Неточные совпадения
10) Маркиз де Санглот, Антон Протасьевич, французский выходец и друг Дидерота. Отличался легкомыслием и любил петь непристойные песни. Летал
по воздуху в городском саду и чуть было не улетел совсем, как зацепился фалдами за шпиц, и оттуда с превеликим трудом снят. За эту затею уволен в 1772 году, а в следующем же году, не уныв духом, давал
представления у Излера на минеральных водах. [Это очевидная ошибка. — Прим. издателя.]
Левин боялся немного, что он замучает лошадей, особенно и левого, рыжего, которого он не умел держать; но невольно он подчинялся его веселью, слушал романсы, которые Весловский, сидя на козлах, распевал всю дорогу, или рассказы и
представления в лицах, как надо править по-английски four in hand; [четверкой;] и они все после завтрака в самом веселом расположении духа доехали до Гвоздевского болота.
В первую минуту ей показалось неприлично, что Анна ездит верхом. С
представлением о верховой езде для дамы в понятии Дарьи Александровны соединялось
представление молодого легкого кокетства, которое,
по ее мнению, не шло к положению Анны; но когда она рассмотрела ее вблизи, она тотчас же примирилась с ее верховою ездой. Несмотря на элегантность, всё было так просто, спокойно и достойно и в позе, и в одежде, и в движениях Анны, что ничего не могло быть естественней.
Вчера приехал сюда фокусник Апфельбаум. На дверях ресторации явилась длинная афишка, извещающая почтеннейшую публику о том, что вышеименованный удивительный фокусник, акробат, химик и оптик будет иметь честь дать великолепное
представление сегодняшнего числа в восемь часов вечера, в зале Благородного собрания (иначе — в ресторации); билеты
по два рубля с полтиной.
Я делаю то, что существует, как старинное
представление о прекрасном-несбыточном, и что,
по существу, так же сбыточно и возможно, как загородная прогулка.
Такое
представление о капитане, такой образ и такая истинная действительность его положения заняли,
по праву душевных событий, главное место в блистающем сознании Грэя.
Наконец, в довершение безобразия, придумали драматическoe
представление: разделись, разрезали подушку, вывалялись в пуху и начали изображать диких; тут уж капитан,
по требованию пассажиров, и высадил их на пустой остров.
Комедия с этими японцами, совершенное
представление на нагасакском рейде! Только что пробило восемь склянок и подняли флаг, как появились переводчики, за ними и оппер-баниосы, Хагивари, Саброски и еще другой, робкий и невзрачный с виду. Они допрашивали, не недовольны ли мы чем-нибудь? потом попросили видеться с адмиралом.
По обыкновению, все уселись в его каюте, и воцарилось глубокое молчание.
Революция, в его
представлении, не должна была изменить основные формы жизни народа — в этом он не сходился с Новодворовым и последователем Новодворова Маркелом Кондратьевым, — революция,
по его мнению, не должна была ломать всего здания, а должна была только иначе распределить внутренние помещения этого прекрасного, прочного, огромного, горячо-любимого им старого здания.
У нас в Москве, в допетровскую старину, такие же почти драматические
представления, из Ветхого Завета особенно, тоже совершались
по временам; но, кроме драматических
представлений,
по всему миру ходило тогда много повестей и «стихов», в которых действовали
по надобности святые, ангелы и вся сила небесная.
Во Франции судейские клерки, а тоже и
по монастырям монахи давали целые
представления, в которых выводили на сцену Мадонну, ангелов, святых, Христа и самого Бога.
По его
представлению, душу — тень (ханя) — имеют не только люди, животные, птицы, рыбы, насекомые, но и растения, и камни, и вообще все неодушевленные предметы.
Такое
представление у туземцев о начальствующих лицах вполне естественно. В словах Дерсу мы узнаем китайских чиновников, которые главным образом несут обязанности судей, милуют и наказывают
по своему усмотрению. Дерсу, быть может, сам и не видел их, но, вероятно, много слышал от тех гольдов, которые бывали в Сан-Сине.
Чтобы дать читателю еще более ясное
представление о дедушкиной семье, я считаю нелишным заглянуть на один из вечерков, на которые он,
по зимам, созывал от времени до времени родных.
По-видимому, она еще любила мужа, но над этою привязанностью уже господствовало
представление о добровольном закрепощении, силу которого она только теперь поняла, и мысль, что замужество ничего не дало ей, кроме рабского ярма, до такой степени давила ее, что самая искренняя любовь легко могла уступить место равнодушию и даже ненависти.
Нам очень нравилось это юмористическое объяснение, побеждавшее ужасное
представление о воющем привидении, и мы впоследствии часто просили отца вновь рассказывать нам это происшествие. Рассказ кончался веселым смехом… Но это трезвое объяснение на кухне не произвело ни малейшего впечатления. Кухарка Будзиньская, а за ней и другие объяснили дело еще проще: солдат и сам знался с нечистой силой; он
по — приятельски столковался с «марой», и нечистый ушел в другое место.
