Шкатулка баронессы Грей

Татьяна Петровна Крылова, 2010

Ошибка стоила Лайзе свободы. Уличенная в воровстве, она попала в тюрьму, где в лучшем случае могла провести долгие годы. Но некто в черной маске организовал девушке побег и предложил работу. Весьма странную работу, от которой нельзя отказаться. Так кем же предстоит ей стать? Воровкой в высшем свете? Или горничной баронессы Грей – знатный дамы, которой не существует? И не безопаснее ли для Лайзы вернуться за решетку и не ввязываться вовсе в дела таинственного господина?

Глава 3. О том, как Джон выбирал себе помощницу

Приезд в столицу и поселение в городском доме барона Грея состоялись поздним вечером третьего августа. Событие это происходило мирно, но, по мнению дворецкого, непозволительно шумно. Пока снимали с экипажа вещи, юная баронесса не замолкала ни на миг, старательно мешая слугам своими советами. В конце концов, Джон не выдержал натиска и, нелюбезно схватив девушку под руку, увел ее в дом. Анна-Мария, как и следовало ожидать, не пришла в восторг от подобного обращения:

— Что вы себе позволяете?! — освободившись от железной хватки дворецкого, закричала юная баронесса.

— Дождь начинается, госпожа, — с поклоном ответил Джон. — Я испугался, что вы можете вымокнуть и простудиться.

К счастью дворецкого, замеченные им ранее и удачно использованные в объяснении крупные капли в этот миг, действительно, забарабанили по стеклу. Анна-Мария растерянно посмотрела на темный оконный проем, за которым изредка мелькали факелы слуг, спешно снимавших последний чемодан.

— Извините, — прошептала она.

Дворецкий с поклоном удалился, предоставив девушку самой себе.

Просить о помощи Джона Анна-Мария не собиралась, других слуг поблизости не оказалось, так что девушка сама взяла свой несессер, огляделась по сторонам и направилась в сторону лестницы. На одной из остановок во время пути Джон объяснил девушке общее устройство дома, и теперь, как ей казалось, баронесса могла легко найти свою комнату.

На втором этаже было темно, но достаточно сухо и свежо: слуги хорошо подготовили давно пустовавший дом к приезду хозяйки. Дойдя до конца коридора, Анна-Мария повернула направо и осторожно толкнула первую дверь. Она легко бесшумно отворилась, открыв взору девушки приготовленную спальню.

Комната была скудно освещена единственной свечой, стоявшей на столешнице трюмо. Большую часть пространства не позволяла разглядеть ширма. Но и того, что окинула взглядом баронесса, хватило, чтобы вызвать восторженный возглас. Искусная лепнина на потолке, дорогой ковер ручной работы на полу и шелковые полотна на стенах — предки барона Грея, в отличие от него, были щедрыми людьми. Анна-Мария поставила несессер на пол и сделала шаг в сторону, обходя ширму.

— Какая красота! — повторила она.

Огромная кровать под массивным, несколько тяжеловатым на первый взгляд балдахином, кушетка возле окна, пуфик перед ней и аккуратный столик. Окно, насколько понимала Анна-Мария, выходило во двор, а значит, в комнату не проникал неприятный шум городской улицы.

Околдованная увиденным девушка так и простояла посреди комнаты до самого прихода Джона.

— Вы уже посмотрели ваши покои? — осведомился он.

— Покои? — переспросила Анна-Мария, словно пробуя на вкус новое непривычное, но такое приятное слово.

— Разумеется, — дворецкий подошел к одной из стен и, нажав потайную кнопку, открыл дверь в соседнюю комнатку. — Это комната для вашей горничной, госпожа. Дверь закрывается и с этой стороны, и с той.

Девушка осторожно заглянула в темное помещение. Ей показалось, что у дальней стены она разглядела тень кровати и, кажется, стул возле нее.

— Как мило, — с легкой улыбкой, возвращаясь к привычному для нее игривому настроению, произнесла юная баронесса. За спиной дворецкого она заметила чемодан, принесенный им, и радостно воскликнула: — О! Я вижу, вы принесли мои вещи.

— Да, госпожа. Если хотите, я помогу вам их разобрать.

— Вот уж нет, — обиженно нахмурилась Анна-Мария. — Завтра вы найдете мне горничную, она ими и займется.

