Неточные совпадения
Послушайте, Иван Кузьмич, нельзя ли вам, для общей нашей пользы, всякое письмо, которое
прибывает к вам
в почтовую контору, входящее и исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать: не содержится ли нем какого-нибудь донесения или просто переписки.
В одной из приволжских губерний градоначальник был роста трех аршин с вершком, и что же? —
прибыл в тот город малого роста ревизор, вознегодовал, повел подкопы и достиг того, что сего, впрочем, достойного человека предали суду.
Среди всех этих толков и пересудов вдруг как с неба упала повестка, приглашавшая именитейших представителей глуповской интеллигенции
в такой-то день и час
прибыть к градоначальнику для внушения. Именитые смутились, но стали готовиться.
Наконец
в два часа пополудни седьмого дня он
прибыл. Вновь назначенный, «сущий» градоначальник был статский советник и кавалер Семен Константинович Двоекуров.
К счастию, однако ж, на этот раз опасения оказались неосновательными. Через неделю
прибыл из губернии новый градоначальник и превосходством принятых им административных мер заставил забыть всех старых градоначальников, а
в том числе и Фердыщенку. Это был Василиск Семенович Бородавкин, с которого, собственно, и начинается золотой век Глупова. Страхи рассеялись, урожаи пошли за урожаями, комет не появлялось, а денег развелось такое множество, что даже куры не клевали их… Потому что это были ассигнации.
"
Прибыл я
в город Глупов, — писал он, — и хотя увидел жителей, предместником моим
в тучное состояние приведенных, но
в законах встретил столь великое оскудение, что обыватели даже различия никакого между законом и естеством не полагают.
Таким образом, когда Беневоленский
прибыл в Глупов, взгляд его на законодательство уже установился, и установился именно
в том смысле, который всего более удовлетворял потребностям минуты.
Смысл этих прорицаний объяснился лишь впоследствии, когда
в Глупов
прибыл Угрюм-Бурчеев и не оставил
в городе камня на камне.
Не успело еще пагубное двоевластие пустить зловредные свои корни, как из губернии
прибыл рассыльный, который, забрав обоих самозванцев и посадив их
в особые сосуды, наполненные спиртом, немедленно увез для освидетельствования.
После этого
прибыл в Глупов статский советник Иванов, но оказался столь малого роста, что не мог вмещать ничего пространного.
1) Клементий, Амадей Мануйлович. Вывезен из Италии Бироном, герцогом Курляндским, за искусную стряпню макарон; потом, будучи внезапно произведен
в надлежащий чин, прислан градоначальником.
Прибыв в Глупов, не только не оставил занятия макаронами, но даже многих усильно к тому принуждал, чем себя и воспрославил. За измену бит
в 1734 году кнутом и, по вырвании ноздрей, сослан
в Березов.
А денег-то от вас я не возьму, потому что, ей-богу, стыдно
в такое время думать о своей
прибыли, когда умирают с голода.
2) Оных упомянутых ревижских душ, пришлых, или
прибылых, или, как они неправильно изволили выразиться, умерших, нет налицо таковых, которые бы не были
в залоге, ибо все
в совокупности не только заложены без изъятия, но и перезаложены, с прибавкой по полутораста рублей на душу, кроме небольшой деревни Гурмайловка, находящейся
в спорном положении по случаю тяжбы с помещиком Предищевым, и потому ни
в продажу, ни
в залог поступить не может».
О себе приезжий, как казалось, избегал много говорить; если же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его
в таких случаях принимал несколько книжные обороты: что он не значащий червь мира сего и не достоин того, чтобы много о нем заботились, что испытал много на веку своем, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его, и что теперь, желая успокоиться, ищет избрать наконец место для жительства, и что,
прибывши в этот город, почел за непременный долг засвидетельствовать свое почтение первым его сановникам.
— Прощайте, товарищи! — кричал он им сверху. — Вспоминайте меня и будущей же весной
прибывайте сюда вновь да хорошенько погуляйте! Что, взяли, чертовы ляхи? Думаете, есть что-нибудь на свете, чего бы побоялся козак? Постойте же, придет время, будет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет
в мире силы, которая бы не покорилась ему!..
Третья часть их потонула
в морских глубинах, но остальные снова собрались вместе и
прибыли к устью Днепра с двенадцатью бочонками, набитыми цехинами.