Первое время после этого Кранц приходил в первый класс, желтый от злости, и старался не смотреть на Колубовского, не заговаривал с ним и не спрашивал уроков. Однако выдержал недолго: шутовская мания брала свое, и, не смея возобновить
представление в полном виде, Кранц все-таки водил носом
по воздуху, гримасничал и, вызвав Колубовского, показывал ему из-за кафедры пробку.
Придя как-то к брату, критик читал свою статью и, произнося: «я же говорю: напротив», — сверкал глазами и энергически ударял кулаком
по столу… От этого на некоторое время у меня составилось
представление о «критиках», как о людях, за что-то сердитых на авторов и говорящих им «все напротив».
Когда я была маленькой девочкой, то мой отец и мамаша ездили
по ярмаркам и давали
представления, очень хорошие.
После двухлетнего пребывания на острове теперешний инспектор представил отчет; это небольшая кабинетная работа, в которой личные наблюдения автора отсутствуют и выводы его не отличаются определенностью, но зато в отчете излагаются вкратце сведения
по метеорологии и флоре, дающие довольно ясное
представление об естественных условиях населенной части острова.
Чуть не каждая неделя приносила с собой что-нибудь новое,
по временам совершенно неожиданное
по отношению к слепому, и когда Максим старался найти источники иной новой идеи или нового
представления, появлявшихся у ребенка, то ему приходилось теряться.
Но задача была не
по силам темному мозгу ребенка, которому недоставало для этой работы зрительных
представлений.
Дядя Максим всегда недовольно хмурился в таких случаях, и, когда на глазах матери являлись слезы, а лицо ребенка бледнело от сосредоточенных усилий, тогда Максим вмешивался в разговор, отстранял сестру и начинал свои рассказы, в которых,
по возможности, прибегал только к пространственным и звуковым
представлениям.
Даль звучала в его ушах смутно замиравшею песней; когда же
по небу гулко перекатывался весенний гром, заполняя собой пространство и с сердитым рокотом теряясь за тучами, слепой мальчик прислушивался к этому рокоту с благоговейным испугом, и сердце его расширялось, а в голове возникало величавое
представление о просторе поднебесных высот.
Даже свободным мыслителям сороковых и пятидесятых годов не было чуждо суеверное
представление о «таинственных предначертаниях» природы. Немудрено поэтому, что,
по мере развития ребенка, выказывавшего недюжинные способности, дядя Максим утвердился окончательно в убеждении, что самая слепота есть лишь одно из проявлений этих «таинственных предначертаний». «Обездоленный за обиженных» — вот девиз, который он выставил заранее на боевом знамени своего питомца.
Правда, само
по себе это воспоминание было не из особенно сладких, потому что связывалось с
представлением об учительнице, старой немецкой девице Клапс, очень тощей, очень прозаичной и, главное, очень сердитой.
Так-то наш г. казначей; уже другой раз
по его
представлению меня отсылают в уголовную палату.
Ехали курьер с Левшою очень скоро, так что от Петербурга до Лондона нигде отдыхать не останавливались, а только на каждой станции пояса на один значок еще уже перетягивали, чтобы кишки с легкими не перепутались; но как Левше после
представления государю,
по платовскому приказанию, от казны винная порция вволю полагалась, то он, не евши, этим одним себя поддерживал и на всю Европу русские песни пел, только припев делал по-иностранному: «Ай люли — се тре жули» [Это очень хорошо (от фр. c’est tr s joli)].
Образы прошедшего по-прежнему, не спеша, поднимались, всплывали в его душе, мешаясь и путаясь с другими
представлениями.
Сначала он,
по неопытности, все лез с
представлениями к начальству, потом взывал к просвещенному вниманию благородного дворянства, а наконец, скрепя сердце и смирив дух гордыни, отнесся к толстому карману Никона Родионовича.
Пришла мне мысль — сыграть нам театр, хороший, настоящий, и мой взгляд
по сему предмету таков, чтобы взять для
представления что-нибудь из Шекспира; так как сего великого писателя хотя и играют на сцене, но актеры,
по их крайнему необразованию, исполняют его весьма плохо.
Публика несколько раз хохотала над ним и хлопала ему, и больше всех Николай Силыч.
По окончании
представления, когда все зрители поднялись и стали выходить. Николай Силыч, с другом своим Насосычем, снова отправился к актерам в уборную. Там уже для них была приготовлена на подносе известная нам бутылка водки и колбаса.
В день
представления Ванька,
по приказанию господ, должен был то сбегать закупить свеч для освещения, то сцену вымести, то расставить стулья в зале; но всем этим действиям он придавал такой вид, что как будто бы делал это
по собственному соображению.
Похлопывали Терпибедова
по животу, как бы нащупывая спрятанных там курчат, пугали его, убирали со стола его тарелку с недоеденным кушаньем, словом, проделывали на нем весь скудный репертуар домашних театральных
представлений.
Посреди этой смуты
представлений настоящего и будущего, конечно, самое разумное — это довести свой иск к жизни до минимума, то есть сказать себе:"Удобнее всего быть ни виноватым, ни невиноватым, не заслуживать ни кары, ни награды; я, дескать, сам
по себе, я ничего не требую, ничего не ищу и претендую только на то, что имею право жить".