— Но как же вы ляжете спать сегодня?

— Как-нибудь.

Джон поклонился и, посчитав разговор оконченным, направился к выходу. Анна-Мария не остановила его, и дворецкий смело ступил за порог комнаты.

— А! — вдруг закричала юная баронесса.

Джон вздрогнул от неожиданности. Он предпочел бы продолжить свой путь и не выяснять, какую мышь увидела его госпожа. Однако правила требовали иного.

— Что случилось? — с напускным беспокойством поинтересовался дворецкий.

Анна-Мария стояла возле трюмо, держа в одной руке деревянную шкатулку, в другой порванный жгут.

— Ключ. Я потеряла ключ, — дрожащим голосом проговорила юная баронесса.

Дворецкий нахмурился. Он чувствовал, что без колебаний обменял бы половину годового жалования на возможность нанять горничную для юной баронессы немедленно. Ведь тогда бы на все крики девушки, на все ее капризы и дурацкие просьбы вынужден был откликаться кто-то другой уже сейчас.

— Где вы могли его обронить? — с тяжелым вздохом, которому, впрочем, Анна-Мария не придала значения, поинтересовался Джон.

Поиски ключа продолжались в течение получаса, пока баронесса Грей не вспомнила, что опасаясь его потерять, разорвала жгут и убрала ключ в свою сумочку. Джон покинул девушку сразу же, как только услышал эти слова. Не спрашивая позволения у хозяйки и не дожидаясь, пока она заметит охватившую его злость.

Слуги уже разобрали вещи и сделали все, что поручил им дворецкий. В доме было тихо, усталость брала свое. Хотелось спать. Но позволить себе отправиться отдыхать Джон пока не мог. Зайдя в кабинет барона, дворецкий взял лист бумаги, чернила и, сев за стол, написал короткое объявление о том, что Анна-Мария баронесса Грей ищет себе горничную-компаньонку. Понимая всю тщетность этого, Джон все же надеялся, что кто-нибудь откликнется на объявление еще до восхода солнца.

Чуда не случилось. И когда солнце взошло, дворецкий все также в одиночестве сидел за кухонным столом, напряженно вслушиваясь в тишину. Взгляд его был устремлен на дверь, ведущую во двор.

Лишь заслышав звон колокольчика, Джон покинул свой пост: юная баронесса требовала к себе. Спешно собрав на поднос чашку, чайник и несколько бисквитов для девушки (она привыкла перекусывать после сна), дворецкий направился на второй этаж. Посередине лестницы слуга остановился. Нахмурился, прислушиваясь к тихому стуку.

— В парадную дверь?.. Вряд ли служанка. Но кто же тогда?

Ничуть не тревожась о том, что его ждет баронесса, Джон спустился к двери и приоткрыл ее. Его взору предстало занятное существо, не слишком ухоженное, лохматое, в платье чересчур откровенном. Однако существо это протягивало дворецкому его объявление, и потому он готов был ее выслушать:

— Чем могу помочь?

— Хочу работать горничной, — заявила девица.

Джон вновь окинул пришедшую пристальным взглядом. К сожалению для девицы, даже после желанного ответа, мнение дворецкого о ней не изменилось.

— Где вы работали прежде? — предельно вежливо поинтересовался Джон.

Девица громко шмыгнула носом и назвала заведение, работа в котором не делала ей чести. Как бы Джон не относился к баронессе Грей и как бы ни мечтал передать ее под опеку другого человека, он все же не мог допустить, чтобы это каждый день находилось возле Анны-Марии.

Едва ли не пинком девица была изгнана с крыльца, и Джон вернулся к подносу.

— Доброе утро, — радостно приветствовала слугу юная баронесса. — Я чудесно выспалась!

— Я рад, госпожа, — ответил Джон, поправляя одеяло на кровати и устанавливая на нее столик, чтобы девушка могла позавтракать. Анна-Мария, не дожидаясь окончания приготовлений, схватила с подноса самое большое пирожное и продолжила:

— Джон, я бы хотела с вами поговорить о моей новой горничной.

— Не беспокойтесь, госпожа, я уже дал объявление.

Девушка вскинула голову и удивленно уставилась на него. Пирожное так и не было донесено до ее рта.

— Как же так? Ведь вы не знаете, какую горничную я хочу.

