Неточные совпадения
С ними происходило что-то совсем необыкновенное. Постепенно, в глазах
у всех солдатики начали наливаться кровью. Глаза их, доселе неподвижные, вдруг стали вращаться и выражать гнев; усы, нарисованные вкривь и вкось, встали на свои места и начали шевелиться; губы, представлявшие тонкую розовую черту, которая от бывших дождей почти уже смылась, оттопырились и изъявляли намерение нечто произнести.
Появились ноздри, о которых прежде и в помине не было, и начали раздуваться и свидетельствовать о нетерпении.
Наконец на третий месяц в серьезном журнале
появилась критическая статья. Сергей Иванович знал и автора статьи. Он встретил его раз
у Голубцова.
В ней было возбуждение и быстрота соображения, которые
появляются у мужчин пред сражением, борьбой, в опасные и решительные минуты жизни, те минуты, когда раз навсегда мужчина показывает свою цену и то, что всё прошедшее его было не даром, а приготовлением к этим минутам.
Явно, что он влюблен, потому что стал еще доверчивее прежнего;
у него даже
появилось серебряное кольцо с чернью, здешней работы: оно мне показалось подозрительным…
— Стало быть, вы молитесь затем, чтобы угодить тому, которому молитесь, чтобы спасти свою душу, и это дает вам силы и заставляет вас подыматься рано с постели. Поверьте, что если <бы> вы взялись за должность свою таким образом, как бы в уверенности, что служите тому, кому вы молитесь,
у вас бы
появилась деятельность, и вас никто из людей не в силах <был бы> охладить.
За это время Летика
появлялся у костра дважды, курил и засматривал из любопытства в рот пойманным рыбам — что там?
В то время в петербургском свете изредка
появлялась женщина, которую не забыли до сих пор, княгиня Р.
У ней был благовоспитанный и приличный, но глуповатый муж и не было детей.
Митю поместили тут же;
у него уже
появилась нянюшка в глазетовом кокошнике.
У одной, стоявшей рядом с Туробоевым, — горбоносое лицо ведьмы, и она все время шевелила губами, точно пережевывая какие-то слишком твердые слова, а когда она смыкала губы — на лице ее
появлялось выражение злой и отчаянной решимости.
— Это — Кубасов, печник, он тут
у них во всем — первый. Кузнецы, печники, плотники — они, все едино, как фабричные, им — плевать на законы, — вздохнув, сказал мужик, точно жалея законы. — Происшествия эта задержит вас, господин, — прибавил он, переступая с ноги на ногу, и на жидком лице его
появилась угрюмая озабоченность, все оно как-то оплыло вниз, к тряпичной шее.
Появлялся он
у Варвары изредка, ненадолго, уже не играл на гитаре, не пел дуэты с Маракуевым.
Но говорила без досады, а ласково и любовно. На висках
у нее
появились седые волосы, на измятом лице — улыбка человека, который понимает, что он родился неудачно, не вовремя, никому не интересен и очень виноват во всем этом.
Захар стал еще неуклюжее, неопрятнее;
у него
появились заплаты на локтях; он смотрит так бедно, голодно, как будто плохо ест, мало спит и за троих работает.
Вера с радостью слушала Райского;
у ней
появился даже румянец. Самая торопливость его передать ей счастливое впечатление, какое сделал на него «медведь» и его берлога, теплый колорит, в который Райский окрасил фигуру Тушина, осмыслив его своим метким анализом, яркая картина быта, хозяйства, нравов лесного угла, всей местности — все это почти увлекло и Веру.
Снаружи она казалась всем покойною, но глаза
у ней впали, краски не
появлялись на бледном лице, пропала грация походки, свобода движений. Она худела и видимо томилась жизнью.
К вечеру Вера также разнемоглась.
У ней
появился жар и бред. Она металась всю ночь, звала бабушку во сне, плакала.
Его мучила теперь тайна: как она, пропадая куда-то на глазах
у всех, в виду, из дома, из сада, потом
появляется вновь, будто со дна Волги, вынырнувшей русалкой, с светлыми, прозрачными глазами, с печатью непроницаемости и обмана на лице, с ложью на языке, чуть не в венке из водяных порослей на голове, как настоящая русалка!
Только когда он углубится в длинные разговоры с Райским или слушает лекцию о древней и чужой жизни, читает старца-классика, — тогда только
появлялась вдруг
у него жизнь в глазах, и глаза эти бывали умны, оживленны.
Не проходило почти дня, чтоб Тит Никоныч не принес какого-нибудь подарка бабушке или внучкам. В марте, когда еще о зелени не слыхать нигде, он принесет свежий огурец или корзиночку земляники, в апреле горсточку свежих грибов — «первую новинку». Привезут в город апельсины,
появятся персики — они первые подаются
у Татьяны Марковны.
В лице
у ней
появилось беспокойство.
— Пусть так! — более и более слабея, говорила она, и слезы
появились уже в глазах. — Не мне спорить с вами, опровергать ваши убеждения умом и своими убеждениями!
У меня ни ума, ни сил не станет.
У меня оружие слабо — и только имеет ту цену, что оно мое собственное, что я взяла его в моей тихой жизни, а не из книг, не понаслышке…
Впрочем,
у нас были и развлечения:
появились касатки, или морские свиньи.
Если вопрос противной стороны заключал в себе кроме сказанного еще другой, скрытый смысл,
у Кавадзи невольно
появлялась легкая улыбка.
Но с странным чувством смотрю я на эти игриво-созданные, смеющиеся берега: неприятно видеть этот сон, отсутствие движения. Люди
появляются редко; животных не видать; я только раз слышал собачий лай. Нет людской суеты; мало признаков жизни. Кроме караульных лодок другие робко и торопливо скользят
у берегов с двумя-тремя голыми гребцами, с слюнявым мальчишкой или остроглазой девчонкой.
