Неточные совпадения
Нынче вечером ждали с
поезда Степана Аркадьича, и старый князь писал, что, может быть, и он
приедет.
Сидя на звездообразном диване в ожидании
поезда, она, с отвращением глядя на входивших и выходивших (все они были противны ей), думала то о том, как она
приедет на станцию, напишет ему записку и что̀ она напишет ему, то о том, как он теперь жалуется матери (не понимая ее страданий) на свое положение, и как она войдет в комнату, и что она скажет ему.
Когда
поезд подошел к станции, Анна вышла в толпе других пассажиров и, как от прокаженных, сторонясь от них, остановилась на платформе, стараясь вспомнить, зачем она сюда
приехала и что намерена была делать.
Приехав с утренним
поездом в Москву, Левин остановился у своего старшего брата по матери Кознышева и, переодевшись, вошел к нему в кабинет, намереваясь тотчас же рассказать ему, для чего он
приехал, и просить его совета; но брат был не один.
— Окажите услугу, — говорил Лютов, оглядываясь и морщась. — Она вот опоздала к
поезду… Устройте ей ночевку у вас, но так, чтоб никто об этом не знал. Ее тут уж видели; она
приехала нанимать дачу; но — не нужно, чтоб ее видели еще раз. Особенно этот хромой черт, остроумный мужичок.
Тогда Захаров объяснил ему, зачем он
приехал. Дерсу тотчас стал собираться. Переночевали они в Анучине и наутро отправились обратно. 13 июня я закончил свои работы и распрощался с Хабаровском. На станции Ипполитовка Захаров и Дерсу прожили четверо суток, затем по моей телеграмме вышли к
поезду и сели в наш вагон.
Это принес кондуктор, Вера Павловна,
приехал с вечерним
поездом: говорит, как обещался, так и сделал, для скорости взял извозчика».
Лопахин. На сколько же это опоздал
поезд? Часа на два по крайней мере. (Зевает и потягивается.) Я-то хорош, какого дурака свалял! Нарочно
приехал сюда, чтобы на станции встретить, и вдруг проспал… Сидя уснул. Досада… Хоть бы ты меня разбудила.
— Это, Гаврила Ардалионыч, — начал конфиденциально и почти фамильярно камердинер, — докладываются, что князь Мышкин и барыни родственник,
приехал с
поездом из-за границы, и узелок в руке, только…
Мы
приехали в Эйдкунен, откуда, после короткой остановки,
поезд медленно и как-то торжественно повлек нас в Вержболово.
Ранним утром
поезд примчал нас в Т***. Я надеялся, что найду тут своих лошадей, но за мной еще не
приехали. В ожидании я кое-как приютился в довольно грязной местной гостинице и, имея сердце чувствительное, разумеется, не утерпел, чтобы не повидаться с дорогими свидетелями моего детства: с постоялым двором и его бывшим владельцем.
— Черт знает, насколько удобно вам теперь взяться за это! — нерешительно сказал доктор и вынул часы. — Теперь одиннадцать сорок три, —
поезд в два пять, дорога туда — пять пятнадцать. Вы
приедете вечером, но недостаточно поздно. И не в этом дело…
В октябре 1888 года по Москве разнесся слух о крушении царского
поезда около станции Борки. Говорили смутно о злостном покушении. Москва волновалась. Потом из газет стало известно, что катастрофа чудом обошлась без жертв. Повсюду служились молебны, и на всех углах ругали вслух инженеров с подрядчиками. Наконец пришли вести, что Москва ждет в гости царя и царскую семью: они
приедут поклониться древним русским святыням.
— Да вот так же, вам всегда везет, и сейчас тоже! Вчера
приехал ко мне мой бывший денщик, калмык, только что из полка отпущенный на льготу! Прямо с
поезда, проездом в свой улус, прежде ко мне повидаться, к своему командиру… Я еду на
поезд — а он навстречу на своем коне… Триста монет ему давали в Москве — не отдал! Ну, я велел ему дожидаться, — а вышло кстати… Вот он вас проводит, а потом и мою лошадь приведет… Ну, как, довольны? — и хлопнул меня по плечу.
Начали быстро собираться, чтобы поспеть к полуденному
поезду. Но не прошло получаса, как явился из Скворешников Алексей Егорыч. Он доложил, что Николай Всеволодович «вдруг»
приехали поутру, с ранним
поездом, и находятся в Скворешниках, но «в таком виде, что на вопросы не отвечают, прошли по всем комнатам и заперлись на своей половине…»
Стоило некоторым людям, участникам и неучастникам этого дела, свободным от внушения, еще тогда, когда только готовились к этому делу, смело высказывать свое негодование перед совершившимися в других местах истязаниями и отвращение и презрение к людям, участвовавшим в них, стоило в настоящем тульском деле некоторым лицам выразить нежелание участвовать в нем, стоило проезжавшей барыне и другим лицам тут же на станции высказать тем, которые ехали в этом
поезде, свое негодование перед совершаемым ими делом, стоило одному из полковых командиров, от которых требовались части войск для усмирения, высказать свое мнение, что военные не могут быть палачами, и благодаря этим и некоторым другим, кажущимся неважными частным воздействиям на людей, находящихся под внушением, дело приняло совсем другой оборот, и войска,
приехав на место, не совершили истязаний, а только срубили лес и отдали его помещику.
