Неточные совпадения
О великий христианин Гриша! Твоя вера была так сильна, что ты чувствовал близость бога, твоя любовь так велика, что слова сами собою лились из уст твоих — ты их не поверял рассудком… И какую высокую хвалу ты
принес его величию, когда, не находя слов, в слезах повалился
на землю!..
С этой точки зрения русские горные заводы, выстроенные
на даровой
земле крепостным трудом, в настоящее время являются просто язвой в экономической жизни государства, потому что могут существовать только благодаря высоким тарифам, гарантиям, субсидиям и всяким другим льготам, которые
приносят громадный вред народу и обогащают одних заводчиков.
И
на землю Христос
принес не мир, но меч.
Верь до конца, хотя бы даже и случилось так, что все бы
на земле совратились, а ты лишь единый верен остался:
принеси и тогда жертву и восхвали Бога ты, единый оставшийся.
Он
принес дуплистое дерево и положил его
на землю так, что один конец его пришелся около костра, а другой остался снаружи.
У меня мелькнула мысль, что я причина его страха. Мне стало неловко. В это время Аринин
принес мне кружку чая и два куска сахара. Я встал, подошел к китайцу и все это подал ему. Старик до того растерялся, что уронил кружку
на землю и разлил чай. Руки у него затряслись,
на глазах показались слезы. Он опустился
на колени и вскрикнул сдавленным голосом...
С рассветом опять ударил мороз; мокрая
земля замерзла так, что хрустела под ногами. От реки поднимался пар. Значит, температура воды была значительно выше температуры воздуха. Перед выступлением мы проверили свои продовольственные запасы. Хлеба у нас осталось еще
на двое суток. Это не особенно меня беспокоило. По моим соображениям, до моря было не особенно далеко, а там к скале Ван-Син-лаза продовольствие должен
принести удэгеец Сале со стрелками.
В период летних дождей вода, стекающая с окрестных гор, переполняет реку и разливается по долине. Самые большие наводнения происходят в нижнем течении Вай-Фудзина, там, где река принимает в себя сразу два притока: Сыдагоу — справа и Арзамасовку — слева. По словам пермцев, умеренные наводнения не только не
приносят вреда, но, наоборот, даже полезны, так как после них
на земле остается плодородный ил. Большие же наводнения совершенно смывают пашни и
приносят непоправимый вред.
Я
принес железную лопату, он поплевал
на руки и, покрякивая, стал глубоко всаживать ногою заступ в жирную
землю.
— Что нам ваше римское право! — еще пренебрежительнее крикнул Бычков. — У нас свое право. Наша правда по закону свята,
принесли ту правду наши деды Через три реки
на нашу
землю.
— Что! что! Этих мыслей мы не понимаем? — закричал Бычков, давно уже оравший во всю глотку. — Это мысль наша родная; мы с ней родились; ее сосали в материнском молоке. У нас правда по закону свята,
принесли ту правду наши деды через три реки
на нашу
землю. Еще Гагстгаузен это видел в нашем народе. Вы думаете там, в Польше, что он нам образец?.. Он нам тьфу! — Бычков плюнул и добавил: — вот что это он нам теперь значит.
Больной качнулся, открыл глаза, лег
на землю. Яков бесшумно встал, сходил в шалаш,
принес оттуда полушубок, одел брата и снова сел рядом с Софьей.
«Ну, у этого прелестного существа, кроме бодрого духа, и ножки крепкие», — подумал он и в этом еще более убедился, когда Сусанна Николаевна
на церковном погосте, с его виднеющимися повсюду черными деревянными крестами, посреди коих высились два белые мраморные мавзолея, стоявшие над могилами отца и матери Егора Егорыча, вдруг повернула и прямо по сумету подошла к этим мавзолеям и, перекрестившись, наклонилась перед ними до
земли, а потом быстро пошла к церкви, так что Сверстов едва успел ее опередить, чтобы отпереть церковную дверь, ключ от которой ему еще поутру
принес отец Василий.
