Неточные совпадения
Этот
долг можно заплатить из выручки
за хлеб. Что ж он так приуныл? Ах, Боже мой, как все может переменить вид в одну минуту! А там, в деревне, они распорядятся с поверенным собрать оброк; да, наконец, Штольцу напишет: тот даст денег и потом приедет и устроит ему Обломовку на славу, он всюду дороги проведет, и мостов настроит, и школы заведет… А там они, с Ольгой!.. Боже! Вот оно, счастье!.. Как это все ему в голову не
пришло!
— Эту лошадь — завтра в деревню. Вчера на Конной у Илюшина взял
за сорок рублей киргизку… Добрая. Четыре года. Износу ей не будет… На той неделе обоз с рыбой из-за Волги
пришел. Ну, барышники у них лошадей укупили, а с нас вдвое берут. Зато в
долг. Каждый понедельник трешку плати. Легко разве? Так все извозчики обзаводятся. Сибиряки привезут товар в Москву и половину лошадей распродадут…
— Садиться
приходила, да помещения нет, ремонтируется. У нее семеро детишек, и сидеть она будет
за мужнины
долги.
Старики выпили по две рюмки, но Тит
дольше не остался и потащил
за собой упиравшегося Коваля: дело делать
пришли, а не прохлаждаться у Домнушки.
— Мне давно надоело жить, — начал он после
долгой паузы. — Я пустой человек… ничего не умел, не понимал, не нашел у людей ничего. Да я… моя мать была полька… А вы… Я недавно слышал, что вы в инсуррекции… Не верил… Думал, зачем вам в восстание? Да… Ну, а вот и правда… вот вы смеялись над национальностями, а
пришли умирать
за них.
— Да, — отвечал с прежнею грустною улыбкою Дубовский. — Теперь главная его султанша француженка,
за которую он одних
долгов заплатил в Париже двадцать пять тысяч франков, и если б вот мы
пришли немного пораньше сюда, так, наверное, увидали бы, как она прокатила по Невскому на вороной паре в фаэтоне с медвежьею полостью… Стоит это чего-нибудь или нет?
Тут он вспомнил про 12 р., которые был должен Михайлову, вспомнил еще про один
долг в Петербурге, который давно надо было заплатить; цыганский мотив, который он пел вечером,
пришел ему в голову; женщина, которую он любил, явилась ему в воображении, в чепце с лиловыми лентами; человек, которым он был оскорблен 5 лет тому назад, и которому не отплатил
за оскорбленье, вспомнился ему, хотя вместе, нераздельно с этими и тысячами других воспоминаний, чувство настоящего — ожидания смерти и ужаса — ни на мгновение не покидало его.
Я всячески исхитрялся читать, старуха несколько раз уничтожала книги, и вдруг я оказался в
долгу у лавочника на огромную сумму в сорок семь копеек! Он требовал денег и грозил, что станет отбирать у меня
за долг хозяйские, когда я
приду в лавку
за покупками.
— Эта мысль мне в голову
приходила, Дмитрий. Но я подумала:
за что же я буду наказана? Какой
долг я преступила, против чего согрешила я? Может быть, совесть у меня не такая, как у других, но она молчала; или, может быть, я против тебя виновата? Я тебе помешаю, я остановлю тебя…
Карпу Кондратьичу иногда
приходило в голову, что жена его напрасно гонит бедную девушку, он пробовал даже заговаривать с нею об этом издалека; но как только речь подходила к большей определительности, он чувствовал такой ужас, что не находил в себе силы преодолеть его, и отправлялся поскорее на гумно, где
за минутный страх вознаграждал себя
долгим страхом, внушаемым всем вассалам.
— Так Маркушка-то зачем послал с тобой жилку-то? — спрашивал Гордей Евстратыч,
приходя в себя. —
За долг?
Приходили с тех пор Анне Анисимовне не раз крутые времена с тремя детьми, и знала Анна Анисимовна, что забывший ее милый живет богато, губернаторов принимает, чуть пару в бане шампанским не поддает, но никогда ни
за что она не хотела ему напомнить ни о детях, ни о старом
долге.
Бегушев еще более обозлился, непременно ожидая, что
Долгов и к нему
придет, что в самом деле через час какой-нибудь и случилось. Первый вступил в диванную своей сутуловатой и расшатанной походкой
Долгов, а
за ним и граф Хвостиков.
Евсеич, встревоженный моим
долгим отсутствием, сам
пришел за мной.
Но между тем как честолюбивый корнет предавался обаяниям общества, в котором все так льстило его самолюбию, так приятно развлекало, так умно и так ловко умело заинтересовать и ум его и сердце, родительское состояние
приходило к обычному концу, то есть к продаже
за долги с аукционного торга.
Зыбкина. Такой уж от рождения. Ты помнишь, когда он родился-то? В этот год дела наши расстроились; из богатства мы
пришли в бедность; муж долго содержался
за долги, а потом и помер — сколько горя-то было у меня. Вот, должно быть, на ребенка-то и подействовало, и вышел он с повреждением в уме.
