Неточные совпадения
Другой же из вошедших — тоже невысокий, костлявый, с очень выдающимися маслаками худых щек
серого лица, с
прекрасными зеленоватыми широко расставленными
глазами и тонкими губами — был человек, напротив, мрачного и унылого вида.
Это была в полном смысле слова писаная русская красавица, высокая, стройная, полногрудая, с
прекрасным овалом лица, большими
серыми глазами навыкате и густой темно-русой косой.
У нее были
прекрасные большие
серые глаза, вздернутый носик и слишком большие губы, всегда готовые к улыбке.
Нехлюдов был нехорош собой: маленькие
серые глаза, невысокий крутой лоб, непропорциональная длина рук и ног не могли быть названы красивыми чертами. Хорошего было в нем только — необыкновенно высокий рост, нежный цвет лица и
прекрасные зубы. Но лицо это получало такой оригинальный и энергический характер от узких, блестящих
глаз и переменчивого, то строгого, то детски-неопределенного выражения улыбки, что нельзя было не заметить его.
Особенно останавливали ваше внимание его
прекрасные с виду
глаза,
серые, открытые.
Перед ним явилась рослая и статная женщина с красивым румяным лицом, с высокою, хорошо развитою грудью, с
серыми глазами навыкате и с отличнейшей пепельной косой, которая тяжело опускалась на затылок, — женщина, которая, по-видимому, проникнута была сознанием, что она-то и есть та самая «
Прекрасная Елена», по которой суждено вздыхать господам офицерам.
Прасковья Ивановна была не красавица, но имела правильные черты лица,
прекрасные умные,
серые глаза, довольно широкие, длинные, темные брови, показывающие твердый и мужественный нрав, стройный высокий рост, и в четырнадцать лет казалась осьмнадцатилетнею девицей; но, несмотря на телесную свою зрелость, она была еще совершенный ребенок и сердцем и умом: всегда живая, веселая, она резвилась, прыгала, скакала и пела с утра до вечера.
А публика еще ждет. Он секунду, а может быть, полминуты глядит в одну и ту же точку — и вдруг
глаза его, как
серое северное море под прорвавшимся сквозь тучи лучом солнца, загораются черным алмазом, сверкают на миг мимолетной улыбкой зубы, и он, радостный и оживленный, склоняет голову. Но это уж не Гамлет, а полный жизни,
прекрасный артист Вольский.
Впереди ехал видный собою мужчина на
сером красивом коне; черные, огненные
глаза и густые бакенбарды придавали мужественный вид его
прекрасной и открытой физиономии; но в то же время золотые серьги, распущенные по плечам локоны и вообще какая-то не мужская щеголеватость составляла самую чудную противуположность с остальною частию его воинственного наряда, и без того отменно странного.
Профессор Изборский был очень худощав, с тонким, выразительным лицом и
прекрасными, большими
серыми глазами. Они постоянно лучились каким-то особенным, подвижным, перебегающим блеском. И в них рядом с мыслью светилась привлекательная, почти детская наивность.
Она была небольшого роста, очень хорошо сложена, немного тонка, черты имела правильные и нежные,
прекрасный ровный лоб, золотисто-русые волосы, нос прямой, как у матери, довольно полные губы;
серые с чернотой
глаза глядели как-то слишком прямо из-под пушистых, кверху загнутых ресниц.
Не сводя с нее
глаз, я все находил ее
прекраснее и
прекраснее, и она в самом деле была недурна: у нее были прелестные белокурые волосы, очень-очень доброе лицо и большие, тоже добрые, ласковые
серые глаза, чудная шея и высокая, стройная фигура, а я с детства моего страстно любил женщин высокого роста, чему, вероятно, немало обязан стройной фигуре А. Паулы Монти, изображение которой висело на стене в моей детской комнате и действовало на развитие моего эстетического вкуса.
— Бах! — стреляло высыхающее дерево, и, вздрогнув, о. Василий отрывал
глаза от белых страниц. И тогда видел он и голые стены, и запушенные окна, и
серый глаз ночи, и идиота, застывшего с ножницами в руках. Мелькало все, как видение — и снова перед опущенными
глазами развертывался непостижимый мир чудесного, мир любви, мир кроткой жалости и
прекрасной жертвы.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его
прекрасных,
серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.