Неточные совпадения
Ты хочешь, чтобы я поехала к ней,
принимала бы ее и тем реабилитировала бы ее в
обществе; но ты пойми, что я не могу этого сделать.
— Да я, кажется, все сказал… Да! вот еще: княжна, кажется, любит рассуждать о чувствах, страстях и прочее… она была одну зиму в Петербурге, и он ей не понравился, особенно
общество: ее, верно, холодно
приняли.
Тогда — не правда ли? — в пустыне,
Вдали от суетной молвы,
Я вам не нравилась… Что ж ныне
Меня преследуете вы?
Зачем у вас я на
примете?
Не потому ль, что в высшем свете
Теперь являться я должна;
Что я богата и знатна,
Что муж в сраженьях изувечен,
Что нас за то ласкает двор?
Не потому ль, что мой позор
Теперь бы всеми был замечен
И мог бы в
обществе принесть
Вам соблазнительную честь?
Общество было для него необходимо, где бы он ни жил; в Москве или за границей, он всегда живал одинаково открыто и в известные дни
принимал у себя весь город.
Господа, извините, что я приглашаю Илью в наше
общество. Это мой лучший друг. Где
принимают меня, там должны
принимать и моих друзей. Это мое правило.
Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев. Постороннему, который увидит его в первый раз, скажут имя его — тот забудет сейчас, и лицо забудет; что он скажет — не заметит. Присутствие его ничего не придаст
обществу, так же как отсутствие ничего не отнимет от него. Остроумия, оригинальности и других особенностей, как особых
примет на теле, в его уме нет.
— А! испугались полиции: что сделает губернатор, что скажет Нил Андреич, как
примет это
общество, дамы? — смеялся Марк. — Ну, прощайте, я есть хочу и один сделаю приступ…
На третий день однако все согласились
принять предлагаемые условия и пришли к Нехлюдову объявить решение всего
общества.
Казалось, всё было сказано. Но председатель никак не мог расстаться с своим правом говорить — так ему приятно было слушать внушительные интонации своего голоса — и нашел нужным еще сказать несколько слов о важности того права, которое дано присяжным, и о том, как они должны с вниманием и осторожностью пользоваться этим правом и не злоупотреблять им, о том, что они
принимали присягу, что они — совесть
общества, и что тайна совещательной комнаты должна быть священна, и т. д., и т. д.
Когда Старцев пробовал заговорить даже с либеральным обывателем, например, о том, что человечество, слава богу, идет вперед и что со временем оно будет обходиться без паспортов и без смертной казни, то обыватель глядел на него искоса и недоверчиво и спрашивал: «Значит, тогда всякий может резать на улице кого угодно?» А когда Старцев в
обществе, за ужином или чаем, говорил о том, что нужно трудиться, что без труда жить нельзя, то всякий
принимал это за упрек и начинал сердиться и назойливо спорить.
— За французского известного писателя, Пирона-с. Мы тогда все вино пили в большом
обществе, в трактире, на этой самой ярмарке. Они меня и пригласили, а я перво-наперво стал эпиграммы говорить: «Ты ль это, Буало, какой смешной наряд». А Буало-то отвечает, что он в маскарад собирается, то есть в баню-с, хи-хи, они и
приняли на свой счет. А я поскорее другую сказал, очень известную всем образованным людям, едкую-с...
В здешнем
обществе его, однако же,
принимали, даже в семействе высокоталантливого обвинителя он был обласкан.
Общество городское было разнообразное, многолюдное и веселое, гостеприимное и богатое,
принимали же меня везде хорошо, ибо был я отроду нрава веселого, да к тому же и слыл не за бедного, что в свете значит немало.
Похоже было на то, что джентльмен принадлежит к разряду бывших белоручек-помещиков, процветавших еще при крепостном праве; очевидно, видавший свет и порядочное
общество, имевший когда-то связи и сохранивший их, пожалуй, и до сих пор, но мало-помалу с обеднением после веселой жизни в молодости и недавней отмены крепостного права обратившийся вроде как бы в приживальщика хорошего тона, скитающегося по добрым старым знакомым, которые
принимают его за уживчивый складный характер, да еще и ввиду того, что все же порядочный человек, которого даже и при ком угодно можно посадить у себя за стол, хотя, конечно, на скромное место.
Я решился подойти к огонькам и, в
обществе тех людей, которых
принял за гуртовщиков, дождаться зари.
А в остальное время года старик, кроме того, что
принимает по утрам дочь и зятя (который так и остается северо — американцем), часто, каждую неделю и чаще, имеет наслаждение
принимать у себя гостей, приезжающих на вечер с Катериною Васильевною и ее мужем, — иногда только Кирсановых, с несколькими молодыми людьми, — иногда
общество более многочисленное: завод служит обыкновенною целью частых загородных прогулок кирсановского и бьюмонтского кружка.
