Неточные совпадения
Дни потянулись медленнее, хотя каждый из них, как раньше,
приносил с собой невероятные слухи, фантастические рассказы. Но люди, очевидно, уже привыкли к
тревогам и шуму разрушающейся жизни, так же, как привыкли галки и вороны с утра до вечера летать над городом. Самгин смотрел на них в окно и чувствовал, что его усталость растет, становится тяжелей, погружает в состояние невменяемости. Он уже наблюдал не так внимательно, и все, что люди делали, говорили, отражалось в нем, как на поверхности зеркала.
— Не извольте беспокоиться, ваше сиятельство, все в лучшем виде устроим, — сказал повар, очевидно понимавший
тревогу Анны. — Сейчас болгарин
принес две дыни. Ананасные. На манер вроде как канталупы, но только запах куда ароматнее. И еще осмелюсь спросить ваше сиятельство, какой соус прикажете подавать к петуху: тартар или польский, а то можно просто сухари в масло?
И грустно, и смешно вспоминать, сколько тяжелых унижений, обид и
тревог принесла мне быстро вспыхнувшая страсть к чтению!
Эта синяя открытка
принесла старику много
тревоги и хлопот: он получил ее месяца два тому назад и тотчас же, инстинктом отца, почувствовал, что дело неладно: ведь портреты бедных людей печатаются лишь тогда, когда эти люди нарушают законы.
Ибо как черная мозаика в белый мрамор, так и во все думы и чувства Саши въедалось воспоминание о разговоре и связанные с ним образы; и как не знал Саша, кому принадлежат его мысли, так не понимал и того, что именно черный Колесников
принес ему в этот раз спокойствие и своей
тревогой погасил его
тревогу.
Сколько
принесла ты нам горя,
тревог и беспокойства своим исчезновением.
Болезненно отозвалась на ней монастырская жизнь. Дымом разлетелись мечты о созерцательной жизни в тихом пристанище, как искры угасли тщетные надежды на душевный покой и бесстрастие. Стала она приглядываться к мирскому, и мир показался ей вовсе не таким греховным, как прежде она думала; Катенька много нашла в нем хорошего… «Подобает всем сим быти», — говорил жене Степан Алексеич, и Катеньку оставили в покое… И тогда мир обольстил ее душу и
принес ей большие сердечные
тревоги и страданья.
В одном из таких писем, посланном к князю в Бартенштейн, принцесса, успокоивая в нем чувства
тревоги, снова возникшей по поводу таинственных посещений ее каким-то молодым поляком (то был если не Доманский, то князь Иероним Радзивил, брат князя Карла), извещала его, что готова
принести в жертву милому князю свою блестящую карьеру, но должна предпринять небольшое путешествие, для устранения последних препятствий к их браку.
— Ну, коли идти не можешь — отнесем тебя. A только не думай у меня прикидываться больной! Я отлично понимаю все твои хитрости. Ты мне Коко извела, убытку
принесла сколько, разыскивать себя заставила да еще хочется пустяками отделаться! Ну, нет, голубушка моя, я тебя научу, как моих зверей травить да
тревогу подымать! Петька, бери принцессу-недотрогу на руки и тащи домой. Погуляла голубушка вволю!
— Лев Андреич, — возбужденно заговорила она, подавляя свою
тревогу, — вы меня забываете… Это не хорошо… Прежде вы захаживали каждую неделю, просвещали меня,
приносили хорошие книжки… Может, нездоровилось вам?
— Сбегай-ка мне за спиртом да
принеси воды, — ровным голосом, в котором не слышалось ни смущения, ни
тревоги, обратилась мать Досифея к Серафиме.