Неточные совпадения
(
Принимает из окна просьбы, развертывает одну из них и читает:)«Его высокоблагородному светлости господину финансову от
купца Абдулина…» Черт знает что: и чина такого нет!
Голоса
купцов. К твоей милости прибегаем. Прикажи, государь, просьбу
принять.
Например, дворянин повинуется благородно и вскользь предъявляет резоны;
купец повинуется с готовностью и просит
принять хлеб-соль; наконец, подлый народ повинуется просто и, чувствуя себя виноватым, раскаивается и просит прощения.
— Прикажи, Костя, если приедет Рябинин
купец — я ему велел нынче приехать, —
принять и подождать…
На это обыкновенно замечали другие чиновники: «Хорошо тебе, шпрехен зи дейч Иван Андрейч, у тебя дело почтовое:
принять да отправить экспедицию; разве только надуешь, заперши присутствие часом раньше, да возьмешь с опоздавшего
купца за прием письма в неуказанное время или перешлешь иную посылку, которую не следует пересылать, — тут, конечно, всякий будет святой.
— Я — не
купец, я — дворянин, но я знаю: наше купечество оказалось вполне способным
принять и продолжать культуру дворянства, традиции аристократии.
Купцы начали поощрять искусство, коллекционировать, отлично издавать книги, строить красивые дома…
И Татьяна Марковна, наблюдая за Верой, задумывалась и как будто заражалась ее печалью. Она тоже ни с кем почти не говорила, мало спала, мало входила в дела, не
принимала ни приказчика, ни
купцов, приходивших справляться о хлебе, не отдавала приказаний в доме. Она сидела, опершись рукой о стол и положив голову в ладони, оставаясь подолгу одна.
Они прошли по лавкам. Вера делала покупки для себя и для Марфеньки, так же развязно и словоохотливо разговаривая с
купцами и с встречными знакомыми. С некоторыми даже останавливалась на улице и входила в мелочные, будничные подробности, зашла к какой-то своей крестнице, дочери бедной мещанки, которой отдала купленного на платье ей и малютке ситцу и одеяло. Потом охотно
приняла предложение Райского навестить Козлова.
— Вот, она у меня всегда так! — жаловался Леонтий. — От
купцов на праздники и к экзамену родители явятся с гостинцами — я вон гоню отсюда, а она их
примет оттуда, со двора. Взяточница! С виду точь-в-точь Тарквиниева Лукреция, а любит лакомиться, не так, как та!..
Привалов вернулся в игорную комнату, где дела
принимали самый энергичный характер. Лепешкин и кричал и ругался, другие
купцы тоже. В золотой кучке Ивана Яковлича виднелись чьи-то кольца и двое золотых часов; тут же валялась дорогая брильянтовая булавка.
Игра оживилась, куши начали расти, руки Ивана Яковлича задвигались быстрее. Привалов тоже
принял участие в игре и вернул почти все проигранные давеча деньги. Белобрысый
купец сидел с ним рядом и с азартом увеличивал ставки. Лепешкину везло, Привалов начал проигрывать и тоже увеличивал ставки. Он почувствовал какое-то неприятное озлобление к Ивану Яковличу и его двигавшимся белым рукам.
Тема случилась странная: Григорий поутру, забирая в лавке у
купца Лукьянова товар, услышал от него об одном русском солдате, что тот, где-то далеко на границе, у азиятов, попав к ним в плен и будучи принуждаем ими под страхом мучительной и немедленной смерти отказаться от христианства и перейти в ислам, не согласился изменить своей веры и
принял муки, дал содрать с себя кожу и умер, славя и хваля Христа, — о каковом подвиге и было напечатано как раз в полученной в тот день газете.
Я здесь все ваши привычки
принимаю: я в баню торговую полюбил ходить, можешь ты это представить, и люблю с
купцами и попами париться.
Огромные расстояния спасают крестьян от частого сношения с ними; деньги спасают
купцов, которые в Сибири презирают чиновников и, наружно уступая им,
принимают их за то, что они есть — за своих приказчиков по гражданским делам.
— Вот так штука: жид на свадьбе проявился! — дивились добродушные запольские
купцы и видели в этом новую дурную
примету.
Впрочем, и неодобрение Пузатова нельзя в этом случае
принимать серьезно: в самую минуту его брани на Ширялова
купец этот является к Антипу Антипычу в гости.
— Одно только могу вам сказать, — заключил Птицын, обращаясь к князю, — что всё это должно быть бесспорно и право, и всё, что пишет вам Салазкин о бесспорности и законности вашего дела, можете
принять как за чистые деньги в кармане. Поздравляю вас, князь! Может быть, тоже миллиона полтора получите, а пожалуй, что и больше. Папушин был очень богатый
купец.
Только были эти
купцы староверы… не нашего, значит, закона, попов к себе не
принимают, а все без попов.
