Неточные совпадения
— Батюшка, потише! Ведь услышат,
придут! Ну что тогда мы им скажем, подумайте! — прошептал
в ужасе Порфирий Петрович, приближая свое лицо к самому лицу Раскольникова.
«О боже! как это все отвратительно! И неужели, неужели я… нет, это вздор, это нелепость! — прибавил он решительно. — И неужели такой
ужас мог
прийти мне
в голову? На какую грязь способно, однако, мое сердце! Главное: грязно, пакостно, гадко, гадко!.. И я, целый месяц…»
— Мой брат недавно
прислал мне письмо с одним товарищем, — рассказывал Самгин. — Брат — недалекий парень, очень мягкий. Его испугало крестьянское движение на юге и потрясла дикая расправа с крестьянами. Но он пишет, что не
в силах ненавидеть тех, которые били, потому что те, которых били, тоже безумны до
ужаса.
«Куда ж я дел деньги? — с изумлением, почти с
ужасом спросил самого себя Обломов. —
В начале лета из деревни
прислали тысячу двести рублей, а теперь всего триста!»
— Что я сделал! оскорбил тебя, женщину, сестру! — вырывались у него вопли среди рыданий. — Это был не я, не человек: зверь сделал преступление. Что это такое было! — говорил он с
ужасом, оглядываясь, как будто теперь только
пришел в себя.
— Пуще всего — без гордости, без пренебрежения! — с живостью прибавил он, — это все противоречия, которые только раздражают страсть, а я
пришел к тебе с надеждой, что если ты не можешь разделить моей сумасшедшей мечты, так по крайней мере не откажешь мне
в простом дружеском участии, даже поможешь мне. Но я с
ужасом замечаю, что ты зла, Вера…
Ее эти взгляды Тушина обдавали
ужасом. «Не узнал ли? не слыхал ли он чего? — шептала ей совесть. — Он ставит ее так высоко, думает, что она лучше всех
в целом свете! Теперь она молча будет красть его уважение…» «Нет, пусть знает и он!
Пришли бы хоть новые муки на смену этой ужасной пытке — казаться обманщицей!» — шептало
в ней отчаяние.
Но когда настал час — «
пришли римляне и взяли», она постигла, откуда пал неотразимый удар, встала, сняв свой венец, и молча, без ропота, без малодушных слез, которыми омывали иерусалимские стены мужья, разбивая о камни головы, только с окаменелым
ужасом покорности
в глазах пошла среди павшего царства,
в великом безобразии одежд, туда, куда вела ее рука Иеговы, и так же — как эта бабушка теперь — несла святыню страдания на лице, будто гордясь и силою удара, постигшего ее, и своею силою нести его.
И так понемногу
приходил народ
в это положение, что он сам не видит всего
ужаса его и не жалуется на него.
И вот что же случилось: все
пришли в удивление и
в ужас, и никто не захотел поверить, хотя все выслушали с чрезвычайным любопытством, но как от больного, а несколько дней спустя уже совсем решено было во всех домах и приговорено, что несчастный человек помешался.
…А между тем я тогда едва начинал
приходить в себя, оправляться после ряда страшных событий, несчастий, ошибок. История последних годов моей жизни представлялась мне яснее и яснее, и я с
ужасом видел, что ни один человек, кроме меня, не знает ее и что с моей смертью умрет истина.
Мне часто
приходило в голову, что если бы люди церкви, когда христианское человечество верило
в ужас адских мук, грозили отлучением, лишением причастия, гибелью и вечными муками тем, которые одержимы волей к могуществу и господству, к богатству и эксплуатации ближних, то история сложилась бы совершенно иначе.
Если бы кто-нибудь подслушал иные рассказы его о своих якобы похождениях с женщинами, то, конечно,
пришел бы
в ужас от спокойного цинизма этого гимназиста второго класса.
Мысль о сумасшествии все чаще и чаще
приходила ему
в голову и наводила на него
ужас.