В Ванкувере Грэя поймало письмо матери, полное слез и страха. Он ответил: «Я знаю. Но если бы ты видела, как я; посмотри моими глазами. Если бы ты слышала, как я; приложи к уху раковину:
в ней шум вечной волны; если бы ты любила, как я, — все,
в твоем письме я нашел бы, кроме любви и чека, — улыбку…» И он продолжал плавать, пока «Ансельм» не
прибыл с грузом
в Дубельт, откуда, пользуясь остановкой, двадцатилетний Грэй отправился навестить замок.
Грэй дал еще денег. Музыканты ушли. Тогда он зашел
в комиссионную контору и дал тайное поручение за крупную сумму — выполнить срочно,
в течение шести дней.
В то время, как Грэй вернулся на свой корабль, агент конторы уже садился на пароход. К вечеру привезли шелк; пять парусников, нанятых Грэем, поместились с матросами; еще не вернулся Летика и не
прибыли музыканты;
в ожидании их Грэй отправился потолковать с Пантеном.
— Она просит вас сделать нам честь на отпевании
в церкви быть завтра, а потом уж к ней
прибыть, на поминки.
Соня поспешила тотчас же передать ей извинение Петра Петровича, стараясь говорить вслух, чтобы все могли слышать, и употребляя самые отборно почтительные выражения, нарочно даже подсочиненные от лица Петра Петровича и разукрашенные ею. Она прибавила, что Петр Петрович велел особенно передать, что он, как только ему будет возможно, немедленно
прибудет, чтобы поговорить о делах наедине и условиться о том, что можно сделать и предпринять
в дальнейшем, и проч. и проч.
Вместо того
в вокзал был прислан навстречу нам какой-то лакей, с адресом этих нумеров и чтобы нам показать дорогу, а Петр Петрович приказывал передать, что он
прибудет к нам сюда сам сегодня поутру.
В эту минуту
прибыли вы (по моему зову) — и все время у меня пребывали потом
в чрезвычайном смущении, так что даже три раза, среди разговора, вставали и спешили почему-то уйти, хотя разговор наш еще не был окончен.
— Вы бы, Лизавета Ивановна, и порешили самолично, — громко говорил мещанин. — Приходите-тко завтра, часу
в семом-с. И те
прибудут.
— Вчера, я знаю. Я ведь сам
прибыл всего только третьего дня. Ну-с, вот что я скажу вам на этот счет, Родион Романович; оправдывать себя считаю излишним, но позвольте же и мне заявить: что ж тут, во всем этом,
в самом деле, такого особенно преступного с моей стороны, то есть без предрассудков-то, а здраво судя?
Вода
прибывает, — подумал он, — к утру хлынет, там, где пониже место, на улицы, зальет подвалы и погреба, всплывут подвальные крысы, и среди дождя и ветра люди начнут, ругаясь, мокрые, перетаскивать свой сор
в верхние этажи…
—
В семом часу, завтра; и от тех прибудут-с, самолично и порешите-с.
Мой милый Скворушка, ну, что за
прибыль в том?
Марья Ивановна благополучно
прибыла в Софию и, узнав на почтовом дворе, что Двор находился
в то время
в Царском Селе, решилась тут остановиться.
И Базаров и Аркадий ответили ей безмолвным поклоном, сели
в экипаж и, уже нигде не останавливаясь, отправились домой,
в Марьино, куда и
прибыли благополучно на следующий день вечером.
В продолжение всей дороги ни тот, ни другой не упомянул даже имени Одинцовой; Базаров
в особенности почти не раскрывал рта и все глядел
в сторону, прочь от дороги, с каким-то ожесточенным напряжением.
В качестве генеральского сына Николай Петрович — хотя не только не отличался храбростью, но даже заслужил прозвище трусишки — должен был, подобно брату Павлу, поступить
в военную службу; но он переломил себе ногу
в самый тот день, когда уже
прибыло известие об его определении, и, пролежав два месяца
в постели, на всю жизнь остался «хроменьким».
Тогда Ситников вскочил
в коляску и, загремев на двух проходивших мужиков: «Наденьте шапки, дураки!» — потащился
в город, куда
прибыл очень поздно и где на следующий день у Кукшиной сильно досталось двум «противным гордецам и невежам».
