Неточные совпадения
«Да, одно очевидное, несомненное проявление Божества — это законы добра, которые явлены миру откровением, и которые я чувствую в себе, и в
признании которых я не то что соединяюсь, а волею-неволею соединен с другими людьми в одно
общество верующих, которое называют церковью.
Борьба против буржуазного
общества и буржуазного духа, с которым социализм и коммунизм недостаточно борются, совсем не отрицает заслуг буржуазного и гуманистического периода истории, утверждения свободы мысли и науки, уничтожения пыток и жестоких наказаний,
признания большей человечности.
Она в ярких красках описывала положение актрис, танцовщиц, которые не подчиняются мужчинам в любви, а господствуют над ними: «это самое лучшее положение в свете для женщины, кроме того положения, когда к такой же независимости и власти еще присоединяется со стороны
общества формальное
признание законности такого положения, то есть, когда муж относится к жене как поклонник актрисы к актрисе».
Увольнение этого ученика Аракчеева, вора, взяточника, несмотря на полное невежество, игравшего роль временщика при Николае I, рассматривалось
обществом как доказательство отхода Александра II от реакционной политики его отца.] сменен, но, может быть, не знаете, что это был единственный человек в России, qui a en le suffrage universelle [Буквально: который получил всеобщее
признание (франц.).] (то есть, что мнения согласны были на его счет).
И ежели раз
общество добилось этого
признания, то нужно, чтоб оно держалось за него крепко и помнило всеминутно, что, чем шире прольется в жизнь струя «человеческого», тем светлее, счастливее, благодатнее будет литься существование самого
общества.
Но, во всяком случае, достижение этого
признания должно быть первою и главнейшею целью всего
общества, и худо рекомендует себя та страна, где сейчас слышится: отныне вы можете открыто выражать ваши мысли и желания, а следом за тем: а нуте, посмотрим, как-то вы будете открыто выражать ваши мысли и желания!
Мне кажется, что это
признание есть начало всего и что из него должно вытечь все то разумное и благое, на чем зиждется прочное устройство
общества.
Провозглашение это возникло при следующих условиях: Вильям Ллойд Гаррисон, рассуждая в существовавшем в 1838 году в Америке
обществе для установления мира между людьми о мерах прекращения войны, пришел к заключению, что установление всеобщего мира может быть основано только на явном
признании заповеди непротивления злу насилием (Мф. V, 39) во всем ее значении, так, как понимают ее квакеры, с которыми Гаррисон находился в дружеских сношениях.
И потому сила эта не может хотеть от нас того, что неразумно и невозможно: устроения нашей временной, плотской жизни, жизни
общества или государства. Сила эта требует от нас того, что одно несомненно, и разумно, и возможно: служения царствию божию, т. е. содействия установлению наибольшего единения всего живущего, возможного только в истине, и потому
признания открывшейся нам истины и исповедания ее, того самого, что одно всегда в нашей власти.
Применение евангельской морали к человеческим
обществам есть персонализм, постановка в центре человеческой личности,
признание её верховной ценностью.
Нет ничего отвратительнее перенесения пантеистической тенденции на государства,
общества и нации и
признания на этой почве их примата над человеком.
Осуждение церковью капиталистического режима,
признание церковью правды социализма и трудового
общества я считал бы великой правдой.
Торжество духа в
обществе означало бы торжество персонализма, личного общения, отношения личности к личности в человеческом и человечном «мы»,
признании каждой данной личности высшей ценностью.
Признание форм духовности первоосновой форм общности и
общества переносит центр тяжести в выработку человеческого характера, в повышение человеческого качества.
Так что стоит только человеку в мыслях хоть на время освободиться от того ужасного суеверия возможности знания будущего устройства
общества, оправдывающего всякого рода насилия для этого устройства, и искренно и серьезно посмотреть на жизнь людей, и ему ясно станет, что
признание необходимости противления злу насилием есть не что иное, как только оправдание людьми своих привычных, излюбленных пороков: мести, корысти, зависти, честолюбия, властолюбия, гордости, трусости, злости.
Так что если бы решение вопроса об освобождении себя от извращенного христианского учения и вытекающего из него допущения насилия, нарушающего любовь, и
признание христианского учения в его истинном значении зависело только от людей цивилизованных, пользующихся в нашем
обществе в материальном отношении лучшим, в сравнении с большинством рабочего народа, положением, то предстоящий переход людей от жизни, основанной на насилии, к жизни, основанной на любви, еще не был бы так близок и настоятелен, как он близок и настоятелен теперь и особенно у нас в России, где огромное большинство народа, более двух третей, еще не развращено ни богатством, ни властью, ни цивилизацией.