Приятно было остаться ему там и потому, что он там был почетнейшим лицом на три — четыре версты кругом: нет числа признакам уважения, которыми он пользовался у своих и окрестных приказчиков, артельщиков и прочей подгородной братии, менее высокой и несколько более высокой заводских и фабричных приказчиков по положению в
обществе; и почти нет меры удовольствию, с каким он патриархально
принимал эти признаки общего признавания его первым лицом того околотка.
Белинский был очень застенчив и вообще терялся в незнакомом
обществе или в очень многочисленном; он знал это и, желая скрыть, делал пресмешные вещи. К. уговорил его ехать к одной даме; по мере приближения к ее дому Белинский все становился мрачнее, спрашивал, нельзя ли ехать в другой день, говорил о головной боли. К., зная его, не
принимал никаких отговорок. Когда они приехали, Белинский, сходя с саней, пустился было бежать, но К. поймал его за шинель и повел представлять даме.
Деревенька Шатель, близ Мора (Муртен), соглашалась за небольшой взнос денег в пользу сельского
общества принять мою семью в число своих крестьянских семей.
Он воспользовался известностью, приобретенною историей калифорнской лотереи, и тотчас предложил свои услуги
обществу акционеров, составлявшемуся около того времени в Турине для постройки железных дорог; видя столь надежного человека,
общество поспешило
принять его услуги.
Чаадаев не торопился в Россию, расставшись с золоченым мундиром, он принялся за науку. Умер Александр, случилось 14 декабря (отсутствие Чаадаева спасло его от вероятного преследования [Теперь мы знаем достоверно, что Чаадаев был членом
общества, из «Записок» Якушкина. (
Прим. А. И. Герцена.)]), около 1830 года он возвратился.
У нас и в неофициальном мире дела идут не много лучше: десять лет спустя точно так же
принимали Листа в московском
обществе.
Для того чтоб приписываться, надобны деньги, надобно согласие
обществ, которые тоже даром не захотят
принять цыган, и притом следует еще предположить, что сами цыгане хотят ли именно тут поселиться.
Действительно, оба сына, один за другим, сообщили отцу, что дело освобождения
принимает все более и более серьезный оборот и что ходящие в
обществе слухи об этом предмете имеют вполне реальное основание. Получивши первое письмо, Арсений Потапыч задумался и два дня сряду находился в величайшем волнении, но, в заключение, бросил письмо в печку и ответил сыну, чтоб он никогда не смел ему о пустяках писать.
Работала она в спальне, которая была устроена совершенно так же, как и в Малиновце. Около осьми часов утра в спальню подавался чай, и матушка
принимала вотчинных начальников: бурмистра и земского, человека грамотного, служившего в конторе писарем. Последнюю должность обыкновенно занимал один из причетников, нанимавшийся на общественный счет. Впрочем, и бурмистру жалованье уплачивалось от
общества, так что на матушку никаких расходов по управлению не падало.
В тот же вечер мы зашли с Гаврилой в холостую квартирку учителя. Он
принял нас приветливо и просто изложил свой план: мы соберем факты и случаи крайней нужды в среде наших товарищей и изложим их в форме записки в совет. Он подаст ее от себя, а учителя выработают устав «
общества вспомоществования учащимся города Ровно».
К себе Нагибин не
принимал и жил в
обществе какой-то глухой старухи кухарки. Соседи видели, как к нему приезжал несколько раз Ечкин, потом приходил Полуянов, и, наконец, видели раз, как рано утром от Нагибина выходил Лиодор. Дальнейшие известия о Нагибине прекратились окончательно. Он перестал показываться даже на улице.
Вступая в
общество, я обязан
принять и эти постановления и обещаться не нарушать их.
И вот всё-то это
общество князь
принял за самую чистую монету, за чистейшее золото, без лигатуры.
Две зимы провела она в Петербурге (на лето они переселялись в Царское Село), в прекрасной, светлой, изящно меблированной квартире; много завели они знакомств в средних и даже высших кругах
общества, много выезжали и
принимали, давали прелестнейшие музыкальные и танцевальные вечеринки.
— Вы видели внутреннюю мою борьбу всякий раз, когда, сознавая его податливую готовность, приходила мне мысль
принять его в члены Тайного нашего
общества; видели, что почти уже на волоске висела его участь в то время, когда я случайно встретился с его отцом.
Напрасно покойник Рылеев
принял Кюхельбекера в
общество без моего ведома, когда я был в Москве.
На этом основании он
принял в
общество меня и Вольховского, который, поступив в гвардейский генеральный штаб, сделался его товарищем по службе.
— Да, да… Помню, помню… Но повеситься!.. Какой ужас!.. Ведь я советовала ей тогда лечиться. Теперь медицина делает чудеса. Я сама знаю нескольких людей, которые совсем… ну, совсем излечились. Это знают все в
обществе и
принимают их… Ах, бедняжка, бедняжка!..
Общество приняло его с энтузиазмом: ему давали обеды, говорили спичи; назначен он был на покойное и почетное место, получил большую аренду.
