Неточные совпадения
Был великий шум и скандал, на двор к нам
пришла из дома Бетленга целая
армия мужчин и женщин, ее вел молодой красивый офицер и, так как братья
в момент преступления смирно гуляли по улице, ничего не зная о моем диком озорстве, — дедушка выпорол одного меня, отменно удовлетворив этим всех жителей Бетленгова дома.
«Милый друг мой! Понять не могу, что такое; губернатор
прислал на тебя какой-то донос, копию с которого
прислал мне Плавин и которую я посылаю к тебе. Об отпуске, значит, тебе и думать нечего. Добрый Абреев нарочно ездил объясняться с министром, но тот ему сказал, что он
в распоряжения губернаторов со своими подчиненными не входит. Если мужа ушлют
в Южную
армию, я не поеду с ним, а поеду
в имение и заеду
в наш город повидаться с тобой».
–"La belle Helene"? Mais je trouve que c'est encore ties joli Гa! [«Прекрасная Елена»? А я нахожу, что и это еще хорошо! (франц.)] Она познакомила нашу
армию и флоты с классическою древностью! — воскликнул Тебеньков. — На днях
приходит ко мне капитан Потугин: «Правда ли, говорит, Александр Петрович, что
в древности греческий царь Менелай был?» — «А вы, говорю, откуда узнали?» — «
В Александринке, говорит, господина Марковецкого на днях видел!»
Соображение, что, по милости мужиков, не соглашающихся взять настоящуюцену,
армия может встретить препятствие
в продовольствии, было так решительно и притом так полно современности, что я даже сам испугался, каким образом оно прежде не
пришло мне
в голову.
Соображая все это, Щербатов
приходит к заключению, что, вместо двух наборов, спешно произведенных
в 1765 году по одному с трехсот, лучше уж было бы сделать своевременно один набор по одному со ста душ: и
армия бы укомплектовалась, да и народу было бы легче…
Утро я провожу
в Ржановом доме среди золоторотцев, вижу, как там прямо от голода умер ребенок, как мальчик стал алкоголиком, как прачка чахоточная едет полоскать белье; потом
прихожу домой, и лакей
в белом галстуке отворяет мне дверь, вижу, как мой сын, мальчишка, требует от этого лакея, чтобы он принес ему воды, вижу эту
армию прислуги, работающих для нас.
Мы простояли
в Чантафу двое суток.
Пришла весть, что Куропаткин смещен и отозван
в Петербург. Вечером наши госпитали получили приказ от начальника санитарной части третьей
армии, генерала Четыркина. Нашему госпиталю предписывалось идти на север, остановиться у разъезда № 86, раскинуть там шатер и стоять до 8 марта, а тогда,
в двенадцать часов дня (вот как точно!), не ожидая приказания, идти
в Гунчжулин.
Когда же домой? Всех томил этот вопрос, все жадно рвались
в Россию. Солдатам дело казалось очень простым: мир заключен, садись
в вагоны и поезжай. Между тем день шел за днем, неделя за неделею. Сверху было полное молчание. Никто
в армии не знал, когда его отправят домой. Распространился слух, что первым идет назад только что пришедший из России тринадцатый корпус… Почему он? Где же справедливость? Естественно было ждать, что назад повезут
в той же очереди,
в какой войска
приходили сюда.
Уважение к орденам
в армии сильно пало.
В России, увидев обвешанного боевыми отличиями офицера, люди могли почтительно поглядывать на него, как на героя. Здесь, при виде такого офицера, прежде всего каждому
приходила мысль...
«Если больной — лодырь, то
в другой раз не
придет, и другим закажет!» Я уже рассказывал, как наша
армия наводнилась выписанными из госпиталей солдатами, — по свидетельству главнокомандующего, «либо совершенно негодными
в службе, либо еще не оправившимися от болезней».
Сардинский король
прислал Суворову свой орден, диплом на имя генерал-фельдмаршала и на достоинство князя, с титулом «двоюродного брата» (cousin) и с предоставлением его, из рода
в род, перворожденным. Вместе с тем король изъявил желание служить под начальством его,
в италийской
армии.
Военные действия русских между тем шли очень неважно. Первая кампания 1757 года велась под главным начальством графа Апраксина. Медленно, черепашьим шагом
пришла русская
армия, одержала победу при Грос Легендорфе, простояла целую неделю без дела и ушла назад
в Лифляндию.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтоб отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами
армии, сообщил этот факт штабному генералу.
В последнее время
в штабе
армии положение было
в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим,
придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с
армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение,
в числе прочих доказательств
в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение,
в котором
приходили войска из России.
Если второго числа
приходило известие о том, что
армия неприятеля была там-то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что-нибудь, уже
армия эта сделала два перехода и находилась совсем
в другом положении.
Почему эта
армия, нашедшая обильное продовольствие
в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта
армия, которая,
придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта
армия могла бы поправиться
в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и
в Москве и с тем же свойством огня сжигать то, чтò зажигают?
Как только он узнал, что русская
армия находится
в таком безнадежном положении, ему
пришло в голову, что ему-то именно предназначено вывести русскую
армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе!
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и
в 10 часов всё
пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды.
Армия вся была вытянута
в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Чтобы понять степень истощения русской
армии, надо только ясно понять значение того факта, что потеряв ранеными и убитыми во всё время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными,
армия русская, вышедшая из Тарутина
в числе ста тысяч,
пришла к Красному
в числе пятидесяти тысяч.
Но
в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим,
приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины
армии, и новое сражение оказалось физически-невозможным.
Приходит с позиции офицер,
в полушубке,
в валенках,
в капюшоне — весь
в снегу, все течет, и опять смотришь, как, раздевшись, греется он чаем, и думаешь: вот она, великая война, вот она, великая русская
армия!
Флигель-адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegen, [перенести
в пространство,] и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая, с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай-де-Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады
армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение проиграно, и с этим известием
прислал к главнокомандующему своего любимца.