И когда пришел настоящий час, стало у молодой купецкой дочери, красавицы писаной, сердце болеть и щемить, ровно стало что-нибудь подымать ее, и смотрит она то и дело на часы отцовские, аглицкие, немецкие, — а все рано ей пускаться в дальний путь; а сестры с ней разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают; однако сердце ее не вытерпело: простилась дочь меньшая, любимая, красавица писаная, со честным
купцом, батюшкой родимыим,
приняла от него благословение родительское, простилась с сестрами старшими, любезными, со прислугою верною, челядью дворовою и, не дождавшись единой минуточки до часа урочного, надела золот перстень на правый мизинец и очутилась во дворце белокаменном, во палатах высокиих зверя лесного, чуда морского, и, дивуючись, что он ее не встречает, закричала она громким голосом: «Где же ты мой добрый господин, мой верный друг?
— Ей вот надо было, — объяснил ему священник, — выйти замуж за богатого православного
купца: это вот не грех по-ихнему, она и
приняла для виду православие; а промеж тем все-таки продолжают ходить в свою раскольничью секту — это я вас записать прошу!
И диво бы они так не решили: купец-от знал, что эта ехидная Маврушка такую власть над этой яичницей имеет, что стоит ей только слово в народ кинуть, так, пожалуй, и Андрюшку-то в колья примут-с.
Только к центру, там, где находится и базарная площадь, город становится как будто люднее и
принимает физиономию торгового села. Тут уже попадаются изредка каменные дома местных
купцов, лари, на которых симметрически расположены калачи и баранки, тут же снуют приказные, поспешающие в присутствие или обратно, и, меланхолически прислонясь где-нибудь у ворот, тупо посматривают на базарную площадь туземные мещане, в нагольных тулупах, заложив одну руку за пазуху, а другую засунув в боковой карман.
В прежние времена не было бы никакого сомнения, что дело это останется за
купцом Михайлом Трофимовым Папушкиным, который до того был дружен с домом начальника губернии, что в некоторые дни губернаторша, не кончивши еще своего туалета, никого из дам не
принимала, а Мишка Папушкин сидел у ней в это время в будуаре, потому что привез ей в подарок серебряный сервиз, — тот самый Мишка Трофимов, который еще лет десять назад был ничтожный дровяной торговец и которого мы видели в потертой чуйке, ехавшего в Москву с Калиновичем.
Гусляки меня хорошо
принимали благодаря Богданову. Около Законорья был Спасо-Гуслицкий монастырь, фабрика
купца Балашова, называвшаяся, кажется, по селу Куровскому.
— А
принимая во внимание, что
купец Парамонов — меняло, а с таких господ, за уродливость, берут вдвое, то предположим, что упомянутый выше расход в данном случае возрастет до сорока тысяч.
Любиньку
принял ротмистр Папков, Анниньку —
купец Забвенный.
— Если правду говорить, так один действительно уходил по ночам, только это не кандальник, а просто вор здешний, нижегородский; у него неподалеку, на Печорке, любовница жила. Да и с дьяконом случилась история по ошибке: за
купца приняли дьякона. Дело было зимой, ночь, вьюга, все люди — в шубах, разбери-ка второпях-то, кто
купец, кто дьякон?
Ни общество, ни государство, ни все люди никогда не просили тебя о том, чтобы ты поддерживал этот строй, занимая то место землевладельца,
купца, императора, священника, солдата, которое ты занимаешь; и ты знаешь очень хорошо, что ты занял,
принял свое положение вовсе не с самоотверженною целью поддерживать необходимый для блага людей порядок жизни, а для себя: для своей корысти, славолюбия, честолюбия, своей лени, трусости.
Нимало не отвергая того, что
купец бил и даже сильно бил мещанина, учитель поставил судье на вид, что
купец вовсе не наносил никакой обиды действием и делал этим не что иное, как такую именно услугу мещанину, о которой тот его неотступно просил при самих служителях полиции, услугу, которой последние не поняли и, по непонятливости своей,
приняли в преступление.
— Зачем ему гулять? — сказал Пантелей. — Это только те по ночам ходят, кого земля не
принимает. А
купцы ничего…
Купцы мученический венец
приняли.
К двум часам в амбаре все уже были заняты делом, кроме старика, который продолжал гудеть. Лаптев, чтобы не стоять без дела,
принял у одной мастерицы аграмант и отпустил ее, потом выслушал покупателя, вологодского
купца, и приказал приказчику заняться.
В продолжение этих слов лицо ложного
купца приняло свой обыкновенный холодный вид, глаза не выражали никакого внутреннего волнения; казалось, он продолжал спокойно давно начатый разговор; и когда двери комнаты отворились, он даже не повернул головы, чтоб взглянуть на входящего Шамбюра вместе с капитаном Рено.
— Оборони бог! О, как вы неопытны, друг мой! Она такая гордая! Она
примет это за новую грубость, за нахальность! Завтра же я устрою все, а теперь — уйдите куда-нибудь, хоть к этому
купцу… пожалуй, приходите вечером; но я бы вам не советовала!
