Неточные совпадения
Вронский действительно обещал быть у Брянского, в десяти верстах от Петергофа, и
привезти ему за
лошадей деньги; и он хотел успеть побывать и там. Но товарищи тотчас же поняли, что он не туда только едет.
— Правильно
привезли, по депеше, — успокоил его красавец. — Господин Ногайцев депешу дал, чтобы послать экипаж за вами и вообще оказать вам помощь. Места наши довольно глухие.
Лошадей хороших на войну забрали. Зовут меня Анисим Ефимов Фроленков — для удобства вашего.
Дорога была прекрасная, то есть грязная, следовательно для
лошадей очень нехорошая, но седоку мягко. Везде луга и сено, а хлеба нет; из города
привозят. Видел якутку, одну, наконец, хорошенькую и, конечно, кокетку.
Он, конечно, пришел познакомиться с русскими, редкими гостями здесь, как и тот майор, адъютант губернатора, которого
привел сегодня утром доктор Ведерхед…» — «Проводник ваш по колонии, — сказал Вандик, — меня нанял ваш банкир, с двумя экипажами и с осьмью
лошадьми.
«А там есть какая-нибудь юрта, на том берегу, чтоб можно было переждать?» — спросил я. «Однако нет, — сказал он, — кусты есть… Да почто вам юрта?» — «Куда же чемоданы сложить, пока
лошадей приведут?» — «А на берегу: что им доспеется? А не то так в лодке останутся: не азойно будет» (то есть: «Не тяжело»). Я задумался: провести ночь на пустом берегу вовсе не занимательно; посылать ночью в город за
лошадьми взад и вперед восемь верст — когда будешь под кровлей? Я поверил свои сомнения старику.
Только что он
привез нас в знакомую гостиницу, как отпряг
лошадей и скрылся.
Завтрак снова является на столе, после завтрака кофе. Иван Петрович приехал на три дня с женой, с детьми, и с гувернером, и с гувернанткой, с нянькой, с двумя кучерами и с двумя лакеями. Их
привезли восемь
лошадей: все это поступило на трехдневное содержание хозяина. Иван Петрович дальний родня ему по жене: не приехать же ему за пятьдесят верст — только пообедать! После объятий начался подробный рассказ о трудностях и опасностях этого полуторасуточного переезда.
Наконец солдат
привел нас на какой-то двор, на котором было множество колясок и
лошадей.
Консул предложил, не хочу ли я, мне
приведут также
лошадь, или не предпочту ли я паланкин.
— Обратите внимание на
лошадь, — говорил Ляховский Привалову. — Это настоящий текинский иноходец, который стоит на месте, в Хиве, шестьсот рублей, да столько же стоило
привести его на Урал.
Насчет вчерашней же суммы Трифон Борисович прямо показал, что Дмитрий Федорович сам ему, только что встал с
лошадей, объявил, что
привез три тысячи.
Наконец мы, однако, сошлись с ним на двадцати рублях. Он отправился за
лошадьми и чрез час
привел их целых пять на выбор.
Лошади оказались порядочные, хотя гривы и хвосты у них были спутанные и животы — большие, растянутые, как барабан. С Филофеем пришло двое его братьев, нисколько на него не похожих. Маленькие, черноглазые, востроносые, они, точно, производили впечатление ребят «шустрых», говорили много и скоро — «лопотали», как выразился Ермолай, но старшому покорялись.
— Можно, — ответил Ермолай с обычной своей невозмутимостью. — Вы про здешнюю деревню сказали верно; а только в этом самом месте проживал один крестьянин. Умнеющий! богатый! Девять
лошадей имел. Сам-то он помер, и старший сын теперь всем орудует. Человек — из глупых глупый, ну, однако, отцовское добро протрясти не успел. Мы у него
лошадьми раздобудемся. Прикажите, я его
приведу. Братья у него, слышно, ребята шустрые… а все-таки он им голова.
— Ну, вот что, братец Филофей; у тебя, я слышал, есть
лошади. Приведи-ка сюда тройку, мы их заложим в мой тарантас, — он у меня легкий, — и свези ты меня в Тулу. Теперь ночь лунная, светло и ехать прохладно. Дорога у вас тут какова?
Тотчас
привели нам верховых
лошадей; мы поехали в лес, или, как у нас говорится, в «заказ».
Недалеко от опушки леса, куда он
привел свою
лошадь, тянулся небольшой овраг, до половины заросший дубовым кустарником. Чертопханов спустился туда… Малек-Адель спотыкнулся и чуть не упал на него.
Привели мне
лошадь на дом. На другой же день она оказалась запаленной и хромой. Вздумал я было ее заложить: пятится моя
лошадь назад, а ударишь ее кнутом — заартачится, побрыкает, да и ляжет. Я тотчас отправился к г-ну Чернобаю. Спрашиваю...