Но все это прошло мимо, словно скользнуло
по мне. Как будто я видел во сне какое-то фантастическое
представление, над которым и плакать и хохотать хочется…
По исстари установившемуся в нем самом понятию, все это никоим образом не осуществляет
представления об «деле», как об чем-то, сопряженном с трудом.
Конечно, это еще немного (я уверен даже, что ты найдешь в этом подтверждение твоих нравоучений), но я все-таки продолжаю думать, что ежели мои поиски и не увенчиваются со скоростью телеграфного сообщения, то совсем не потому, что я не пускаю в ход"aperГus historiques et litteraires", [исторических и литературных рассуждений (франц.)] а просто потому, что,
по заведенному порядку, никакое
представление никогда с пятого акта не начинается.
И вот крики боли начинают мало-помалу стихать, и недавний вопль:"Унизительно, стыдно, больно!"сменяется другим:"Лучше не думать!"Затем человек уже делается рассудительным; в уме его постепенно образуется
представление о неизбежном роке, о гнетущей силе обстоятельств, против которой бесполезно, или,
по малой мере, рискованно прать, и наконец, как достойное завершение всех этих недостойностей, является краткий, но имеющий решающую силу афоризм:"Надо же жить!"
Я гулял — то в саду нашей дачи, то
по Нескучному, то за заставой; брал с собою какую-нибудь книгу — курс Кайданова, например, — но редко ее развертывал, а больше вслух читал стихи, которых знал очень много на память; кровь бродила во мне, и сердце ныло — так сладко и смешно: я все ждал, робел чего-то и всему дивился и весь был наготове; фантазия играла и носилась быстро вокруг одних и тех же
представлений, как на заре стрижи вокруг колокольни; я задумывался, грустил и даже плакал; но и сквозь слезы и сквозь грусть, навеянную то певучим стихом, то красотою вечера, проступало, как весенняя травка, радостное чувство молодой, закипающей жизни.
Получалось самое смутнее, расплывавшееся в подробностях
представление: если он «ученый профессор»
по преимуществу, то каким образом примазался к нему Тетюев с своими интригами?
Чистая идея — нечто до того удивительное
по своему интимному свойству все проникать, все перерабатывать, что рассудок теряется и меркнет при одном
представлении об этом всесильном могуществе.
Чем более погружалась она в институтскую мглу, тем своеобразнее становилось ее
представление о мужчине. Когда-то ей везде виделись «херувимы»; теперь это было нечто вроде стада статских советников (и выше), из которых каждый имел надзор
по своей части. Одни
по хозяйственной, другие —
по полицейской, третьи —
по финансовой и т. д. А полковники и генералы стоят кругом в виде живой изгороди и наблюдают за тем, чтобы статским советникам не препятствовали огород городить.
Она одна относилась к ребенку по-человечески, и к ней одной он питал нечто вроде привязанности. Она рассказывала ему про деревню, про бывших помещиков, как им привольно жилось, какая была сладкая еда. От нее он получил смутное
представление о поле, о лесе, о крестьянской избе.
Пусть дойдет до них мой голос и скажет им, что даже здесь, в виду башни, в которой,
по преданию, Карл Великий замуровал свою дочь (здесь все башни таковы, что в каждой кто-нибудь кого-нибудь замучил или убил, а у нас башен нет), ни на минуту не покидало меня
представление о саранче, опустошившей благословенные чембарские пажити.
Целых четыре дня я кружился
по Парижу с Капоттом, и все это время он без умолку говорил. Часто он повторялся, еще чаще противоречил сам себе, но так как мне, в сущности, было все равно, что ни слушать, лишь бы упразднить
представление"свиньи", то я не только не возражал, но даже механическим поматыванием головы как бы приглашал его продолжать. Многого, вероятно, я и совсем не слыхал, довольствуясь тем, что в ушах моих не переставаючи раздавался шум.
— В том суть-с, что наша интеллигенция не имеет ничего общего с народом, что она жила и живет изолированно от народа, питаясь иностранными образцами и проводя в жизнь чуждые народу идеи и
представления; одним словом, вливая отраву и разложение в наш свежий и непочатый организм. Спрашивается: на каком же основании и
по какому праву эта лишенная почвы интеллигенция приняла на себя не принадлежащую ей роль руководительницы?
Тем не менее мысль, что
представление о Швейцарии как-то обязательно отождествляется с
представлением о превратных толкованиях, положительно отравляет путешествие
по этой стране.
Представление о рукомойниках и паромах он, по-видимому, совсем уж утратил и весь погрузился в дела внутренней политики.
Тогда,
по манию волшебства (не надо забывать, что дело происходит в сновидении, где всякие волшебства дозволяются), в немецкую деревню врывается кудластый русский мальчик, в длинной рубахе, подол которой замочен, а ворот замазан мякинным хлебом. И между двумя сверстниками начинается драматическое
представление под названием...