся они через пропасти и скачут с обрывов, не разбиваясь; бьются в конвульсиях;
тела их
принимают самые невероятные позы, как будто все законы тяжести вдруг исчезли; такие позы мы теперь можем видеть в атласах, изображающих больных из клиники Шарко.
Паинька моя хотя неспокойно
приняла сие мое злоключение под видом бунтовщика, но зато и в ее душе промелькнуло, что нам с ней нет разъединения, ибо разлученные
телами, мы с нею непрерывно чувствовали себя вместе, а телесная разлука неизбежна и к оной надо себя держать в готовности.
Откликнулся грудной нотой пассажир, старше его, лет за сорок, в люстриновом балахоне и мягкой шляпе, стр.9 худощавый, с седеющей бородкой и утомленным лицом. Его можно было
принять за кого угодно — за мелкого чиновника, торговца или небогатого помещика. Что-то, однако, в манере вглядываться и в общей посадке
тела отзывалось не провинцией.
[Собранные мною по поводу предложенного рассказа сведения подтвердили вполне его достоверность: никто из людей, знавших супругов Ботвиновских, не помнит факта провода на кладбище
тела умершей жены о. Евфима, а помнят только факт совершенного над нею торжественного отпевания и предложенной затем изобильной поминальной трапезы (
прим. Лескова).]