С перевала тропа
привела прямо к той фанзе, где оставались люди и
лошади. Казаки соскучились и были чрезвычайно рады нашему возвращению. За это время они убили изюбра и наловили много рыбы.
Утром, как только мы отошли от бивака, тотчас же наткнулись на тропку. Она оказалась зверовой и шла куда-то в горы! Паначев повел по ней. Мы начали было беспокоиться, но оказалось, что на этот раз он был прав. Тропа
привела нас к зверовой фанзе. Теперь смешанный лес сменился лиственным редколесьем. Почуяв конец пути,
лошади прибавили шаг. Наконец показался просвет, и вслед за тем мы вышли на опушку леса. Перед нами была долина реки Улахе. Множество признаков указывало на то, что деревня недалеко.
Между тем стремянный
привел виновную
лошадь, держа ее под уздцы.
У него был конский завод,
лошадей приводили в Москву, делали им оценку и продавали.
Лошадей приводили, я с внутренним удовольствием слушал их жеванье и фырканье на дворе и принимал большое участие в суете кучеров, в спорах людей о том, где кто сядет, где кто положит свои пожитки; в людской огонь горел до самого утра, и все укладывались, таскали с места на место мешки и мешочки и одевались по-дорожному (ехать всего было около восьмидесяти верст!).
Огарев сам ездил два раза в год по воронежским и тамбовским конным заводам, выбирал
лошадей,
приводил их в Москву и распределял по семнадцати пожарным частям, самолично следя за уходом.
— Эту
лошадь — завтра в деревню. Вчера на Конной у Илюшина взял за сорок рублей киргизку… Добрая. Четыре года. Износу ей не будет… На той неделе обоз с рыбой из-за Волги пришел. Ну, барышники у них
лошадей укупили, а с нас вдвое берут. Зато в долг. Каждый понедельник трешку плати. Легко разве? Так все извозчики обзаводятся. Сибиряки
привезут товар в Москву и половину
лошадей распродадут…
Когда еще не было железных дорог, ребятишек
привозили в Москву с попутчиками, на
лошадях. Какой-нибудь родственник, живущий в Москве, также с попутчиком приезжал на побывку в деревню, одетый в чуйку, картуз с лаковым козырьком, сапоги с калошами, и на жилете — часы с шейной цепочкой.
Впереди всех стояла в дни свадебных балов белая, золоченая, вся в стеклах свадебная карета, в которой
привозили жениха и невесту из церкви на свадебный пир: на паре крупных
лошадей в белоснежной сбруе, под голубой, если невеста блондинка, и под розовой, если невеста брюнетка, шелковой сеткой. Жених во фраке и белом галстуке и невеста, вся в белом, с венком флердоранжа и с вуалью на голове, были на виду прохожих.
Князь разрешил, и на другой день Шпейер
привез лорда, показал, в сопровождении дежурного чиновника, весь дом, двор и даже конюшни и
лошадей.
Привели почтовых
лошадей.
Дешерт стал одеваться, крича, что он умрет в дороге, но не останется ни минуты в доме, где смеются над умирающим родственником. Вскоре
лошади Дешерта были поданы к крыльцу, и он, обвязанный и закутанный, ни с кем не прощаясь, уселся в бричку и уехал. Весь дом точно посветлел. На кухне говорили вечером, каково-то у такого пана «людям», и
приводили примеры панского бесчеловечья…
В течение двух недель Федор Иваныч
привел домик Глафиры Петровны в порядок, расчистил двор, сад; из Лавриков
привезли ему удобную мебель, из города вино, книги, журналы; на конюшне появились
лошади; словом, Федор Иваныч обзавелся всем нужным и начал жить — не то помещиком, не то отшельником.
Привели и верховую
лошадь, которая пробежала в Туляцкий конец с оборванными поводьями. Она вся дрожала и пугливо вздрагивала от малейшего шороха, косясь горячим глазом. Это был великолепный караковый киргизский иноходец, костлявый и горбоносый, с поротыми ушами. Нюрочка нарочно выходила посмотреть красавицу
лошадь и долго гладила бархатную морду с раздувавшимися ноздрями.
Вслед за певчими приехал нанятый Тамарой катафалк о двух
лошадях, черный, с белыми султанами, и при нем пять факельщиков. Они же
привезли с собой глазетовый белый гроб и пьедестал для него, обтянутый черным коленкором. Не спеша, привычно-ловкими движениями, они уложили покойницу в гроб, покрыли ее лицо кисеей, занавесили труп парчой и зажгли свечи: одну в изголовье и две в ногах.
Бедные
лошади, искусанные в кровь, беспрестанно трясли головами и гривами, обмахивались хвостами и били копытами в землю,
приводя в сотрясенье все свое тело, чтобы сколько-нибудь отогнать своих мучителей.
