Неточные совпадения
И он задумался.
Вопрос о том, выйти или не выйти в отставку,
привел его
к другому, тайному, ему одному известному, едва ли не главному, хотя и затаенному интересу всей его жизни.
Странная мысль пришла мне в голову: мне показалось, что провидение, вторично приведшее меня
к Пугачеву, подавало мне случай
привести в действо мое намерение. Я решился им воспользоваться и, не успев обдумать то, на что решался, отвечал на
вопрос Пугачева...
Он стал перечислять боевые выступления рабочих в провинции, факты террора, схватки с черной сотней, взрывы аграрного движения; он говорил обо всем этом, как бы напоминая себе самому, и тихонько постукивал кулаком по столу, ставя точки. Самгин хотел спросить:
к чему
приведет все это? Но вдруг с полной ясностью почувствовал, что спросил бы равнодушно, только по обязанности здравомыслящего человека. Каких-либо иных оснований для этого
вопроса он не находил в себе.
Клим не поверил. Но когда горели дома на окраине города и Томилин
привел Клима смотреть на пожар, мальчик повторил свой
вопрос. В густой толпе зрителей никто не хотел качать воду, полицейские выхватывали из толпы за шиворот людей, бедно одетых, и кулаками гнали их
к машинам.
Я попал сюда нечаянно, Татьяна Павловна; виновата одна ваша чухонка или, лучше сказать, ваше
к ней пристрастие: зачем она мне на мой
вопрос не ответила и прямо меня сюда
привела?
В Новый год, вечером, когда у нас все уже легли, приехали два чиновника от полномочных, с двумя второстепенными переводчиками, Сьозой и Льодой, и
привезли ответ на два
вопроса.
К. Н. Посьет спал; я ходил по палубе и встретил их. В бумаге сказано было, что полномочные теперь не могут отвечать на предложенные им
вопросы, потому что у них есть ответ верховного совета на письмо из России и что, по прочтении его, адмиралу, может быть, ответы на эти
вопросы и не понадобятся. Нечего делать, надо было подождать.
Даже на наши
вопросы, можно ли
привезти к ним товары на обмен, они отвечали утвердительно. Сказали ли бы все это японцы, ликейцы, китайцы? — ни за что. Видно, корейцы еще не научены опытом, не жили внешнею жизнью и не успели выработать себе политики. Да лучше если б и не выработали: скорее и легче переступили бы неизбежный шаг
к сближению с европейцами и
к перевоспитанию себя.
Мировая война, конечно,
приведет к преодолению старой постановки
вопроса о России и Европе, о Востоке и Западе.
Вопросы перешли
к Фетюковичу. Между прочим, я помню, он спросил про Ракитина и про двадцать пять рублей «за то, что
привел к вам Алексея Федоровича Карамазова».
— Я ничего не говорю, Александр; я только занимаюсь теоретическими
вопросами. Вот еще один. Если в ком-нибудь пробуждается какая-нибудь потребность, — ведет
к чему-нибудь хорошему наше старание заглушить в нем эту потребность? Как по — твоему? Не так ли вот: нет, такое старание не ведет ни
к чему хорошему. Оно
приводит только
к тому, что потребность получает утрированный размер, — это вредно, или фальшивое направление, — это и вредно, и гадко, или, заглушаясь, заглушает с собою и жизнь, — это жаль.
Политический
вопрос с 1830 года делается исключительно
вопросом мещанским, и вековая борьба высказывается страстями и влечениями господствующего состояния. Жизнь свелась на биржевую игру, все превратилось в меняльные лавочки и рынки — редакции журналов, избирательные собрания, камеры. Англичане до того привыкли все
приводить,
к лавочной номенклатуре, что называют свою старую англиканскую церковь — Old Shop. [Старая лавка (англ.).]
Диалектическим настроением пробовали тогда решить исторические
вопросы в современности, это было невозможно, но
привело факты
к более светлому сознанию.
Протоиерей обстоятельно разработал
вопрос с академической точки зрения,
приводя соответствующие тексты, но… объяснение не
привело к обычному молчанию класса, которое он привык считать за согласие.
Он разом вспомнил и давешний Павловский воксал, и давешний Николаевский воксал, и
вопрос Рогожину прямо в лицо о глазах, и крест Рогожина, который теперь на нем, и благословение его матери,
к которой он же его сам
привел, и последнее судорожное объятие, последнее отречение Рогожина, давеча, на лестнице, — и после этого всего поймать себя на беспрерывном искании чего-то кругом себя, и эта лавка, и этот предмет… что за низость!