— Генерала Жигалова? Гм!.. Сними-ка, Елдырин, с меня пальто…
Ужас как жарко! Должно полагать, перед дождем… Одного только я не понимаю: как она могла тебя укусить? — обращается Очумелов к Хрюкину. — Нешто она достанет до пальца? Она маленькая, а ты ведь вон какой здоровила! Ты, должно быть, расковырял палец гвоздиком, а потом и
пришла в твою голову идея, чтоб соврать. Ты ведь… известный народ! Знаю вас, чертей!
«Вот когда наша смерть
пришла», —
в ужасе думала Наташка.
— Они его убьют… — шептала Авгарь
в ужасе. — Зачем вы
пришли, душегубы? Ты уж раз убил меня, а теперь
пришел убивать во второй… Аграфены нет здесь… она умерла давно.
Пришло известие, что Роберт Блюм расстрелян. Семья Райнеров впала
в ужас. Старушка мать Ульриха Райнера, переехавшая было к сыну, отпросилась у него опять
в тихую иезуитскую Женеву. Старая француженка везде ждала гренадеров Сюррирье и просила отпустить с нею и внука
в ее безмятежно-молитвенный город.
А то есть еще и такие, что
придет к этой самой Сонечке Мармеладовой, наговорит ей турусы на колесах, распишет всякие
ужасы, залезет к ней
в душу, пока не доведет до слез, и сейчас же сам расплачется и начнет утешать, обнимать, по голове погладит, поцелует сначала
в щеку, потом
в губы, ну, и известно что!
Он
в ужас пришел: они ели один хлеб, намешанный
в квас, и
в квас очень плохой и только приправленный немного солью и зеленым луком, и тот не у всех был.
Как Вихров ни толковал ему, что Полоний хитрец, лукавец, Пиколов только и делал, что шамкал как-то языком, пришепетывал и был просто омерзителен. Вихров
в ужас от этого
приходил и, никак не удержавшись, сказал о том губернатору.
— Ко мне нельзя, нельзя, — вскричала она еще
в сильнейшем испуге. Даже черты ее исказились от какого-то
ужаса при одной мысли, что я могу
прийти туда, где она живет.
Впрочем, надо сознаться во всем откровенно: от расстройства ли нерв, от новых ли впечатлений
в новой квартире, от недавней ли хандры, но я мало-помалу и постепенно, с самого наступления сумерек, стал впадать
в то состояние души, которое так часто
приходит ко мне теперь,
в моей болезни, по ночам, и которое я называю мистическим
ужасом.
Но, вероятно, всех больше удивился бы и даже
пришел бы
в священный
ужас наш уважаемый Родион Антоныч, если бы имел удовольствие слышать настоящий разговор, когда Прейн выдавал Раису Павловну вместе с ее Ришелье прямо на растерзание «компетентных, но не заинтересованных
в этом деле лиц».
Лидочка горячо любила отца и скоро подружилась с теткой. Когда
пришла роковая весть, у обеих сердца застыли. Лидочка испугалась, убежала и спряталась
в палисаднике. Прасковью Гавриловну придавила мысль, что рушилось все, что защищало их и указывало на какой-нибудь просвет
в будущем. Она с
ужасом глядела на Лидочку. Ей представился, рядом с гробом покойного брата, ее собственный гроб, а за этими двумя гробами зияла бездна одиночества и беспомощности, которые должны были поглотить Лидочку.
Баронесса
в ужас приходила от всего этого старого хлама, но барон оставался неумолим и ничего не хотел изменить.
Тут он вспомнил про 12 р., которые был должен Михайлову, вспомнил еще про один долг
в Петербурге, который давно надо было заплатить; цыганский мотив, который он пел вечером,
пришел ему
в голову; женщина, которую он любил, явилась ему
в воображении,
в чепце с лиловыми лентами; человек, которым он был оскорблен 5 лет тому назад, и которому не отплатил за оскорбленье, вспомнился ему, хотя вместе, нераздельно с этими и тысячами других воспоминаний, чувство настоящего — ожидания смерти и
ужаса — ни на мгновение не покидало его.
Мы
пришли в нашу детскую спальню: все детские
ужасы снова те же таились во мраке углов и дверей; прошли гостиную — та же тихая, нежная материнская любовь была разлита по всем предметам, стоявшим
в комнате; прошли залу — шумливое, беспечное детское веселье, казалось, остановилось
в этой комнате и ждало только того, чтобы снова оживили его.