Все это растолковал мне отец, говоря, что такой воз не опрокинется и не рассыплется по нашим косогористым дорогам, что умная
лошадь одна, без провожатого, безопасно
привезет его в гумно.
Долго находился я в совершенном изумлении, разглядывая такие чудеса и вспоминая, что я видел что-то подобное в детских игрушках; долго простояли мы в мельничном амбаре, где какой-то старик, дряхлый и сгорбленный, которого называли засыпкой, седой и хворый, молол всякое хлебное ухвостье для посыпки господским
лошадям; он был весь белый от мучной пыли; я начал было расспрашивать его, но, заметя, что он часто и задыхаясь кашлял, что
привело меня в жалость, я обратился с остальными вопросами к отцу: противный Мироныч и тут беспрестанно вмешивался, хотя мне не хотелось его слушать.
В несколько дней сборы были кончены, и 2 августа, после утреннего чаю, распростившись с бабушкой и тетушкой и оставив на их попечение маленького братца, которого Прасковья Ивановна не велела
привозить, мы отправились в дорогу в той же, знакомой читателям, аглицкой мурзахановской карете и, разумеется, на своих
лошадях.
На другой день к обеду действительно все сборы были кончены, возок и кибитка уложены, дожидались только отцова отпуска. Его принесли часу в третьем. Мы должны были проехать несколько станций по большой Казанской дороге, а потому нам
привели почтовых
лошадей, и вечером мы выехали.
Вихров, отобрав все допросы и написав со священником подробное постановление о захвате раскольников в моленной, хотел было сейчас же и уехать в город — и поэтому послал за земскими почтовыми
лошадьми; но тех что-то долго не
приводили.
— А может быть, и выдадут, — сказал Павел, чтобы поуспокоить их, и велел затем Ивану идти и
привести Клеопатре Петровне
лошадей.
Под вечер пришел ко мне тот самый солдат, которого они рекомендовали, и
лошадей тройку
привел.
— А мне пятнадцать! Maman уж приискала квартиру и меблирует ее… un vrai nid d'oiseau! [настоящее птичье гнездышко! (франц.)] Пару
лошадей в деревне нарочно для меня выездили, на днях
приведут… О! я…
Тогда в Москву англичанин Рарей приезжал, — «бешеный усмиритель» он назывался, — так она, эта подлая
лошадь, даже и его чуть не съела, а в позор она его все-таки
привела; но он тем от нее только и уцелел, что, говорят, стальной наколенник имел, так что она его хотя и ела за ногу, но не могла прокусить и сбросила; а то бы ему смерть; а я ее направил как должно.
— Я сказала, что
приведу вас к лесу, к горам… Вот они, горы! — Точно: покрытые высоким лесом, зачинались горы шагах в двухстах от того места, куда вылетели лихие всадники. — Смотрите: вот и дорога. Оправимтесь — и вперед. Только шагом. Надо дать
лошадям вздохнуть.
— Как же, вахмистр… Кобылин, Гаврило Руфыч. Он мне своего малого дал, который с ним
лошадь привел с Волги.
— Да вот так же, вам всегда везет, и сейчас тоже! Вчера приехал ко мне мой бывший денщик, калмык, только что из полка отпущенный на льготу! Прямо с поезда, проездом в свой улус, прежде ко мне повидаться, к своему командиру… Я еду на поезд — а он навстречу на своем коне… Триста монет ему давали в Москве — не отдал! Ну, я велел ему дожидаться, — а вышло кстати… Вот он вас проводит, а потом и мою
лошадь приведет… Ну, как, довольны? — и хлопнул меня по плечу.
— Тогда прикажи, пожалуйста,
привести мне почтовых
лошадей!.. Я сейчас же поеду похоронить мамашу… — проговорила Сусанна Николаевна.
В самый Петров день, поутру, после обедни, когда все у нас были в полном сборе, стали
приводить продажных
лошадей.
Пугачев и Белобородов, ведая, что усталость войска и изнурение
лошадей не позволят Декалонгу воспользоваться своею победою,
привели в устройство свои рассеянные толпы и стали в порядке отступать, забирая крепости и быстро усиливаясь. Майоры Гагрин и Жолобов, отряженные Декалонгом на другой день после сражения, преследовали их, но не могли достигнуть.
Словом, немного прошло времени, как к пышно убранной квартире цуг вороных
лошадей привез в четвероместной карете мордоре-фонсе генерала Негрова, одетого в мундир с ментиком, и супругу его Глафиру Львовну Негрову, в венчальном платье из воздуха с лентами.
В начале прошлого столетия, во время персидских и кавказских войн, каждый казак добывал себе прекрасную
лошадь и
приводил ее к себе в табуны.