Долго находился я в совершенном изумлении, разглядывая такие чудеса и вспоминая, что я видел что-то подобное в детских игрушках; долго простояли мы в мельничном амбаре, где какой-то старик, дряхлый и сгорбленный, которого называли засыпкой, седой и хворый, молол всякое хлебное ухвостье для посыпки господским лошадям; он был весь белый от мучной пыли; я начал было расспрашивать его, но, заметя, что он часто и задыхаясь кашлял, что
привело меня в жалость, я обратился с остальными
вопросами к отцу: противный Мироныч и тут беспрестанно вмешивался, хотя мне не хотелось его слушать.
Что
привело меня
к этому положению? — на этот
вопрос не обинуясь и уверенно отвечаю: писательство.
Начался заправский допрос. Какие песни, сказки; нет ли слепенького певца… Куда бы он
привел нас — не знаю. Быть может,
к вопросу о недостаточном вознаграждении труда или
к вопросу о накоплении и распределении богатств, а там, полегоньку да помаленьку, и прямо на край бездны. Но гороховое пальто и на этот раз не оставило нас.
Все это
привело, наконец, споривших
к вопросу: что же им делать со странным незнакомцем?
Весь длинный 1800-летний ход жизни христианских народов неизбежно
привел их опять
к обойденной ими необходимости решения
вопроса принятия или непринятия учения Христа и вытекающего из него для общественной жизни решения
вопроса о противлении или непротивлении злу насилием, но только с тою разницею, что прежде люди могли принять и не принять решение, данное христианством, теперь же это решение стало неизбежно, потому что оно одно избавляет их от того положения рабства, в котором они, как в тенетах, запутали сами себя.
Тем не менее я не вхожу в подробное рассмотрение этого
вопроса, ибо рассмотрение
привело бы меня
к расследованию, которое, в свою очередь, повлекло бы за собою полемику, которой, в моем положении, я всячески должен избегать.
Бог весть куда
привело бы его это грустное настроение мыслей, если б он не сознавал, что
вопрос должен быть разрешен, помимо сентиментальных соображений, лично для него самого. И он приступил
к этому разрешению прямо, без колебаний.
Когда все это было непререкаемым образом доказано и подтверждено, приступили с
вопросом к Ноздреву (он
привел Мижуева
к Грызуновым), на каком основании он дозволил себе ввести в порядочный дом заведомого грабителя?
Исследование
вопроса о сущности прекрасного
привело автора
к убеждению, что прекрасное есть — жизнь.
Теперь же, судебным следователем, Иван Ильич чувствовал, что все, все без исключения, самые важные, самодовольные люди — все у него в руках и что ему стоит только написать известные слова на бумаге с заголовком, и этого важного, самодовольного человека
приведут к нему в качестве обвиняемого или свидетеля, и он будет, если он не захочет посадить его, стоять перед ним и отвечать на его
вопросы.
Двадцать девятого ноября, перед обедом, Гоголь
привозил к нам своих сестер. Их разласкали донельзя, даже больная моя сестра встала с постели, чтоб принять их; но это были такие дикарки, каких и вообразить нельзя. Они стали несравненно хуже, чем были в институте: в новых длинных платьях совершенно не умели себя держать, путались в них, беспрестанно спотыкались и падали, от чего приходили в такую конфузию, что ни на один
вопрос ни слова не отвечали. Жалко было смотреть на бедного Гоголя.
К каким забавным рассуждениям
привела бы нас попытка решить подобный
вопрос, невозможный по самой сущности дела!
— А как вы, товарищ, думаете — вот теперь мы тут кое-что прочитали,
привели мозги в движение — не начать ли нам полегоньку пробовать наши силы и пригодность
к делу? Вы, конечно, оставайтесь в стороне, а нам бы, здешним, думаю, пора. Для поверки больше — сколько знаем, и что нужно знать, и какие
вопросы будут ставить нам.
Здесь логика необходимо
приводит нас
к вопросу первостепенной важности.
Было время, когда люди могли не понимать и действительно не понимали значения этого
вопроса, но ряд страшных страданий, среди которых живет теперь человечество,
привел людей
к сознанию необходимости на деле решения
вопроса.