Вот хоть бы с этого молодца, — сказал Кольцо, оборачиваясь
на одного из своих товарищей, здорового детину, который,
принесши огромную охапку оружия и свалив ее
на землю, стоял позади его с разинутым ртом и не переставал дивиться то
на золотую одежду царя, то
на убранство рынд, окружавших престол.
— Есть еще адамова голова, коло болот растет, разрешает роды и подарки
приносит. Есть голубец болотный; коли хочешь идти
на медведя, выпей взвару голубца, и никакой медведь тебя не тронет. Есть ревенка-трава; когда станешь из
земли выдергивать, она стонет и ревет, словно человек, а наденешь
на себя, никогда в воде не утонешь.
«Огонь
принес я
на землю, — сказал Христос, — и как томлюсь, когда он возгорится».
«Собираться стадами в 400 тысяч человек, ходить без отдыха день и ночь, ни о чем не думая, ничего не изучая, ничему не учась, ничего не читая, никому не
принося пользы, валяясь в нечистотах, ночуя в грязи, живя как скот, в постоянном одурении, грабя города, сжигая деревни, разоряя народы, потом, встречаясь с такими же скоплениями человеческого мяса, наброситься
на него, пролить реки крови, устлать поля размозженными, смешанными с грязью и кровяной
землей телами, лишиться рук, ног, с размозженной головой и без всякой пользы для кого бы то ни было издохнуть где-нибудь
на меже, в то время как ваши старики родители, ваша жена и ваши дети умирают с голоду — это называется не впадать в самый грубый материализм.
Наступили тяжёлые дни, каждый
приносил новые, опрокидывающие толчки, неизведанные ощущения, пёстрые мысли; порою Кожемякину казалось, что грудь его открыта, в неё спешно входит всё злое и тяжкое, что есть
на земле, и больно топчет сердце.
Пришедши туда, он предложит обывателям
приносить покаяние, валяться
на голой
земле и питаться диким медом и акридами, сам же разобьет шатер, выпишет Дорота в качестве метрдотеля и, в обществе Иоанны д’Арк, предводительш и предводителей, будет вкушать изысканные яства.
И,
на волнах витязя лелея.
Рек Донец: «Велик ты, Игорь-князь!
Русским
землям ты
принес веселье,
Из неволи к дому возвратясь». —
«О река! — ответил князь, — немало
И тебе величья! В час ночной
Ты
на волнах Игоря качала,
Берег свой серебряный устлала
Для него зеленою травой.
И, когда дремал он под листвою,
Где царила сумрачная мгла,
Страж ему был гоголь над водою.
Чайка князя в небе стерегла.
Общий интерес придавал этому оторванному от родной
земли уголку крестьянского мира совершенно своеобразную физиономию: они
принесли сюда свою великую крестьянскую заботу, от которой давно «ослобонились» мастеровые и разный другой сброд, какой набирается
на сплав.
Все разбрелись куда попало, и
на месте остались только Кирилин, Ачмианов и Никодим Александрыч. Кербалай
принес стулья, разостлал
на земле ковер и поставил несколько бутылок вина. Пристав Кирилин, высокий, видный мужчина, во всякую погоду носивший сверх кителя шинель, своею горделивою осанкою, важной походкой и густым, несколько хриплым голосом напоминал провинциальных полицеймейстеров из молодых. Выражение у него было грустное и сонное, как будто его только что разбудили против его желания.
Пройдя таким образом немного более двух верст, слышится что-то похожее
на шум падающих вод, хотя человек, не привыкший к степной жизни, воспитанный
на булеварах, не различил бы этот дальний ропот от говора листьев; — тогда, кинув глаза в ту сторону, откуда ветер
принес сии новые звуки, можно заметить крутой и глубокий овраг; его берег обсажен наклонившимися березами, коих белые нагие корни, обмытые дождями весенними, висят над бездной длинными хвостами; глинистый скат оврага покрыт камнями и обвалившимися глыбами
земли, увлекшими за собою различные кусты, которые беспечно принялись
на новой почве;
на дне оврага, если подойти к самому краю и наклониться придерживаясь за надёжные дерева, можно различить небольшой родник, но чрезвычайно быстро катящийся, покрывающийся по временам пеною, которая белее пуха лебяжьего останавливается клубами у берегов, держится несколько минут и вновь увлечена стремлением исчезает в камнях и рассыпается об них радужными брызгами.
