Неточные совпадения
С чувством усталости и нечистоты, производимым ночью в вагоне, в раннем тумане Петербурга Алексей Александрович ехал
по пустынному Невскому и глядел пред собою, не думая о том, что ожидало его.
Возвратясь домой, я сел верхом и поскакал в степь; я люблю скакать на горячей лошади
по высокой траве, против
пустынного ветра; с жадностью глотаю я благовонный воздух и устремляю взоры в синюю даль, стараясь уловить туманные очерки предметов, которые ежеминутно становятся все яснее и яснее.
Я, как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига: его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце; он ходит себе целый день
по прибрежному песку, прислушивается к однообразному ропоту набегающих волн и всматривается в туманную даль: не мелькнет ли там на бледной черте, отделяющей синюю пучину от серых тучек, желанный парус, сначала подобный крылу морской чайки, но мало-помалу отделяющийся от пены валунов и ровным бегом приближающийся к
пустынной пристани…
Тот, кому случалось, как мне, бродить
по горам
пустынным, и долго-долго всматриваться в их причудливые образы, и жадно глотать животворящий воздух, разлитой в их ущельях, тот, конечно, поймет мое желание передать, рассказать, нарисовать эти волшебные картины.
На берегу
пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широко
Река неслася; бедный челн
По ней стремился одиноко.
По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца;
И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца,
Кругом шумел.
— «Как точка над i», — вспомнил Самгин стих Мюссе, — и тотчас совершенно отчетливо представил, как этот блестящий шарик кружится, обегая землю, а земля вертится,
по спирали, вокруг солнца, стремительно — и тоже
по спирали — падающего в безмерное пространство; а на земле, на ничтожнейшей точке ее, в маленьком городе, где воют собаки, на
пустынной улице, в деревянной клетке, стоит и смотрит в мертвое лицо луны некто Клим Самгин.
Редакция помещалась на углу тихой Дворянской улицы и
пустынного переулка, который, изгибаясь, упирался в железные ворота богадельни. Двухэтажный дом был переломлен: одна часть его осталась на улице, другая, длиннее на два окна, пряталась в переулок. Дом был старый, казарменного вида, без украшений
по фасаду, желтая окраска его стен пропылилась, приобрела цвет недубленой кожи, солнце раскрасило стекла окон в фиолетовые тона, и над полуслепыми окнами этого дома неприятно было видеть золотые слова: «Наш край».
Катафалк ехал
по каким-то
пустынным улицам, почти без магазинов в домах, редкие прохожие как будто не обращали внимания на процессию, но все же Самгин думал, что его одинокая фигура должна вызывать у людей упадков впечатление.
Испуг, вызванный у Клима отвратительной сценой, превратился в холодную злость против Алины, — ведь это
по ее вине пришлось пережить такие жуткие минуты. Первый раз он испытывал столь острую злость, — ему хотелось толкать женщину, бить ее о заборы, о стены домов, бросить в узеньком,
пустынном переулке в сумраке вечера и уйти прочь.
Им сопутствуют иногда жены — и все переносят: ездят верхом, спят если не в поварнях, так под открытым небом, и живут
по многим месяцам в
пустынных, глухих уголках, и не рассказывают об этом, не тщеславятся.
«Где же вы бывали?» — спрашивал я одного из них. «В разных местах, — сказал он, — и к северу, и к югу, за тысячу верст, за полторы, за три». — «Кто ж живет в тех местах, например к северу?» — «Не живет никто, а кочуют якуты, тунгусы, чукчи. Ездят
по этим дорогам верхом, большею частью на одних и тех же лошадях или на оленях.
По колымскому и другим
пустынным трактам есть, пожалуй, и станции, но какие расстояния между ними: верст
по четыреста, небольшие — всего
по двести верст!»
Чего стоило одно странствование
по этой
пустынной, тогда еще не исследованной нашей Миссисипи!
Солнце уж было низко на горизонте, когда я проснулся и вышел. Люди бродили
по лесу, лежали и сидели группами; одни готовили невод, другие купались. Никогда скромный Бонин-Cима не видал такой суматохи на своих
пустынных берегах!