Главными героями этих подвигов были Зухин, а
в конце курса — Семенов. На Семенова все последнее время смотрели с каким-то даже
ужасом, и когда он
приходил на лекцию, что случалось довольно редко, то
в аудитории происходило волнение.
Еще
в 1871 году, когда я шел
в бурлацкой лямке, немало мы схоронили
в прибрежных песках Волги умерших рядом с нами товарищей, бурлаков, а
придя в Рыбинск и работая конец лета на пристани,
в артели крючников, которые умирали тут же, среди нас, на берегу десятками и трупы которых по ночам отвозили
в переполненных лодках хоронить на песчаный остров, — я немало повидал холерных
ужасов.
В два часа я уже был
в редакции,
пришел в корректорскую и сел писать, затворив дверь. Мне никто не мешал. Закончив, сдал метранпажу
в набор. Меня окружили наборщики с вопросами и заставили прочитать.
Ужас был на всех лицах. У многих слезы. Они уже знали кое-что из слухов, но все было туманно. Пошли разговоры.
Конечно, это осталось только попыткой и ограничивалось тем, что наверху залы были устроены весьма удобные хоры, поддерживаемые довольно красивыми колоннами; все стены были сделаны под мрамор; но для губернии, казалось бы, достаточно этого, однако нашлись злые языки, которые стали многое во вновь отстроенном доме осуждать, осмеивать, и первые
в этом случае восстали дамы, особенно те, у которых были взрослые дочери, они
в ужас пришли от ажурной лестницы, которая вела
в залу.
Елена понемногу
приходила в себя. Открыв глаза, она увидела сперва зарево, потом стала различать лес и дорогу, потом почувствовала, что лежит на хребте коня и что держат ее сильные руки. Мало-помалу она начала вспоминать события этого дня, вдруг узнала Вяземского и вскрикнула от
ужаса.
Хотя по действиям дьякона можно было заключить, что он отнюдь не хотел утопить врача, а только подвергал пытке окунаньем и, барахтаясь с ним, держал полегоньку к берегу; но три человека, оставшиеся на камне, и стоявшая на противоположном берегу Фелисата, слыша отчаянные крики лекаря,
пришли в такой неописанный
ужас, что подняли крик, который не мог не произвесть повсеместной тревоги.
— Фома! уверяю тебя, что ты
в заблуждении! — вскричал дядя, мало-помалу
приходя в себя и с
ужасом предчувствуя развязку.
— Я с вами не согласен, — присовокупил Круциферский, — я очень понимаю весь
ужас смерти, когда не только у постели, но и
в целом свете нет любящего человека, и чужая рука холодно бросит горсть земли и спокойно положит лопату, чтоб взять шляпу и идти домой. Любонька, когда я умру,
приходи почаще ко мне на могилу, мне будет легко…
Карпу Кондратьичу иногда
приходило в голову, что жена его напрасно гонит бедную девушку, он пробовал даже заговаривать с нею об этом издалека; но как только речь подходила к большей определительности, он чувствовал такой
ужас, что не находил
в себе силы преодолеть его, и отправлялся поскорее на гумно, где за минутный страх вознаграждал себя долгим страхом, внушаемым всем вассалам.
— Так это вы? Мы все зачитываемся вашими корреспонденциями, какой
ужас.
В других газетах ничего нет. Нам ежедневно привозят «Листок» из Мценска. Очень, очень рад… Ну идите к Жозефине Антоновне, и я сейчас
приду к обеду, очень рад, очень…
Отец просил меня, расставаясь, подробно описать мою бурлацкую жизнь и
прислать ему непременно, но новые впечатления отодвинули меня от всякого писания и только
в 1874 году я отчасти исполнил желание отца. Летом 1874 года, между Костромой и Нижним, я сел писать о бурлаках, но сейчас же перешел на более свежие впечатления. Из бурлаков передо мной стоял величественный Репка и
ужасы только что оставленного мной белильного завода.
