Неточные совпадения
Началась обычная процедура: перечисление присяжных заседателей, рассуждение о неявившихся, наложение на них штрафов и
решение о тех, которые отпрашивались, и пополнение неявившихся запасными. Потом председатель сложил билетики, вложил их в стеклянную вазу и стал, немного засучив шитые рукава мундира и обнажив сильно поросшие волосами руки, с жестами фокусника, вынимать по одному билетику, раскатывать и читать их. Потом председатель спустил рукава и предложил священнику
привести заседателей
к присяге.
Преобладание России и Англии должно
привести к сближению Востока и Запада и
к решению проблемы Востока и Запада.
И как, должно быть, щемящи, велики нужды, которые
привели их
к начальнику тайной полиции; вероятно, предварительно были исчерпаны все законные пути, — а человек этот отделывается общими местами, и, по всей вероятности, какой-нибудь столоначальник положит какое-нибудь
решение, чтобы сдать дело в какую-нибудь другую канцелярию.
Одного из редакторов, помнится Дюшена,
приводили раза три из тюрьмы в ассизы по новым обвинениям и всякий раз снова осуждали на тюрьму и штраф. Когда ему в последний раз, перед гибелью журнала, было объявлено,
решение, он, обращаясь
к прокурору, сказал: «L'addition, s'il vous plaît?» [Сколько с меня всего? (фр.)] — ему в самом деле накопилось лет десять тюрьмы и тысяч пятьдесят штрафу.
Ночное раздумье
привело Устеньку
к решению. Она должна была, как это ни тяжело, объясниться с Галактионом. Вообще получалась самая глупая и нелепая история.
Вот эта-то полная безнадежность ссыльного и его отчаяние
приводят его
к решению: уйти, переменить судьбу, — хуже не будет!
Это уныние
приведет к нулю всю работу мысли; оно парализирует возможные
решения, заслонит возможные перспективы и будет лишь безнадежно раздражать до тех пор, покуда счастливый случай не подвернет под руку Краснохолмского купца или всероссийского бесшабашного советника.
Весь длинный 1800-летний ход жизни христианских народов неизбежно
привел их опять
к обойденной ими необходимости
решения вопроса принятия или непринятия учения Христа и вытекающего из него для общественной жизни
решения вопроса о противлении или непротивлении злу насилием, но только с тою разницею, что прежде люди могли принять и не принять
решение, данное христианством, теперь же это
решение стало неизбежно, потому что оно одно избавляет их от того положения рабства, в котором они, как в тенетах, запутали сами себя.
Вы можете себе представить, сколько разных дел прошло в продолжение сорока пяти лет через его руки, и никогда никакое дело не вывело Осипа Евсеича из себя, не
привело в негодование, не лишило веселого расположения духа; он отроду не переходил мысленно от делопроизводства на бумаге
к действительному существованию обстоятельств и лиц; он на дела смотрел как-то отвлеченно, как на сцепление большого числа отношений, сообщений, рапортов и запросов, в известном порядке расположенных и по известным правилам разросшихся; продолжая дело в своем столе или сообщая ему движение, как говорят романтики-столоначальники, он имел в виду, само собою разумеется, одну очистку своего стола и оканчивал дело у себя как удобнее было: справкой в Красноярске, которая не могла ближе двух лет возвратиться, или заготовлением окончательного
решения, или — это он любил всего больше — пересылкою дела в другую канцелярию, где уже другой столоначальник оканчивал по тем же правилам этот гранпасьянс; он до того был беспристрастен, что вовсе не думал, например, что могут быть лица, которые пойдут по миру прежде, нежели воротится справка из Красноярска, — Фемида должна быть слепа…
Однако я должен вам сказать, что совесть моя была неспокойна: она возмущалась моим образом жизни, и я решил во что бы то ни стало выбраться из этой компании; дело стояло только за тем, как
к этому приступить? Как сказать об этом голубому купидону и общим друзьям?.. На это у меня не хватило силы, и я все откладывал свое
решение день ото дня в сладостной надежде, что не подвернется ли какой счастливый случай и не выведет ли он меня отсюда, как
привел?
К утру в душе Литвинова созрело, наконец,
решение. Он положил уехать в тот же день навстречу Татьяне и, в последний раз увидавшись с Ириной, сказать ей, если нельзя иначе, всю правду — и расстаться с ней навсегда. Он
привел в порядок и уложил свои вещи, дождался двенадцатого часа и отправился
к ней. Но при виде ее полузавешенных окон сердце в Литвинове так и упало… духа не достало переступить порог гостиницы. Он прошелся несколько раз по Лихтенталевской аллее.
В это время Бенни посетила тяжелая болезнь и нищета,
к которой он
привел себя предшествовавшим своим поведением и из которой, упав духом, не мог выбиться до самой высылки его, по
решению сената, за русскую границу в качестве «англичанина». Средства,
к которым Артур Бенни прибегал для того, чтобы, имея некоторый талант и знания, при отменной трезвости и добросовестности в работе, доходить порой до неимения хлеба и носильного платья, были самые оригинальные.
Было время, когда люди могли не понимать и действительно не понимали значения этого вопроса, но ряд страшных страданий, среди которых живет теперь человечество,
привел людей
к сознанию необходимости на деле
решения вопроса.
Но опять-таки и на сегодня, до самого позднего вечера были тщетны все его ожидания. Озадаченный и еще более раздосадованный, он решился на завтра целый день не выходить из сада, и точно:
привел это
решение к самому аккуратному исполнению, но результат оказался все так же безуспешен.
К этому
решению его
привел ряд размышлений, которым он предался после бегства из дому, где остался запертый пристав Мардарьев, за поневоле очень продолжительным завтраком в гостинице и, наконец, в железнодорожном вагоне.
Все эти мысли
привели его
к решению, что свидание их будет последнее. Отказать себе в этом наслаждении, о котором он мечтал со дня ее отъезда из Киева, он был не в силах, но потом он найдет в себе силы одолеть искушение.
— Почему у тебя явилась такая мысль и что
привело тебя
к такому
решению? — окинула она его пытливым взглядом.
Раз появившаяся мысль начала развиваться и, подгоняемая женским любопытством,
привела молодую девушку
к решению повидаться с «таинственным» обитателем избушки Соломониды. Суеверный страх, внушенный с детства этой избушкой, стал понемногу пропадать под наплывом упорного желания разрешить поставленный в уме Тани вопрос.
Раз заработавшая в таком направлении мысль
привела вскоре
к отмене
решения никогда не возвращаться в Петербург.