Недели через две Арина Савишна (так звали новую экономку)
прибыла вместе с дочерью
в Марьино и поселилась во флигельке.
— Заметно, господин, что дураков
прибывает; тут, кругом,
в каждой деревне два, три дуренка есть. Одни говорят: это от слабости жизни, другие считают урожай дураков приметой на счастье.
Затем он рассказал о добросердечной купчихе, которая, привыкнув каждую субботу посылать милостыню
в острог арестантам и узнав, что
в город
прибыл опальный вельможа Сперанский, послала ему с приказчиком пяток печеных яиц и два калача. Он снова посмеялся. Самгин отметил
в мелком смехе старика что-то неумелое и подумал...
— Ну, что ж нам растягивать эту историю, — говорил он, равнодушно и, пожалуй, даже печально уставив глаза на Самгина. — Вы, разумеется, показаний не дадите, — не то — спросил, не то — посоветовал он. — Нам известно, что,
прибыв из Москвы, воспользовавшись помощью местного комитета большевиков и
в пользу этого комитета, вы устроили ряд платных собраний, на которых резко критиковали мероприятия правительства, — угодно вам признать это?
В шестом году
прибыл сюда слободской здешний мужик Постников, Сергей, три года жил
в Москве
в дворниках, а до того — тихой был работник, мягкой…
В классовом обществе о космосах и тайнах только для устрашения ума говорят, а другого повода — нет, потому что космосы и тайны
прибылей буржуазии не наращивают.
— Чудовищная путаница, — говорил человек с бородавкой. — Все что-то теряют, чего-то ищут. Из Ярославля
в Орел
прибыл вагон холста, немедленно был отправлен сюда, а немедленно здесь — исчез.
Прибыв в Петербург, тотчас же вошел
в сообщение с одним прежним товарищем, но поле нашел скудное, дела мелкие.
Прибыв один и очутившись
в незнакомой толпе, я сначала пристроился
в уголке стола и начал ставить мелкими кушами и так просидел часа два, не шевельнувшись.
Прибыл он
в Петербург, потому что давно уже помышлял о Петербурге как о поприще более широком, чем Москва, и еще потому, что
в Москве он где-то и как-то попал впросак и его кто-то разыскивал с самыми дурными на его счет намерениями.
По смерти жены
прибыл в деревню; тут эпизод с моей матерью.
Потом, уже спустя много лет, я узнал, что она тогда, оставшись без Версилова, уехавшего вдруг за границу,
прибыла в Москву на свои жалкие средства самовольно, почти украдкой от тех, которым поручено было тогда о ней попечение, и это единственно чтоб со мной повидаться.
И не напрасно приснился отрок. Только что Максим Иванович о сем изрек, почти, так сказать,
в самую ту минуту приключилось с новорожденным нечто: вдруг захворал. И болело дитя восемь дней, молились неустанно, и докторов призывали, и выписали из Москвы самого первого доктора по чугунке.
Прибыл доктор, рассердился. «Я, говорит, самый первый доктор, меня вся Москва ожидает». Прописал капель и уехал поспешно. Восемьсот рублей увез. А ребеночек к вечеру помер.
Она вдруг поднялась и заторопилась. Тут как раз
прибыл Матвей; я посадил ее с собой
в сани и по дороге завез ее к ней домой, на квартиру Столбеевой.
Проснувшись
в то утро и одеваясь у себя наверху
в каморке, я почувствовал, что у меня забилось сердце, и хоть я плевался, но, входя
в дом князя, я снова почувствовал то же волнение:
в это утро должна была
прибыть сюда та особа, женщина, от прибытия которой я ждал разъяснения всего, что меня мучило!
Катерина же Николаевна должна была
прибыть, как обещала,
в половине двенадцатого, стало быть — непременно вдвое раньше, чем мы могли воротиться.
С этой запиской она и
прибыла в участок, и просьба его была уважена.
Вы сходили с лестницы, чтобы сесть
в карету и куда-то ехать;
в Москву вы
прибыли тогда один, после чрезвычайно долгого отсутствия и на короткое время, так что вас всюду расхватали и вы почти не жили дома.
Прибыв на место, я прошел
в углубление двора обозначенного
в объявлении дома и вошел
в квартиру госпожи Лебрехт.