— Прошу простить мне излишнюю самоуверенность, госпожа, но я прекрасно знаю, какая горничная требуется замужней даме. Можете не беспокоиться, я подберу вам девушку, знающую свое дело, с хорошими рекомендациями.

— Причем здесь это? Мне нет дела до рекомендаций. Все это пустяки! Слушайте, Джон, мне нужна горничная чуть ниже меня ростом, с темными (темнее, чем у меня) длинными волосами, не слишком приятным лицом и… — взгляд Анны-Марии упал на бисквит в руке, улыбка коснулась нежных губ: — Я хочу, чтобы она сама пекла мне пирожные!

— Это очень важные критерии, госпожа, — пробубнил дворецкий, недовольно поджав уголки губ.

Когда барон Грей сказал, что нашел себе в жены сокровище, он забыл поставить своего слугу в известность, что нянчиться с этим сокровищем придется Джону. И теперь дворецкий, при всем своем уважении и преданности к хозяину, не мог без нехорошей мысли думать об этом.

–…поэтому, чтобы вы там ни написали, перепишите… Джон! Вы меня не слушаете?

— Слушаю, ваше благородие. Я все понял. Я немедленно исправлю свою ошибку, — заверил дворецкий.

Поклонившись, он оставил баронессу наедине с завтраком.

Несмотря на свои обещания, никакой ошибки Джон исправлять не собирался. А собирался он действовать согласно плану, тщательно продуманному ночью. Дворецкий хотел устроить так, чтобы Анна-Мария прожила несколько дней без горничной, после чего стала бы умолять Джона найти ей кого-нибудь на его усмотрение. Добиться этого было не так уж и сложно: по мере сил исполнять просьбы юной баронессы и отказывать до поры до времени всем кандидаткам.

Следующая девушка пришла минут через десять. Она идеально подходила под требования баронессы, да и Джон не мог ее ни в чем упрекнуть: держалась уверенно, но скромно, выглядела опрятно. Некоторое время назад девушка работала у одной придворной дамы, имела от этой дамы рекомендательное письмо.

— Все прекрасно, Стелла, — начал было Джон, планируя закончить: «…но вы не та, кто нам нужен…», когда на верхней площадке лестницы вдруг раздался голос баронессы Грей:

— Как это мило, Джон. Вы уже нашли ту, кого я искала!

Дворецкий медленно повернулся к госпоже и почти сквозь зубы процедил:

— Да, ваше благородие.

Не медля ни секунды, Анна-Мария заявила, что Стелла принята и велела ей следовать за собой. Джону осталось только кусать локти. Открыто возразить баронессе без объективной причины он не посмел.

Дворецкий испугался, что горничная непозволительно долго задержится в доме и нарушит его планы. Но к счастью, на глаза Джону очень скоро попался серебряный сервиз. Недолго думая, слуга взял бокал и подложил его в комнату к Стелле, пока девушка вместе с Анной-Марией осматривали дом. После этого Джон вернулся на кухню. Спешить было рискованно, поэтому дворецкий не планировал находить улику раньше вечера, а то и утра. Он уже потирал руки, предвкушая, как Стелла будет с мнимым позором изгнана из дома барона Грея, когда обнаружил, что Анна-Мария вновь спутала ему все карты.

— Что это, Стелла? — услышал Джон голос баронессы, проходя в пятом часу по коридору мимо комнаты горничной.

— Серебро, госпожа. Должно быть, один из предметов фамильного сервиза рода Грей.

— А что он здесь делает?

— Не знаю, госпожа.

Дело принимало опасный оборот. Доверчивая Анна-Мария могла поверить девушке и не прогнать «воровку». Дворецкий распахнул дверь.

— Ну, надо же, — с порога заявил он. — А я с утра не могу найти этот бокал.

Юная баронесса, разумеется, не поверила в вину Стеллы, обиделась на дворецкого, потребовала оставить их со Стеллой в покое. Джон сделал вид, что не услышал, взял горничную под руку и потащил ее к выходу. Девушка кричала о своей невиновности, требовала доказательств, извинений, но, в конце концов, довольствовалась тем, что ей обещали не портить репутацию.

На следующий день лже-поиски горничной продолжились. Джон просмотрел нескольких кандидаток. Отверг их всех. Анна-Мария не могла ему больше помешать сделать это: девушка все еще дулась на дворецкого.