Вчера и сегодня, 20-го и 21-го, мы шли верстах в двух от Корейского полуострова; в 36˚ ‹северной› широты. На юте делали опись ему, а смотреть нечего: все
пустынные берега, кое-где покрытые скудной травой и деревьями. Видны изредка деревни: там такие же хижины и так же жмутся в тесную кучу, как на Гамильтоне. Кое-где
по берегу бродят жители. На море много лодок, должно быть рыбацкие.
От города до монастыря было не более версты с небольшим. Алеша спешно пошел
по пустынной в этот час дороге. Почти уже стала ночь, в тридцати шагах трудно уже было различать предметы. На половине дороги приходился перекресток. На перекрестке, под уединенною ракитой, завиделась какая-то фигура. Только что Алеша вступил на перекресток, как фигура сорвалась с места, бросилась на него и неистовым голосом прокричала...
А мы с ним, надо вам знать-с, каждый вечер и допрежь того гулять выходили, ровно
по тому самому пути,
по которому с вами теперь идем, от самой нашей калитки до вон того камня большущего, который вон там на дороге сиротой лежит у плетня и где выгон городской начинается: место
пустынное и прекрасное-с.
На Такеме фазанов нет вовсе, несмотря на то что китайцы возделывают землю здесь более 10 лет. Это объясняется тем, что между реками Санхобе и Такемой лежит
пустынная область, без пашен и огородов. По-видимому, Такема в Зауссурийском крае является северной границей распространения обыкновенной белобокой сороки, столь обычной для Ольгинского района и быстро сокращающейся в числе
по мере продвижения на север
по побережью моря.
Сунцай назвал дикушек по-своему и сказал, что бог Эндури [Божество, сотворившее мир.] нарочно создал непугливую птицу и велел ей жить в самых
пустынных местах, для того чтобы случайно заблудившийся охотник не погиб с голоду.
Мы ехали
по широкой распаханной равнине; чрезвычайно пологими волнообразными раскатами сбегали в нее невысокие, тоже распаханные холмы; взор обнимал всего каких-нибудь пять верст
пустынного пространства; вдали небольшие березовые рощи своими округленно зубчатыми верхушками одни нарушали почти прямую черту небосклона.
Приближались сумерки. Болото приняло одну общую желто-бурую окраску и имело теперь безжизненный и
пустынный вид. Горы спускались в синюю дымку вечернего тумана и казались хмурыми.
По мере того как становилось темнее, ярче разгоралось на небе зарево лесного пожара. Прошел час, другой, а Дерсу не возвращался. Я начал беспокоиться.
Озеро было
пустынным. Нигде ни одного паруса, ни одной лодки. Около часу мы бродили
по берегу и стреляли птиц.
Китаец торопил нас. Ему хотелось поскорее добраться до другой фанзы, которая,
по его словам, была еще в 12 км. И действительно, к полудню мы нашли эту фанзочку. Она была пустая. Я спросил нашего вожатого, кто ее хозяин. Он сказал, что в верховьях Имана соболеванием занимаются китайцы, живущие на берегу моря, дальше, вниз
по реке, будут фанзы соболевщиков Иодзыхе, а еще дальше на значительном протяжении следует
пустынная область, которая снова оживает немного около реки Кулумбе.
После пурги степь казалась безжизненной и
пустынной. Гуси, утки, чайки, крохали — все куда-то исчезли.
По буро-желтому фону большими пятнами белели болота, покрытые снегом. Идти было славно, мокрая земля подмерзла и выдерживала тяжесть ноги человека. Скоро мы вышли на реку и через час были на биваке.
Спустя несколько дней я гулял
по пустынному бульвару, которым оканчивается в одну сторону Пермь; это было во вторую половину мая, молодой лист развертывался, березы цвели (помнится, вся аллея была березовая), — и никем никого. Провинциалы наши не любят платонических гуляний. Долго бродя, я увидел наконец
по другую сторону бульвара, то есть на поле, какого-то человека, гербаризировавшего или просто рвавшего однообразные и скудные цветы того края. Когда он поднял голову, я узнал Цехановича и подошел к нему.
Одни говорили, что он поступил в шайку воров и промышляет
по Москве мелкими кражами; другие утверждали, что он удалился в один из
пустынных монастырей и определился там послушником.