И вот губернатор, точно так же, как теперь ехал тульский губернатор, с батальоном солдат с ружьями и розгами, пользуясь и телеграфами, и телефонами, и железными дорогами, на экстренном
поезде, с ученым доктором, который должен был следить за гигиеничностью сечения, олицетворяя вполне предсказанного Герценом Чингис-хана с телеграфами,
приехал на место действия.
В Лиссе, куда указывали мои справки, я разминулась с Гезом всего на один день; не зная, зайдет он в Лисс или отправится прямо в Гель-Гью, я
приехала сюда в
поезде, так как все равно он здесь должен быть, это мне верно передали.
…28 июня мы небольшой компанией ужинали у Лентовского в его большом садовом кабинете. На турецком диване мертвецки спал трагик Анатолий Любский, напившийся с горя. В три часа с почтовым
поездом он должен был уехать в Курск на гастроли, взял билет, да засиделся в буфете, и
поезд ушел без него. Он прямо с вокзала
приехал к Лентовскому, напился вдребезги и уснул на диване.
— Константин Иванович сейчас
приедет. Около Мценска… говорят, весь
поезд… погиб и все… телеграмма ужасная… — слышались отрывистые фразы Игнатова.
Почти одновременно с подачей экстренного
поезда приехали Зиненки в сопровождении Квашнина и Шелковникова.
— А пора бы уже вашему папе
приехать, — говорил он, посматривая на часы. — Должно быть,
поезд опоздал.
— Гиляровский служит у нас, он сейчас должен
приехать сюда.
Поезд простоит долго. Да вы останьтесь у нас на денек-другой.
Я
приехал на вокзал к самому приходу
поезда.
Через несколько дней на станцию Московской железной дороги к вечернему экстренному
поезду приехал Бегушев вместе с графом Хвостиковым, и когда он стал было брать два билета, граф вдруг воскликнул...
Пока ходили около экипажей и усаживались, Кербалай стоял у дороги и, взявшись обеими руками за живот, низко кланялся и показывал зубы; он думал, что господа
приехали наслаждаться природой и пить чай, и не понимал, почему это они садятся в экипажи. При общем безмолвии
поезд тронулся, и около духана остался один только дьякон.
— Я опоздал по иной причине. Я ожидал возвращения жены с
поездом десять двенадцать, но она, как я теперь думаю,
приедет завтра.
Им очень хотелось посмотреть на венчание, но они, как не принадлежавшие к
поезду, должны были
приехать после.
Марья Васильевна. Да, разумеется. Думаю, когда еще увижу, и опять отложу, вот и
приехала, если не прогоните, — до вечернего
поезда.
— Когда же завтра? — спросила Ольга Ивановна и посмотрела на него с удивлением. — Когда же ты успеешь завтра? Завтра отходит первый
поезд в девять часов, а венчание в одиннадцать. Нет, голубчик, надо сегодня, обязательно сегодня! Если завтра тебе нельзя будет
приехать, то пришли с рассыльным. Ну, иди же… Сейчас должен прийти пассажирский
поезд. Не опоздай, дуся.
Я знал, что
приеду на амбаркадер рано; это мне было нужно, чтобы встретиться с земляком, с которым мы условились ехать в одном
поезде, притом я хотел поправить свой желудок несколько лучшим завтраком.
— Ну, а я понимаю: я даже в Петербург хотел вернуться и сошел, но только денег не было. Начальник станции велел с другим,
поездом в Москву отвезть, а в Петербург, говорит, без билета нельзя. А
поезд подходит — опять того знакомого мужика; которого били, ведут и опять наколачивают. Я его узнал, говорю: «За что тебя опять?» А он говорит: «Не твое дело». Я
приехал в Москву — в их дом, и все спал, а потом встал, а на дворе уже никого, — говорят: уехали.
Дядя вышел в лисьем архалуке и в лисьей остроконечной шапке, и как только он сел в седло, покрытое черною медвежью шкурою с пахвами и паперсями, убранными бирюзой и «змеиными головками», весь наш огромный
поезд тронулся, а через десять или пятнадцать минут мы уже
приехали на место травли и выстроились полукругом. Все сани были расположены полуоборотом к обширному, ровному, покрытому снегом полю, которое было окружено цепью верховых охотников и вдали замыкалось лесом.
Он
приехал на станцию за пять минут до отхода
поезда. Немой видел, как он брал билет, как взял чемодан и как сел в вагон, кивнув ему головой, и как вагон укатился из вида.