Шестое августа оказалось днем безрезультатным. Вероятно, по городу уже прошел слух, что не стоит пытаться наниматься на работу в дом барона Грея. Джон был этому даже рад. Недолгое ожидание с его стороны, сомнение со стороны возможных горничных — это должно было вскоре привести к нему девушку скромную, смелую, готовую на многое. И эту девушку Джон рассчитывал принять независимо от мнения Анны-Марии. Юная баронесса еще не дала ему права действовать на свое усмотрение, но уже заметно устала от общества молчаливого дворецкого.

Предчувствие Джона оправдалось. Седьмого августа около десяти часов утра — не слишком рано и не слишком поздно, что говорила в пользу девушки — раздался стук в парадную дверь. Поскольку дворецкий уже убедился, что задний вход не в чести у городского населения, он не стал упрекать пришедшую в невольном промахе.

— Доброе утро, — приветствовал Джон девушку.

Она не стояла у самой двери, как многие ее предшественницы, будто старавшиеся прорваться в неприступную крепость. Платье девушки было сшито просто. В ровных складках отглаженной юбки утопали ухоженные, но явно привыкшие к труду руки. Светлые, немного пепельного цвета волосы были собраны в плотную косу, спадавшую на плечо. Поверх волос была надета обычная для горничных повязка, которая смотрелась неожиданно мило и даже элегантно. Взгляд девушки был направлен вниз — именно так по мнению Джона, и полагалось сделать служанке, ищущей новую работу в богатом доме. В общем, пришедшая произвела на дворецкого самое приятное впечатление.

— Вы, вероятно, по объявлению? — поинтересовался он.

— Да, сэр, — ответила девушка. Говорила она негромко, но четко.

— Как Вас зовут?

— Лайза, сэр.

— Работали прежде горничной?

— Нет, сэр.

Джон отметил про себя, что девушка в точности отвечает на его вопросы — качество редкое по нынешним временам.

— Прошу вас.

Распахнув шире дверь, дворецкий пропустил Лайзу в дом. Девушка вошла и тут же остановилась, не поднимая головы и не стараясь рассмотреть обстановку.

— Комната госпожи на втором этаже. По коридору первая дверь направо.

Дворецкий сделал вид, что закрывает дверь, ожидая реакции Лайзы на его предложение. Лайза чуть заметно покраснела и ответила:

— Извините, сэр, но будет неудобно, если я пойду к госпоже без вас.

— Знаете, как себя вести — это очень хорошо, — едва заметно улыбнулся Джон. — Родители хорошо вас воспитали.

Лайза мотнула головой. Родителей своих она не знала, будучи подброшенной на ступени приюта почти сразу после рождения. Манерам и грамоте, равно как и прочим вещам, могущим пригодиться в жизни, девочку там никто не учил. Кормили, одевали — и на том спасибо. Лет в пять Лайза сбежала из приюта, предпочтя ему улицы.

Дворецкому, разумеется, знать правду не следовало. Так что девушка убедительно соврала:

— Родителям некогда было меня воспитывать, сэр. Они были простыми крестьянами: детей много, времени мало. Когда стало совсем тяжко, они отдали меня в монастырь. Там я прожила три года. Там же научилась поведению и грамоте.

Джон одобрительно кивнул. Попросив следовать за ним, направился к лестнице, по пути объясняя сложившуюся ситуацию и пытаясь понять, согласиться ли Лайза следить за баронессой или придется и ее выставить вон. Думать о последнем дворецкому совсем не хотелось: слишком хороша была Лайза, с какой стороны не посмотри.

— Видите ли, работа, которую вы хотите получить, отнюдь не так проста, как кажется. Госпожа несколько… чудаковатый человек. Впрочем, это, может быть, только мое мнение. Возможно вам, ее ровеснице, она покажется очень приятной хозяйкой.

Лайза молчала, не смея что-либо ответить и разрушить то приятное впечатление, которое она успела произвести на Джона и лишиться из-за этого его поддержки. Ей нужна была эта работа. И воровка понимала, что обмануть умного слугу куда проще, чем его недалекую хозяйку. Дворецкий руководствовался при выборе горничной разумными общепринятыми принципами: профессиональными навыками девушки, воспитанностью и умением делать то, что говорят. Анну-Марию заботило совсем иное, как знала Лайза. А печь вкусные пирожные девушка так и не научилась.

