Порфирий Владимирыч делает распоряжение насчет завтрашней церемонии, и все садятся за карты. Сдают раз, сдают другой, Арина Петровна горячится и негодует на Иудушку за то, что он ходит под Евпраксеюшку все с одной. В промежутках сдач Иудушка
предается воспоминаниям о погибшем сыне.
После вечернего чая все три женщины забирались в Евпраксеюшкину комнату, лакомились домашним вареньем, играли в дураки и до поздних петухов
предавались воспоминаниям, от которых «сударка», по временам, шибко алела.
Неточные совпадения
Павел опять
предался при этом горестным мыслям и
воспоминаниям. «Милый, дорогой родитель, — шептал он сам с собой. — Вся твоя жизнь была заботой обо мне, чтобы как-нибудь устроить мою будущность; малейшее желание мое ты всегда хотел исполнить, а я между тем грубил тебе, огорчал тебя!»
Я долго бродил по горам, по лесам; я не чувствовал себя счастливым, я вышел из дому с намерением
предаться унынию — но молодость, прекрасная погода, свежий воздух, потеха быстрой ходьбы, нега уединенного лежания на густой траве — взяли свое:
воспоминание о тех незабвенных словах, о тех поцелуях опять втеснилось мне в душу.
Он решился походить по Москве, чтобы
предаться личным и историческим
воспоминаниям.
Каждый из них, достигнув старости, находит отраду в
воспоминании того живого чувства, которое одушевляло его в молодости, когда с удочкой в руке, забывая и сон и усталость, страстно
предавался он своей любимой охоте.
Он снисходительно потрепал меня по плечу и, видимо, был не прочь
предаться дальнейшим
воспоминаниям… Но дочь твердо прекратила его излияния. Она взяла отца под руку и сказала громко...
Строгие занятия, которым отныне
предаюсь, если не заглушат, то по крайней мере будут развлекать мучительные
воспоминания о днях восторгов и блаженства…..
— Может быть, со временем я полюблю и Петербург, но мы, женщины, так легко
предаемся привычкам сердца и так мало думаем, к сожалению, о всеобщем просвещении, о славе государства! Я люблю Москву. С
воспоминанием об ней связана память о таком счастливом времени! А здесь, здесь всё так холодно, так мертво… О, это не мое мнение; это мнение здешних жителей. — Говорят, что въехавши раз в петербургскую заставу, люди меняются совершенно.
Но неизвестность, расстилающаяся впереди, до того преисполнена мучительных загадочностей, что даже та ленивая смутность
воспоминаний и надежд, которой
предается современный русский культурный человек, ежели он не адвокат, не прокурор, не железнодорожный деятель и не директор банка, представляется ему чем-то вроде убежища.
Я не стану здесь рассказывать про то, чем тогда была Испания. Об этом я писал достаточно и в корреспонденциях, и в газетных очерках, и даже в журнальных статьях. Не следует в
воспоминаниях предаваться такому ретроспективному репортерству. Гораздо ценнее во всех смыслах освежение тех «пережитков», какие испытал в моем лице русский молодой писатель, попавший в эту страну одним из первых в конце 60-х годов.
Он в своих
воспоминаниях уверяет, что и тогда и он, и его ближайшие приятели не
предавались вовсе поэтическому ничегонеделанию: они были для этого слишком бедны; рядом с порыванием в область идеала нужно было подумать и о насущном куске.