Чаще всего из города в Заречье являлась полиция: с обысками, если случалась кража, ради сбора казенных повинностей, описи слободских пожитков
за долги и для укрощения частых драк; всякие же иные люди
приходили только по ночам, дабы посетить «Фелицатин раишко».
Переход ее весь в том и был, что в чем
пришла, в том и осталась: все Дисленьша, мерзавка,
за долги забрала.
Отольется она тебе с лихвою, твоя слезинка жемчужная, в
долгую ночь, в горемычную ночь, когда станет грызть тебя злая кручинушка, нечистая думушка — тогда на твое сердце горячее, все
за ту же слезинку капнет тебе чья-то иная слеза, да кровавая, да не теплая, а словно топленый свинец; до крови белу грудь разожжет, и до утра, тоскливого, хмурого, что
приходит в ненастные дни, ты в постельке своей прометаешься, алу кровь точа, и не залечишь своей раны свежей до другого утра!
В этот день Александр Антонович не поехал в правление и после обеда,
за которым он выпил много вина,
пришел в светлое и мягкое настроение. Обняв Николая
за талию, он повел его в библиотеку, закурил сигару и, приготовившись к
долгому слушанию, добродушно сказал...
Сборы были не
долгие, и часа через полтора Хвалынцев уже переехал на квартиру Свитки. Он решил себе, что во всяком случае надо поехать к Стрешневым.
Пришла было ему мысль заменить собственное посещение письмом, и он даже сел к столу и принялся
за писание, но дело как-то не клеилось.
— Еще
дольше почты не везут! — воскликнул белокурый и красивый лейтенант Невзоров, нетерпеливо ожидавший с берега почты из консульства, рассчитывая получить от своей молодой жены одно из тех писем-монстр на десятках страниц, какие он получал почти в каждом порте, и раздраженно прибавил: — И что это
за консул скотина! Не знает, что ли, что мы
пришли… Ведь это свинство с его стороны!
Брошенные тут же винтовки и сумки с патронами да и самые позы австрийцев, комфортабельно расположившихся на отдых людей, говорили
за то, что они
пришли сюда не на минуту, a пробудут здесь, по всей вероятности, всю
долгую ночь.
Приходили мы к ужину усталые, потные, но удовлетворенные сознанием добросовестно исполненного гражданского
долга. Никогда впоследствии ничто не наполняло меня такою гордостью
за совершенное мною полезное дело, как эта борьба с майскими жуками.
Ночь морозная дышала
Тихой, крепкой красотой,
Даль туманная блистала
Под задумчивой луной.
И по улицам пустынным
Долго-долго я бродил…
Счастье, счастье! Чем, скажи мне,
Чем тебя я заслужил?
Эта грустная улыбка,
Этот тихий разговор.
Этот вздох груди высокой,
Этот дивный
долгий взор, —
И кому же?.. О,
за что же?
Чем я это заслужил?
Долго ночью этой чудной
Я домой не
приходил.
Все это совершилось так неожиданно и скоро, что Марья Матвеевна не успела
прийти в себя, как ей уже надо было хлопотать о похоронах мужа. В этих грустных хлопотах она даже совсем не обратила должного внимания на слова Егорки, который через час после смерти Сафроныча бегал заказывать гроб и принес странное известие, что «немец на старом дворе отбил ворота», из-за которых шла
долгая распря, погубившая и Пекторалиса и Сафроныча.
Герцог Альбанский хотя и жалеет Лира, но считает своим
долгом сражаться с французами, вступившими в пределы его отечества, и готовится к битве.
Приходит Эдгар, все еще переодетый, отдает герцогу Альбанскому письмо и говорит, что если герцог победит, то пусть протрубят в трубу, и тогда (
за 800 лет до Р. X.) явится рыцарь, который докажет справедливость содержания письма.
„Ваше превосходительство! — произнесла сквозь полурастворенную дверь голова, на коей нежилась адская усмешка. — Наемщик ваш, негодяй, которому на мызе господина Блументроста
за кровные труды обещали вы плюнуть в лицо и утереть ногою,
пришел поблагодарить вас
за милости ваши. Покорнейший ваш слуга платит вам свой
долг с процентами. Мы расквитались, прощайте!”
Степан Сидорович оказался пророком — Аннушка вскоре по прибытии в столицу вышла замуж
за канцелярского писца, который с ее слов и строчил послания княгине, и
за них последняя, конечно, не оставалась в
долгу и
присылала гостинцы и деньги.
Некоторые из заключенных над этим смеялись, а один из них передал слова супругов доимщику Тивургию, который дал
за это вестовщику монету, а сам
пришел в большую досаду, потому что он видел в искательстве Милия драгоценный случай взыскать
долг с Фалалея, а при таком обороте это взыскание становилось безнадежным.
Так весело шли, подвигаясь к горе Адер, несметные толпы всякого рода жителей Александрии, поспешавшие стать у Канопского гирла Нила накануне дня,
за которым должна наступить последняя водная ночь. Эти люди хотели
прийти заблаговременно, устроиться табором и пропировать
долгий вечер в свежей атмосфере реки и вкусить здесь все, что им могли предоставить свобода и покров темной ночи.