И в половине седьмого из Москвы на дачном
поезде приехали экскурсанты. Во-первых, целая группа молодых смеющихся людей человек в двадцать. Были среди них подростки в рубашках-хаки, были девушки без шляп, кто в белой матросской блузке, кто в пестрой кофте. Были в сандалиях на босу ногу, в черных стоптанных туфлях; юноши в тупоносых высоких сапогах.
— Попозже-то лучше бы. Не столь видно, — сказал Сушило. — Хотя при нашем храме стороннего народа, опричь церковного клира, никого не живет, однако ж все-таки лучше, как попозднее-то
приедете. В сумерки этак, в сумерки постарайтесь… Потому, ежели днем венчать, так, увидевши ваш
поезд, из деревень вылезут свадьбу глядеть. А в таком деле, как наше, чем меньше очевидцев, тем безопаснее и спокойнее… Погоню за собой чаете?
— Теперь без четверти одиннадцать, — сказал граф. Человек будет скакать до станции три четверти часа, maximum час… Телеграмму получит Карпов в первом часу… На
поезд, стало быть, поспеет… Если на этот не поспеет, то
приедет с товарным… Да?
И часто я ходил на станцию встречать пассажирские
поезда. Я никого не ждал, и некому было
приехать ко мне; но я люблю этих железных гигантов, когда они проносятся мимо, покачивая плечами и переваливаясь на рельсах от колоссальной тяжести и силы, и уносят куда-то незнакомых мне, но близких людей. Они кажутся мне живыми и необыкновенными; в их быстроте я чувствую огромность земли и силу человека, и, когда они кричат повелительно и свободно, я думаю: так кричат они и в Америке, и в Азии, и в огненной Африке.
— А может, как раз вовремя
приедем! — послышался голос из сеней. — Гляди, неровен час и сам
поезд на наше счастье опоздает.
— Да, не спится что то… — вздыхают рыжие панталоны. — Природой наслаждаюсь… Ко мне, знаете ли,
приехала с ночным
поездом дорогая гостья… мамаша моей жены. С нею прибыли мои племянницы… прекрасные девушки. Весьма рад, хотя и… очень сыро! А вы тоже изволите природой наслаждаться?
— Сейчас с
поездом приехала тетя Наталья Петровна.
Наши финансы были настолько не роскошны, что мы взяли товаро-пассажирский
поезд, совершавший переезд в шестьсот четыре версты в двое суток. Второй товарищ, Зарин заболел и доехал до Петербурга уже совсем больной. Мы должны были поместить его в Обуховской больнице. У него открылся тиф, и он
приехал в Дерпт уже в начале следующего полугодия.
Приехала сюда, хотела на здешнем вокзале сдать на
поезд труп, — не принимают.
— Знаете, Таня не верила, что вы
приедете, — сказала Надежда. — У меня же и у Вари было предчувствие; я почему-то знала, что вы
приедете именно с этим
поездом.
Коменданта не было. С предыдущим
поездом приехала какая-то хорошенькая дама, комендант познакомился с нею и вместе с дамою укатил в город… И пришлось офицерам ехать, сидя на своих чемоданах, спать на полу в проходах.
Приехали. Конец пути!.. По маршруту мы должны были прибыть в десять утра, но
приехали во втором часу дня.
Поезд наш поставили на запасный путь, станционное начальство стало торопить с разгрузкой.
Дни тянулись, мы медленно ползли вперед. Вечером
поезд остановился на разъезде верст за шестьдесят от Харбина. Но машинист утверждал, что
приедем мы в Харбин только послезавтра. Было тихо. Неподвижно покоилась ровная степь, почти пустыня. В небе стоял слегка мутный месяц, воздух сухо серебрился. Над Харбином громоздились темные тучи, поблескивали зарницы.
— Это ратмистр
приехал с пассажирским
поездом из Нижне-Удинска. Там по его приказу была стрельба. Двадцать рабочих пострелял. Вот мы и хотели посмотреть, что это за человек, который в людей стреляет. И у нас есть ратмистр и в Чите, а нигде в народ не стреляли.
Приехал он в Москву с вечерним
поездом. Пока артельщик ходил за его багажом, он успел выпить в буфете две бутылки пива… От пива он стал очень добрым, так что, когда извозчик вез его с вокзала на Пресню, он всё время бормотал...
В дороге мы хорошо сошлись с одним капитаном, Николаем Николаевичем Т., и двумя прапорщиками запаса. Шанцер, Гречихин, я и они трое, — мы решили не ждать и ехать дальше хоть в теплушках. Нам сказали, что солдатские вагоны
поезда, с которым мы сюда
приехали, идут дальше, до Челябинска. В лабиринте запасных путей мы отыскали в темноте наш
поезд. Забрались в теплушку, где было всего пять солдат, познакомились с ними и устроились на нарах. Была уже поздняя ночь, мы сейчас же залегли спать.