Г-н Устрялов говорит, что Петр в Архангельске «охотно
принимал приглашения иностранных
купцов и корабельных капитанов на обеды и вечеринки и с особенным удовольствием проводил у них время за кубками вина заморского, расспрашивая о житье-бытье на их родине» (Устрялов, том II, стр. 158).
Через месяц после «Двух Фигаро» составился опять спектакль у князя Ив. Мих. Долгорукова. Я сам напросился сыграть какую-нибудь роль, и хозяин с благодарностью
принял мое предложение; кажется, спектакль состоял из небольшой комедии Н. И. Хмельницкого «Нерешительный, или Семь пятниц на неделе», и также маленькой комедии Коцебу «Новый век»; в последней я играл старого
купца или банкира Верлова. Спектакль был миленький, но должно признаться, что Кокошкин говорил правду: это были пиески!
Целое утро провел он в волнении, чуть было не
принял приезжего
купца за секунданта и отдохнул только тогда, когда лакей принес ему письмо от Стельчинского.
На лавке подле стола, покрытого скудными остатками крестьянского ужина, сидел, опустив голову на грудь, бородатый человек, которого по одежде легко можно было
принять за
купца.
И
купец, не докончив речи, опрометью кинулся в избу. Целовальник, страстный охотник до всяких свалок и разбирательств и которому уже не впервые случалось накрывать у себя в заведении мошенников, тотчас же
принял озабоченный вид, приободрился и, кашлянув значительно, вошел в кабак. Ермолай и его товарищи успели опорожнить в то время штоф и сбирались в путь.
Движение Ермолая и товарища его, который быстро поднял голову, не ускользнуло от
купца; сердце его колотилось так сильно, что он несколько секунд не мог произнести слова; оправившись, он продолжал, однако стараясь
принять по возможности спокойный вид...
— Ночесь [Ночесь — ночью. (
Прим. Д.Н.Мамина-Сибиряка.)] один енисейский
купец, Тураханов по фамилии, с вина сгорел…
В Тамбинской пустыни настоятель, прекрасный хозяин, из
купцов,
принял просто и спокойно Сергия и поместил его в келье Иллариона, дав сначала ему келейника, а потом, по желанию Сергия, оставив его одного. Келья была пещера, выкопанная в горе. В ней был и похоронен Илларион. В задней пещере был похоронен Илларион, в ближней была ниша для спанья, с соломенным матрацем, столик и полка с иконами и книгами. У двери наружной, которая запиралась, была полка; на эту полку раз в день монах приносил пищу из монастыря.
В приходе был праздник, и деревенскому дворнику,
купцу 2-й гильдии Василию Андреичу Брехунову, нельзя было отлучиться: надо было быть в церкви, — он был церковный староста, — и дома надо было
принять и угостить родных и знакомых.
С вида его можно было
принять за заезжего откуда-нибудь издалека
купца.
— Кóстюшку знаю… Да его, варвара, почитай, всякая собака знает…
Купца тоже ранее
примечал… А вот того, который остался, не видал будто… Видишь ты, понадеялся на Кóстюшку, остался. Да нет, Кóстюшка, брат, не того десятка… Завсегда убегет в первую голову… А этот смелый…
Прислал этот
купец к барину приказчика
принимать пшеницу.
Богатый и одинокий
купец Лаврентий Петрович Кошеверов приехал в Москву лечиться, и, так как болезнь у него была интересная, его
приняли в университетскую клинику. Свой чемодан с вещами и шубу он оставил внизу, в швейцарской, а вверху, где находилась палата, с него сняли черную суконную пару и белье и дали в обмен казенный серый халат, чистое белье, с черной меткой «Палата № 8», и туфли. Рубашка оказалась для Лаврентия Петровича мала, и нянька пошла искать новую.
Взял извозчика и к маклеру… Пробыл у него больше часа. У Патапа Максимыча негде было ему деловым порядкам научиться… Обещав хорошую плату, расспросил маклера, как пишут доверенности, как покупают и продают дома, пароходы, как в
купцы приписываются, да уж кстати спросил и о том, нет ли у него на
примете хорошего капитана на «Соболь».
Советовали знакомые Зиновью Алексеичу свезти дочерей в Казань либо в Москву в хороший пансион, где ихние дочери обучались, а если жаль надолго расставаться,
принять в дом учительницу, чтобы могла она их всему обучить, что по нынешним временам от дочерей богатых
купцов требуется.
— Пес с ним! — молвил Сидор. — И без него проживу ярманку-то. У меня
купцы есть знакомые —
примут и слепого.
— Странно, — продолжала княгиня. — Удивительно… Не знаю даже, что и сказать вам… Я никак не ожидала этого от доктора… К чему было вам беспокоиться? Он и сам мог бы пожаловать… обидно даже… За кого он нас
принимает? Мы не
купцы какие-нибудь… Да и
купцы теперь стали иначе жить.