Приходили поодиночке и
по двое и уходили так же через черный ход
по пустынным ночью Кузнецкому мосту и Газетному переулку (тогда весь переулок от Кузнецкого моста до Никитской назывался Газетным), до Тверской, в свои «Черныши» и дом Олсуфьева, где обитали и куда приезжали и приходили переночевать нелегальные…
Сегодня бродила
по пустынному берегу Нельши и мысленно переносилась в Сибирь.
По одной из таких
пустынных улиц часу в двенадцатом самого ненастного дня,
по ступицу в жидкой, болотистой грязи, плыли маленькие одноместные дрожечки, запряженные парою бойких рыженьких шведок.
А то отправятся доктор с Араповым гулять ночью и долго бродят бог знает где,
по пустынным улицам, не боясь ни ночных воров, ни усталости. Арапов все идет тихо и вдруг, ни с того ни с сего, сделает доктору такой вопрос, что тот не знает, что и ответить, и еще более убеждается, что правленье корректур не составляет главной заботы Арапова.
Я убегаю в парк и долго брожу одна, совсем одна
по пустынным аллеям.
Николай Иванович жил на окраине города, в
пустынной улице, в маленьком зеленом флигеле, пристроенном к двухэтажному, распухшему от старости, темному дому. Перед флигелем был густой палисадник, и в окна трех комнат квартиры ласково заглядывали ветви сиреней, акаций, серебряные листья молодых тополей. В комнатах было тихо, чисто, на полу безмолвно дрожали узорчатые тени,
по стенам тянулись полки, тесно уставленные книгами, и висели портреты каких-то строгих людей.
Но вот снова понеслись из всех церквей звуки колоколов; духовная процессия с крестами и хоругвямя медленно спускается с горы к реке; народ благоговейно снимает шапки и творит молитву… Через полчаса берег делается по-прежнему
пустынным, и только зоркий глаз может различить вдали флотилию, уносящую пеструю толпу богомольцев.
Верховцевы сходили
по лестнице, когда Лидочка поднималась к ним. Впрочем, они уезжали не надолго — всего три-четыре визита, и просили Лидочку подождать. Она вошла в
пустынную гостиную и села у стола с альбомами. Пересмотрела все — один за другим, а Верховцевых все нет как нет. Но Лидочка не обижалась; только ей очень хотелось есть, потому что институтский день начинается рано, и она, кроме того, сделала порядочный моцион. Наконец, часов около пяти, Верочка воротилась.
Мы плыли
по Ладожскому озеру от острова Коневца к Валааму и на пути зашли
по корабельной надобности в пристань к Кореле. Здесь многие из нас полюбопытствовали сойти на берег и съездили на бодрых чухонских лошадках в
пустынный городок. Затем капитан изготовился продолжать путь, и мы снова отплыли.
В городе была полная паника, люди боялись говорить друг с другом, ставни всех окон на улицу были закрыты.
По пустынным улицам ходили отряды солдат и тихо проезжали под конвоем кареты с завешенными окнами.
Все эти слова Егора Егорыча Сусанна слушала, трепеща от восторга, но Муза — нет,
по той причине, что,
по отъезде матери и сестры, ей оказалось весьма удобным жить в большом и почти
пустынном доме и разыгрывать свои фантазии, тогда как понятно, что в Москве у них будут небольшие комнаты, да, пожалуй, и фортепьяно-то не окажется.
По пустынной улице без пути ходили одинокие петухи и тщетно сзывали кур.
Зарыли её, как хотелось Матвею, далеко от могилы старого Кожемякина, в
пустынном углу кладбища, около ограды, где густо росла жимолость, побегушка и тёмно-зелёный лопух. На девятый день Матвей сам выкосил вокруг могилы сорные травы, вырубил цепкие кусты и посадил на расчищенном месте пять молодых берёз: две в головах, за крестом,
по одной с боков могилы и одну в ногах.
Подходила зима.
По утрам кочки грязи, голые сучья деревьев, железные крыши домов и церквей покрывались синеватым инеем; холодный ветер разогнал осенние туманы, воздух, ещё недавно влажный и мутный, стал беспокойно прозрачным. Открылись глубокие
пустынные дали, почернели леса, стало видно, как на раздетых холмах вокруг города неприютно качаются тонкие серые былинки.