Затем в одном доме она встречается с молодым человеком: молодого человека Вихров списал с самого себя — он стоит у колонны, закинув курчавую голову свою немного назад и заложив руку за бархатный жилет, — поза, которую Вихров сам, по большей части,
принимал в
обществе.
— Очень жаль, — сказал он мне, — что между нами существует на этот счет разногласие, но
общество наше никак не может терпеть в среде своей офицера, который унизился до того, что
принял в подарок от женщины… шубу! Затем прошу вас уволить меня от дальнейших объяснений и позвольте надеяться, что вы добровольно и как можно скорее исполните просьбу бывших ваших товарищей!
Такое уж было тогда время, что даже в захолустном
обществе «политических»
принимали лучше, ласковее, нежели шулеров.
После Раисы Павловны и Майзеля Евгений Константиныч отправился в генеральский флигелек навестить больную Нину Леонтьевну. Эта последняя
приняла его очень радушно и засыпала остроумным разговором, причем успела очень ядовито пройтись относительно всего кукарского
общества. Евгений Константиныч слушал ее с ленивой улыбкой и находил, что болезнь не отразилась на ее умственных способностях в дурную сторону, а даже напротив, как будто еще обострила этот злой мозг.
Раиса Павловна умела
принять и важное сановное лицо, проезжавшее куда-нибудь в Сибирь, и какого-нибудь члена археологического
общества, отыскивавшего по Уралу следы пещерного человека, и всплывшего на поверхность миллионера, обнюхивавшего подходящее местечко на Урале, и какое-нибудь сильное чиновное лицо, выкинутое на поверхность безличного чиновного моря одной из тех таинственных пертурбаций, какие время от времени потрясают мирный сон разных казенных сфер, — никто, одним словом, не миновал ловких рук Раисы Павловны, и всякий уезжал из господского дома с неизменной мыслью в голове, что эта Раиса Павловна удивительно умная женщина.
Первым таким делом было то, что несколько
обществ, в том числе и Кукарское, не захотели
принять составленной им уставной грамоты, несмотря ни на какие увещания, внушения и даже угрозы.
Я узнал, что он приехал на короткое время и остановился в гостинице. Не столько дела привлекли его, сколько любопытство. Какие могли быть у него дела с бюрократией? — конечно, никаких! Но для любознательности поводов было достаточно, и он не отрицал, что в
обществе проснулось нечто вроде самочувствия. Не лишнее было
принять это явление в соображение, в виду «знамени», которое он держал, и, быть может, даже воспользоваться им на вящее преуспеяние излюбленных интересов.
Ежели умственные и политические интересы не возбуждают внимания
общества, то и журналистика неизбежно
принимает соответствующий низменный характер.
Замечу для характеристики, что и вообще очень мало было таких из нашего высшего
общества, которые предполагали, что Лембке чем-нибудь таким нездоров; деяния же его находили совершенно нормальными и даже так, что вчерашнюю утрешнюю историю на площади
приняли с одобрением.
Он ходит и движется очень торопливо, но никуда не торопится. Кажется, ничто не может привести его в смущение; при всяких обстоятельствах и в каком угодно
обществе он останется тот же. В нем большое самодовольство, но сам он его в себе не
примечает нисколько.
Я сделал ту и другую и всегда буду благодарить судьбу, что она, хотя ненадолго, но забросила меня в Польшу, и что бы там про поляков ни говорили, но после кампании они нас, русских офицеров,
принимали чрезвычайно радушно, и я скажу откровенно, что только в
обществе их милых и очень образованных дам я несколько пообтесался и стал походить на человека.
Третьи безумцы,
принимая скорлупу за яйцо, смеются над нашими обрядами, называя их нелепыми и детскими забавами; но где же тут, спрашиваю вас, нелепости, когда мы в наших собраниях совещаемся, подобно всяким другим
обществам, о делах и нуждах масонства, потом действительно совершаем некоторые символические церемонии при приемах в первую и при повышениях во вторую и третью степени.
Указав те же цифры 9 миллионов с чем-то действительной армии и 17 миллионов запасной и огромные расходы правительств на содержание этих армий и вооружений, он говорит: «Цифры эти представляют только малую часть действительной стоимости, потому что, кроме этих известных расходов военного бюджета народов, мы должны
принять в соображение еще громадные потери
общества вследствие извлечения из него такого огромного количества самых сильных людей, потерянных для промышленности и всякого труда, и еще те огромные проценты сумм, затраченных на военные приготовления и ничего не приносящих.
Ни
общество, ни государство, ни все люди никогда не просили тебя о том, чтобы ты поддерживал этот строй, занимая то место землевладельца, купца, императора, священника, солдата, которое ты занимаешь; и ты знаешь очень хорошо, что ты занял,
принял свое положение вовсе не с самоотверженною целью поддерживать необходимый для блага людей порядок жизни, а для себя: для своей корысти, славолюбия, честолюбия, своей лени, трусости.
И если есть некоторые злоупотребления на фабриках, то правительство и
общество принимают меры к тому, чтобы устранить их и сделать труд рабочих еще более легким и даже приятным.