Неточные совпадения
Таисья без слова пошла за Основой, который не подал и вида, что узнал Нюрочку еще на плоту.
Он привел их к одному из огней у опушки леса, где на живую руку был сделан балаган из березовых веток, еловой коры и хвои. Около огня сидели две девушки-подростки, дочери Основы, обе крупные, обе кровь с молоком.
В самый тот день, когда
его, полумертвого,
привезли в город,
девушка, по всем приметам, как две капли воды похожая на Эмилию, прибежала, вся в слезах, с растрепанными волосами,
к нему на квартиру и, осведомившись о
нем у денщика, бросилась, как сумасшедшая, в госпиталь.
Хвалынцев присел
к столу, заваленному роскошными кипсеками и альбомами. Обстановка этой гостиной была изящна и роскошна. Прошло минут десять, когда из-за портьеры показалась очень приличная камеристка и сказала Хвалынцеву, что графиня просит
его к себе.
Он пошел вслед за
девушкой, которая
привела его в будуар.
— Отпустите-ка ко мне на это время Дунюшку-то, — сказала Марья Ивановна. — Ей бы было повеселее: у меня есть племянница ее лет, разве маленько будет постарше.
Они бы подружились. Племянница моя
девушка хорошая, добрая, и ей тоже приятно было бы видеть у себя такую милую гостью, и Дуне было бы весело. Сад у братьев огромный, десятинах на четырех, есть где погулять. И купанье в саду, и теплицы. Отпустите, Марко Данилыч,
привезу ее
к вашему возврату в сохранности.
Милица невольно похолодела от этих криков. Неужели же
они убьют ее,
приведут в исполнение
их страшную угрозу? Она дышала теперь тяжело и неровно; ей не хватало воздуху в груди. Страдальческими глазами обвела
девушка мучителей и неожиданно остановилась взглядом на лице молодого солдата-галичанина.
Их глаза встретились и на минуту юноша опустил свои. В следующий же миг
он поднял
их снова и заговорил, обращаясь
к остальным...
«В горной теснине приютился духан… В
нем бойко торгует старый Аршак… У Аршака дочь красавица Като… У Като черные очи и доброе сердце. Ей жаль бедного сазандара, попавшегося на дороге. Она
приводит его в духан и дает
ему есть. Сазандар благодарит Като и желает ей доброго жениха. А гости в духане смотрят на Като и говорят: „Это добрая
девушка. Взять ее
к себе в дом — значит получить благо, потому что доброе сердце жены — величайшее богатство в доме Грузии“…»
Но в моей интимной жизни произошло нечто довольно крупное. Та юношеская влюбленность, которая должна была завершиться браком, не
привела к нему. Летом 1864 года мы с той, очень еще молодой
девушкой, возвратили друг другу свободу. И моя эмоциональная жизнь стала беднее. Одиночество скрашивалось кое-какими встречами с женщинами, которые могли бы заинтересовать меня и сильнее, но ни
к какой серьезной связи эти встречи не повели.
В один из декабрьских дней по Новодевичьему монастырю с быстротою молнии разнесся слух, что у матушки-игуменьи снова был тот важный старик, который более двух лет тому назад
привез в монастырь Марью Оленину, и долго с глазу на глаз беседовал с матерью Досифеей, а после
его отъезда матушка-игуменья тотчас
привела к себе молодую
девушку. Слух был совершенно справедлив.
Вдруг в один прекрасный день Марья Петровна получила письмо от своей племянницы Глаши. Эта Глаша была
девушка лет девятнадцати, круглая сирота, дочь покойной сестры Марьи Петровны. Года четыре тому назад Марья Петровна,
к которой девочку
привезли из деревни, пристроила ее в услужение
к одной старой барыне, жившей в
их приходе. Более года Глаша жила у барыни, затем вдруг сбежала, и Марья Петровна потеряла ее из виду.