Т. 5. С. 296).], и в то же время оно притязает на объективность и общезначимость своих оценок, что и
приводит Канта
к постановке
вопроса: «как возможны синтетические суждения a priori в области эстетики?» Художественный вкус поэтому становится у Канта «Vermögen» [Способность, возможность, сила (нем.).] и рассматривается как аналогичная разуму способность a priori оценивать сообщаемость (Muttheilbarkeit) чувств, которые связаны с данным представлением (без посредства понятия) (160) [«Вкус можно было бы даже определить как способность суждения о том, чему наше чувство придает всеобщую сообщаемостъ без посредства понятия» (Кант И. Соч...
Вопрос о начале времени, как о безначальном начале, или как о после без всякого прежде,
приводит к непримиримой антиномии, и уйти от нее можно, только уйдя из времени.
«Но ведь дети не всегда знают, что им нужно, дети ошибаются и т. д., слышу я. Я не вхожу в такой спор. Этот спор
привел бы нас
к вопросу: права ли перед судом человека природа человека? и проч. Я этого не знаю и на это поприще не становлюсь».
Это
приводит нас
к вопросу о рабстве человека у общества.
Я попал как раз в тот момент, когда с высоты этой импровизированной трибуны был поставлен на referendum
вопрос: идти ли всем скопом
к попечителю и
привести или
привезти его из квартиры его (на Колокольной) в университет, чтобы добиться от него категорических ответов на требования студентов.
Невозможность по политическим условиям непосредственного социального дела
привела к тому, что вся активность перешла в литературу и мысль, где все
вопросы ставились и решались очень радикально.
Объективное понимание реальности духа
приводит к постановке
вопроса: соответствуют ли мои духовные состояния и переживания какой-то подлинной реальности, или это лишь состояния субъекта?
В то время, когда он почивал на лаврах своего открытия, предвкушая сладостные его результаты, княжна Людмила Васильевна всесторонне обсудила план действий и стала
приводить его в исполнение. В одну из ночей, когда явившийся
к ней Никита задал свой обычный
вопрос: «Был?» — она грозно крикнула на него...
— Я вхожу сюда, — сказал Павел Петрович окружавшим его лицам, — не так, как входил со мною в Брюнне император Иосиф в монастырь этих почтенных господ. Первое слово императора было; «Эту комнату взять для больных, эту — для госпитальной провизии». Потом он приказал
привести к нему настоятеля монастыря, и когда тот явился, обратился
к нему с
вопросом: «Когда же вы удалитесь отсюда?» Я же, — заключил государь, — поступаю совершенно иначе, хотя я еретик, а Иосиф был римско-католический император.
Затем он предполагал одновременно поднять знамя мятежа в разных местах, отуманить администрации, взволновать и вооружить население, воспользоваться малым числом находящихся в губернии войск,
привести начальство
к затруднительному
вопросу, куда преимущественно направить военные силы, захватить орудия по уездам расположенных батарей, с торжествующими шайками напасть на Могилёв и завладеть им.
Раз появившаяся мысль начала развиваться и, подгоняемая женским любопытством,
привела молодую девушку
к решению повидаться с «таинственным» обитателем избушки Соломониды. Суеверный страх, внушенный с детства этой избушкой, стал понемногу пропадать под наплывом упорного желания разрешить поставленный в уме Тани
вопрос.
— Я не обязан вам отчетом в своих намерениях. Отец ее мог бы мне задавать такие
вопросы. Нынче не те времена, милейший Заплатин. Мой приятель, товарищ по лицею,
привез в деревню
к невесте шафера и отлучился на одну неделю. А шафер прилетел
к нему объявить, что оная девица желает иметь мужем его, а не первого жениха. И это в лучшем дворянском обществе… на глазах у родителя… Ergo, — выговорил Пятов таким же звуком, как и в разговоре с немцем, когда он торговался из-за полкопейки на аршин миткаля.
Обдумывание этого
вопроса не
привело, однако, ни
к каким результатам, он оставался без ответа.
Это —
вопрос нашей эпохи, наш
вопрос,
вопрос конечный,
к которому
приводит кризис всей культуры.
Вопросы эти, оставляя в стороне сущность жизненного дела и исключая возможность раскрытия этой сущности, как и все
вопросы, делаемые на судах, имели целью только подставление того желобка, по которому судящие желали, чтобы потекли ответы подсудимого и:
привели его
к желаемой цели, т. е.
к обвинению.