Было раннее утро; заря едва занялась; город спал;
пустынные улицы смотрели мертво. Ни единого звука, кроме нерешительного чириканья кое-где просыпающихся воробьев; ни единого живого существа, кроме боязливо озирающихся котов, возвращающихся
по домам после ночных похождений (как он завидовал им!). Даже собаки — и те спали у ворот, свернувшись калачиком и вздрагивая под влиянием утреннего холода. Над городом вился туман; тротуары были влажны; деревья в садах заснули, словно повитые волшебной дремой.
Точно птицы в воздухе, плавают в этой светлой ласковой воде усатые креветки, ползают
по камню раки-отшельники, таская за собой свой узорный дом-раковину; тихо двигаются алые, точно кровь, звезды, безмолвно качаются колокола лиловых медуз, иногда из-под камня высунется злая голова мурены с острыми зубами, изовьется пестрое змеиное тело, всё в красивых пятнах, — она точно ведьма в сказке, но еще страшней и безобразнее ее; вдруг распластается в воде, точно грязная тряпка, серый осьминог и стремительно бросится куда-то хищной птицей; а вот, не торопясь, двигается лангуст, шевеля длиннейшими, как бамбуковые удилища, усами, и еще множество разных чудес живет в прозрачной воде, под небом, таким же ясным, но более
пустынным, чем море.
Охваченный тоскливой и мстительной злобой приехал Фома в город. В нем кипело страстное желание оскорбить Медынскую, надругаться над ней. Крепко стиснув зубы и засунув руки глубоко в карманы, он несколько часов кряду расхаживал
по пустынным комнатам своего дома, сурово хмурил брови и все выпячивал грудь вперед. Сердцу его, полному обиды, было тесно в груди. Он тяжело и мерно топал ногами
по полу, как будто ковал свою злобу.
«Не простился!» — огорчённо думал Евсей, идя
по пустынной улице.
Боясь потерять Петра в толпе прохожих, Евсей шагал сзади, не спуская глаз с его фигуры, но вдруг Пётр исчез. Климков растерялся, бросился вперёд; остановился, прижавшись к столбу фонаря, — против него возвышался большой дом с решётками на окнах первого этажа и тьмою за стёклами окон. Сквозь узкий подъезд был виден
пустынный, сумрачный двор, мощёный крупным камнем. Климков побоялся идти туда и, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, смотрел
по сторонам.
Пустынный закоулочек, где помещался суд, был оживлен мелькавшими
по нем то здесь, то там фигурами, которые прохаживались, очевидно ожидая здесь чего-то важного и торжественного, — так серьезны были их лица.
Подойдя однажды к платформе, я увидел на ней Урманова, Он стоял на краю и смотрел
по направлению к Москве. Полотно дороги лежало между откосами насыпи,
пустынное, с двумя парами рельсов и линией телеграфных столбов. Взгляд убегал далеко вперед, за этими суживающимися полосками, которые терялись вдали, и над ними вился тот дымок или туман,
по которому узнается присутствие невидного большого и шумного города.
Смеркалось, и было малолюдно; пока ехали
по своей улице и через
пустынный базар, сильно пылили колеса, а потом трескуче, по-провинциальному, запрыгали
по неровному камню мостовой.
И круто, на полшага повернув, проплыл как бы
по воздуху
пустынную площадь и окунулся в темноту тихой, немощеной улицы, еле намечаемой в перспективе несколькими тусклыми фонарями.
И
по улице шли молча, торопясь дойти до перекрестка, где разветвлялись пути. Звякнула за углом в переулке подкова и вынырнули возле фонаря два стражника на тяжелых, ленивых лошадях. Хотели повернуть направо, но, увидев на
пустынной улице двух прохожих, повернули молча в их сторону. Колесников засмеялся...
Колупаев, Осьмушников и Прохоров давно так бойко не торговали; батюшка ходил
по избам, поздравлял хозяев с праздником и собирал крутые яйца; даже в мое уединение доносились клики ликования, хотя,
по случаю праздников, Монрепо было
пустыннее, нежели в обыкновенные дни.