Когда дворецкий открыл дверь в комнату госпожи, Лайза благоразумно осталась стоять в тени коридора, опасаясь преждевременно выдать свое присутствие. Это было бы весьма некстати для той, кто ничуть не подходила под озвученные баронессой Грей параметры.

Стоя в коридоре, Лайза слышала, как Джон рассказывает о ней баронессе. Слышала она и звонкие ответы Анны-Марии, общая суть которых сводилась к тому, что девушка не примет горничную, которую нашел ей Джон:

— Нет!

— И напрасно, госпожа. Это лучшая из всех кандидаток, которые побывали в этом доме в последние дни.

— Нет! Я не хочу ее видеть!

— Ну, пожалуйста, госпожа. Я уверен, Лайза понравится вам.

По какой-то причине баронесса на это ничего не ответила, и дворецкий ловко воспользовался ее молчанием:

— Лайза, войдите.

По-прежнему опустив голову, девушка предстала перед той, кому до нее демонстративно не было дела. В бледно-голубом с ярко-синими вставками платье, с волосами, разметавшимися по плечам, баронесса Грей возлежала на кушетке, устремив взгляд за окно.

— Она не подходит.

— Но вы даже не взглянули на нее…

Анна-Мария вскочила на ноги, машинально оправила юбку, отбросила назад волосы и выпалила на одном дыхании:

— А зачем на нее смотреть? Она же совершенно не подходит под то описание, которое я вам дала. Она высокая, светловолосая. Как может стать она при этом моей тенью? — девушка вдруг схватила Лайзу за руку. — А руки? Посмотрите на эти руки! Это руки музыканта. Как можно иметь горничную, которая умеет то, чем никогда не занималась я? А лицо? — Анна-Мария дотронулась рукой до подбородка Лайзы. — Это разве лицо горничной? Да она выглядит лучше многих светских дам! Они же будут на меня косо смотреть из-за нее.

Юная баронесса отпустила руку и подбородок Лайзы и словно без сил рухнула обратно на кушетку.

— Нет, она мне не подходит, — подытожила девушка.

— С вашего позволения, госпожа, но горничная — это не только внешность…

— А что же еще? Ведь мне нужна не просто горничная, а та, кого я смогу взять с собой в общество.

— От красивой куклы, госпожа, не будет толку.

— О чем это вы?

— Лайза останется.

— Ни за что!

— Хотя бы пока я не подыщу вам другую служанку.

Анна-Мария прикусила губу.

— Обещаю, я сделаю все возможное, чтобы поскорее удовлетворить ваши требования. Я непременно найду вам горничную в ближайшие несколько дней.

— Несколько дней? Это слишком неопределенно.

— В ближайшую неделю, госпожа, у вас появится новая горничная.

— Неделю? Ну, ладно. Уговорили, — со вздохом смилостивилась Анна-Мария, после чего отвернулась к окну, обиженно выпятив пухлые губки и жестом повелевая дворецкому и Лайзе покинуть ее комнату. — Но я вам это еще припомню. Я пожалуюсь барону, что вы не выполняете его приказа и докучаете мне! — прокричала девушка вслед своим слугам.

— Теперь вы понимаете, о чем я говорил? — осведомился Джон у Лайзы, когда они пришли на кухню. — Но не обращайте на нее внимания, моя дорогая. Вы будете работать горничной столько, сколько вам потребуется, если я того захочу.

— Я понимаю, сэр. Я согласна принять ваши условия, если только они не будут противозаконны.

— Бог мой! Конечно, нет. Все, что от вас потребуется — не допускать опрометчивых поступков госпожи и сообщать мне обо всем, что она делает. Это сущий пустяк. Разве я не прав?

— Вы правы, сэр. Это сущий пустяк.

Лайза с благодарной улыбкой приняла из рук дворецкого кружку с молоком и взяла черствую булку из корзинки на столе.

— Но, сэр, — заговорила горничная, словно вспомнила о чем-то важном. Она предусмотрительно замолчала, дожидаясь позволения Джона продолжить. Дворецкий кивнул. — Чтобы исполнить ваше пожелание, мне придется подружиться с баронессой.

— Я не против. Если того требует дело.

Лайза вновь улыбнулась. Дворецкий даже не представлял, как сильно дело требует того, чтобы она подружилась с баронессой Грей.