Неточные совпадения
Ничего этого не
признает Русаков, в качестве самодура, и твердит
свое: «Все зло на свете от необузданности; мы, бывало,
страх имели и старших уважали, так и лучше было… бить некому нынешних молодых людей, а то-то надо бы; палка-то по них плачет».
Но был у него и
свой талант: от злости ли, либо от несносной гордыни
своей не
признавал он опасности и
страха и действительно с полной готовностью полез бы к самому черту в пекло.
Вон он спокойно сидит, этот мальчишка. А он, Токарев, испытывает к нему
страх и стыдится его презрения… Сколько в нем мальчишеской уверенности в себе, сколько сознания непогрешимости
своих взглядов! Для него все решено, все ясно… А интересно, что бы сказал он, если бы узнал истинную причину Вариной смерти?
Признал бы, что это так и должно было случиться? Или и он ужаснулся бы того, к чему ведет молодая прямолинейность и чрезмерные требования от людей?
Третья причина бедственности личной жизни была —
страх смерти. Стоит человеку
признать свою жизнь не в благе
своей животной личности, а в благе других существ, и пугало смерти навсегда исчезает из глаз его.
А потому критик решительно не хотел
признать никаких замечательных достоинств в произведении, которым Фебуфис должен был прославить
свою школу, и вдобавок унизил его тем, что стал объяснять овладевшее им направление его несвободным положением, всегда зависящим от
страха и фавора; он называл дальнейшее служение искусству в таком направлении «вредным», «ставил над художником крест» и давал ему совет, как самое лучшее по степени безвредности, «изображать по-старому голых женщин, которыми он открыл себе фортуну».
Так что в наше время в нашем христианском мире одни люди, огромное большинство людей, живут, внешним образом исполняя еще церковные обряды по привычке, для приличия, удобства, из
страха перед властями или даже корыстных целей, но не верят и не могут верить в учение этой церкви, уже ясно видя ее внутреннее противоречие; другая же, всё увеличивающаяся часть населения уже не только не
признает существующей религии, но
признает, под влиянием того учения, которое называется «наукой», всякую религию остатком суеверия и не руководится в жизни ничем иным, кроме
своих личных побуждений.
И противоречие это, становясь всё более и более очевидным, сделало наконец то, что люди перестали верить в церковную веру, а в большинстве
своем продолжали, по преданию, ради приличия, отчасти и
страха перед властью, держаться внешних форм церковной веры, одинаково, как католической, православной, так и протестантской, не
признавая уже ее внутреннего религиозного значения.