— «
Принеси фунт золота, лошадь в лесу…» — объяснил Федя. — Золотник по-ихнему три, фунт — два, пуд — один; золото — смола, полштоф — притачка, лошадь — заноза… Теперь ежели взять по-настоящему, какой это народ? Разве это крестьянин, который
землю пашет, али там мещанин, мастеровой… У них у всех одна вера: сколько украл, столько и пожил. Будто тоже золото
принесли, а поглядеть, так один золотник несут в контору, а два
на сторону. Волки так волки и есть, куда их ни повороти!..
Из иной страны чудесной,
Людям в горести помочь,
Нас
на землю царь небесный
Посылает в эту ночь;
Принести живое слово,
Жатвы все благословить,
Человека к жизни новой
Ободрить и укрепить!
Ей нужно не только самой питаться, но и доставать пищу лисятам, а потому она в норе почти не живет:
принесет какого-нибудь зверька или птицу, притащит иногда часть падали, [Около норы часто находят кости бараньи, телячьи и даже кости коров и лошадей] которую волочит по
земле, не имея силы нести во рту, и, отдав детям, снова отправляется
на добычу.
Легкий ветерок чуть задевает лицо Меркулова,
принося с собой глубокий, свежий аромат
земли, еще не высохшей после снега, и хорошо, радостно
на душе у Меркулова.
— Я очень устал; нет ли у тебя свежего молока?» Услужливая Лиза, не дождавшись ответа от матери своей — может быть, для того, что она его знала наперед, — побежала
на погреб —
принесла чистую кринку, покрытую чистым деревянным кружком, — схватила стакан, вымыла, вытерла его белым полотенцем, налила и подала в окно, но сама смотрела в
землю.
Григорий. Честное слово могу дать. Она и бумагу
принесла и кинула
на стол. Кабы не она, бумагу не подписали бы и мужикам
землю не продали бы.
Тем, что он не
приносит никакой пользы, ну, а пятьдесят поколений, которые жили только для того
на этом клочке
земли, чтобы их дети не умерли с голоду сегодня и чтобы никто не знал, зачем они жили и для чего они жили, — где же польза их существования?
Ранним утром, еще летнее солнце в полдерево стояло, все пошли-поехали
на кладбище. А там Настина могилка свежим изумрудным дерном покрыта и цветики
на ней алеют. А кругом
земля выровнена, утоптана, белоснежным речным песком усыпана. Первыми
на кладбище пришли Матренушка с канонницей Евпраксеей,
принесли они кутью, кацею с горячими углями да восковые свечи.
Приносили на погост девушку, укрывали белое лицо гробовой доской, опускали ее в могилу глубокую, отдавали Матери-Сырой
Земле, засыпали рудожелтым песком.
— Ox, уж ты мне млад-млад! — продолжала хозяйка. — Да что ломбард! принеси-ка он мне свою горсточку да скажи мне: возьми, млад-Устиньюшка, вот тебе благостыня, а держи ты младого меня
на своих харчах, поколе мать сыра
земля меня носит, — то вот тебе образ, кормила б его, поила б его, ходила б за ним. Ах, греховодник, обманщик такой! Обманул, надул сироту!..
— Алла! — и все проговорили: «Алла» — и опять замолчали. Мертвый лежит
на траве, не шелохнется, и они сидят как мертвые. Не шевельнется ни один. Только слышно,
на чинаре листочки от ветерка поворачиваются. Потом прочел мулла молитву, все встали, подняли мертвого
на руки, понесли.