Утром Иван Дмитрич поднялся с постели
в ужасе, с холодным потом на лбу, совсем уже уверенный, что его могут арестовать каждую минуту. Если вчерашние тяжелые мысли так долго не оставляют его, думал он, то, значит,
в них есть доля правды. Не могли же они,
в самом деле,
прийти в голову безо всякого повода.
Стал я осматривать «балду», и что же вы думаете? — прямо
в ужас пришел!
Старушка сначала
в ужас пришла от этой новости; потом тщилась отговорить безумца от его намерения, убеждая его тем, что он очень еще молод и не знает ни себя, ни своего сердца, и, наконец, по крайней мере, себя хотела выгородить
в этом случае и восклицала, что она, как Пилат [Пилат, Понтий — римский наместник (прокуратор) иудейской провинции
в 26-36-х годах I века, упоминается
в евангельских сказаниях.], умывает тут руки!..
Янсутский остался этим очень доволен; но зато
в ужас пришел, когда увидел приготовленные для обеда канделябры, — ни дать ни взять какие бывают на похоронных обедах.
Перед балом
в Дворянском собрании Бегушев был
в сильном волнении. «Ну, как Домна Осиповна не будет?» — задавал он себе вопрос и почти
в ужас приходил от этой мысли. Одеваться на бал Бегушев начал часов с семи, и нельзя умолчать, что к туалету своему приложил сильное и давно им оставленное старание: он надел превосходное парижское белье, лондонский фрак и даже слегка надушился какими-то тончайшими духами. Графу Хвостикову Бегушев объявил, чтобы тот непременно был готов к половине девятого.
Около часу
пришла Линочка; и хотя сразу с
ужасом заговорила о трудностях экзамена, но пахло от нее весною, и
в глазах ее была Женя Эгмонт, глядела оттуда на Сашу. «И зачем она притворяется и ни слова не говорит о Эгмонт!.. Меня бережет?» — хмурился Саша, хотя Линочка и не думала притворяться и совершенно забыла и о самой Жене, и о той чудесной близости, которая только что соединяла их. Впрочем, вспомнила...
…Когда Саша предложил себя для совершения террористического акта над губернатором, он и сам как-то не верил
в возможность убийства и отказ комитета принял как нечто заранее известное, такое, чего и следовало ожидать. И только на другой день, проснувшись и вспомнив о вчерашнем отказе, он понял значение того, что хотел сделать, и почувствовал
ужас перед самим собою. И особенно испугала его та легкость, почти безумие, с каким
пришел он к решению совершить убийство, полное отсутствие сомнений и колебаний.
«Бороться против зла нет сил, а подлецом жить не хочу. Прощайте, милорды,
приходите на панихиду». Было что-то тимохинское, слегка шутовское
в этой ненужной добавке: «
приходите на панихиду», и нужно было вспомнить кисею, желтые мертвые руки, заплаканного священника, чтобы поверить
в ужас происшедшего и снова понять.
И с этого вечера, о котором впоследствии без
ужаса не могла вспомнить Елена Петровна, началось нечто странное: Колесников стал чуть ли не ежедневным гостем,
приходил и днем,
в праздники, сидел и целые вечера; и по тому, как мало придавал он значения отсутствию Саши, казалось, что и ходит он совсем не для него.
Это я.
Донна Анна,
в ужасе, отступает.
Я знаю, донна Анна, что мой вид
Вселяет
в вас и ненависть и
ужас.
Вы правы. Для меня прощенья нет —
Нет никаких пред вами оправданий.
Я был для вас орудием судьбы
И не могу исправить, что случилось.
Но я
пришел сказать вам, что навек
Я покидаю этот край, что вы
От близости избавитесь несносной
И можете свободнее дышать.
Полижется-полижется с другим втихомолочку, сорвет улыбочку благоволения, лягнет своей коротенькой, кругленькой, довольно, впрочем, дубоватенькой ножкой, и вот уж и с третьим, и куртизанит уж третьего, с ним тоже лижется по-приятельски; рта раскрыть не успеваешь,
в изумление не успеешь
прийти, а уж он у четвертого, и с четвертым уже на тех же кондициях, —
ужас: колдовство, да и только!