Принесли к яме. Яма вырыта не простая, а подкопана под
землю, как подвал. Взяли мертвого под мышки, да под лытки, перегнули, спустили полегонечку, подсунули сидьмя под
землю, заправили ему руки
на живот.
На девятый день море
принесло золотоволосую царевну в Японскую
землю, и там ее японцы вынули из колоды. Она была жива.
Матерь-Земля оказалась матерью Матери Бога [Церковь поет: «Что Тебе
принесем, Христе, яко явился еси
на земли яко человек нас ради?
Еще пуще краснеет Дуня. Слышала она многое: и как жертву
приносили оба брата богу, и как взвился голубоватый дымок к небу от Авелевой жертвы, и как стлался по
земле Каинова приношения дым. И как озлобился Каин
на брата, как завистью наполнилось его сердце, как заманил он Авеля и убил.
Кузьма не последовал за нею, а стал сейчас же исполнять ее приказание. Он уже ранее
принес в погребицу железную лопату и без приказа барыни думал зарыть Фимку именно там. Вырыв глубокую яму, он бросил в нее труп, набросил
на него лохмотья одежды покойной, засыпал
землею и сравнял пол этой же лопатой и ногами.
В этой необитаемой части замка Гельмст стены обвивали полуувядшие плющи, высовываясь наружу из полуразрушенных окон; совы и филины летали
на просторе и, натыкаясь
на огонь факела, который
принесли с собой из подземелья русские дружинники, чуть не гасили его и в испуге шлепались
на землю.
О нас же просим всех верноподданных наших, да они с тою же любовию, по которой мы, в попечении о их непоколебимом благосостоянии полагали высочайшее
на земле благо,
принесли сердечные мольбы к Господу Нашему Иисусу Христу о принятии души нашей, по неизреченному Его милосердию, в царствие Его вечное».
В этой необитаемой части замка Гельмст стены обвивали полуувядшие плющи, высовывались наружу из полуразрушенных окон; совы и филины летали
на просторе и, натыкаясь
на огонь факела, который
принесли с собой из подземелья русские дружинники, чуть не гасили его и в испуге шлепались
на землю.
Помешанная
на гаданьях и волшебстве, дева была вне себя, услышав, что Ганне привела к ней ту самую ворожею, которая за год тому назад обещала ей суженого, богатого, знатного, пригожего, только что не с крылышками, и теперь, отправляясь за тридевять
земель, мимоходом
принесла ей вести, по приказанию благодетельной волшебницы, об ее суженом оберсте.
Христос говорит, что
принес мир
на землю (Иоан. XIV, 27). «Мир оставляю вам, мир мой даю вам, не так, как мир дает, я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается».
— Хорошо быть художником! Куда хочу, туда иду; что хочу, то делаю.
На службу не ходить,
земли не пахать… Ни начальства у меня, ни старших… Сам я себе старший. И при всем том пользу
приношу человечеству!
Но стоит только поверить Христу, что он
принес благо
на землю, поверить, что он дает нам, жаждущим, ключ воды живой, и прийти к нему, чтобы увидать, как коварен обман церкви и как безумны наши страдания тогда, когда спасение наше так близко.
Помышляю себе: «Это прехитрый Овидий хощет кого-сь обратить той Юлией, которую я столь поганьски обидел при жизни моей
на земле в Перегудах и которая
принесла на меня жалобу дворянскому маршалу.
И он вспомнил слова Евангелия: «Истинно, истинно говорю вам, если пшеничное зерно, падши
на землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то
принесет много плода». «Вот и я упадаю в
землю. Да, истинно, истинно», — думал он.
Это были два, прятавшиеся в лесу, француза. Хрипло говоря что-то
на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом в офицерской шляпе и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал
на землю. Другой маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая
на свой рот, говорил что-то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим
принесли каши и водки.
Служанки не раз находили Нефору лежащею
на черной
земле между больших янтарных шаров, какими казались созревшие ароматные дыни, и отсюда служанки
приносили свою госпожу домой в бесчувственном состоянии.