Сегодня, 12-го, какая погода! Море еще
у Лю-чу было синее, а теперь, в тропиках, и подавно. Солнце печет иногда до утомления, как
у нас бывает перед грозой. Теплота здесь напитана разными запахами; солнце проникает всюду.
Появились летучие рыбы, с сельдь величиною; они летают во множестве стаями и поодиночке.
Я не спускал глаз с С., пока он не скрылся за риф, — и, конечно, не
у него, а
у меня сжималось сердце страхом: «Вот-вот кувырнется и не
появится больше!»
Не успели мы расположиться в гостиной, как вдруг явились, вместо одной, две и даже две с половиною девицы: прежняя, потом сестра ее, такая же зрелая дева, и еще сестра, лет двенадцати. Ситцевое платье исчезло, вместо него
появились кисейные спенсеры, с прозрачными рукавами, легкие из муслинь-де-лень юбки. Сверх того,
у старшей была синева около глаз, а
у второй на носу и на лбу по прыщику;
у обеих вид невинности на лице.
В 10-м часу приехали, сначала оппер-баниосы, потом и секретари. Мне и К. Н. Посьету поручено было их встретить на шканцах и проводить к адмиралу. Около фрегата собралось более ста японских лодок с голым народонаселением. Славно: пестроты нет, все в одном и том же костюме, с большим вкусом! Мы с Посьетом ждали
у грот-мачты, скоро ли
появятся гости и что за секретари в Японии, похожи ли на наших?
У Ляховского тоже было довольно скучно. Зося хмурилась и капризничала. Лоскутов жил в Узле вторую неделю и часто бывал
у Ляховских. О прежних увеселениях и забавах не могло быть и речи; Половодов показывался в гостиной Зоси очень редко и сейчас же уходил, когда
появлялся Лоскутов. Он не переваривал этого философа и делал равнодушное лицо.
Для особенно почетных и знатных посетителей из мужчин отведены были даже совсем уже необыкновенные места сзади стола, за которым помещался суд: там
появился целый ряд занятых разными особами кресел, чего никогда
у нас прежде не допускалось.
— Нуждался в десяти рублях и заложил пистолеты
у Перхотина, потом ходил к Хохлаковой за тремя тысячами, а та не дала, и проч., и всякая эта всячина, — резко прервал Митя, — да, вот, господа, нуждался, а тут вдруг тысячи
появились, а? Знаете, господа, ведь вы оба теперь трусите: а что как не скажет, откуда взял? Так и есть: не скажу, господа, угадали, не узнаете, — отчеканил вдруг Митя с чрезвычайною решимостью. Следователи капельку помолчали.
Знатоки русской женской красоты могли бы безошибочно предсказать, глядя на Грушеньку, что эта свежая, еще юношеская красота к тридцати годам потеряет гармонию, расплывется, самое лицо обрюзгнет, около глаз и на лбу чрезвычайно быстро
появятся морщиночки, цвет лица огрубеет, побагровеет может быть, — одним словом, красота на мгновение, красота летучая, которая так часто встречается именно
у русской женщины.
Когда старик
появился у противоположного входа, сажен за десять от стула Мити, то тот вдруг вскочил и своими твердыми, фронтовыми, аршинными шагами пошел к нему навстречу.
У меня на сцене является он; правда, он ничего и не говорит в поэме, а только
появляется и проходит.
Алеша, голубчик, гляжу я на тебя и не верю; Господи, как это ты
у меня
появился!
Вдруг
у подножки коляски
появился помещик Максимов.
Алеша
появился скоро и спеша подошел к Коле; за несколько шагов еще тот разглядел, что
у Алеши было какое-то совсем радостное лицо.
Усадил меня, самовар поставил, за женой послал, точно я праздник какой ему сделал,
у него
появившись.
Дмитрий вдруг
появился опять в зале. Он, конечно, нашел тот вход запертым, да и действительно ключ от запертого входа был в кармане
у Федора Павловича. Все окна во всех комнатах были тоже заперты; ниоткуда, стало быть, не могла пройти Грушенька и ниоткуда не могла выскочить.
Пришел в трактир он в сквернейшем расположении духа и тотчас же начал партию. Партия развеселила его. Сыграл другую и вдруг заговорил с одним из партнеров о том, что
у Дмитрия Карамазова опять деньги
появились, тысяч до трех, сам видел, и что он опять укатил кутить в Мокрое с Грушенькой. Это было принято почти с неожиданным любопытством слушателями. И все они заговорили не смеясь, а как-то странно серьезно. Даже игру перервали.
— Из простонародья женский пол и теперь тут, вон там, лежат
у галерейки, ждут. А для высших дамских лиц пристроены здесь же на галерее, но вне ограды, две комнатки, вот эти самые окна, и старец выходит к ним внутренним ходом, когда здоров, то есть все же за ограду. Вот и теперь одна барыня, помещица харьковская, госпожа Хохлакова, дожидается со своею расслабленною дочерью. Вероятно, обещал к ним выйти, хотя в последние времена столь расслабел, что и к народу едва
появляется.
Что непременно и было так, это я тебе скажу. И вот он возжелал
появиться хоть на мгновенье к народу, — к мучающемуся, страдающему, смрадно-грешному, но младенчески любящему его народу. Действие
у меня в Испании, в Севилье, в самое страшное время инквизиции, когда во славу Божию в стране ежедневно горели костры и
У обедни он редко
появлялся.
Хей-ба-тоу тоже решил зазимовать на Кусуне. Плавание по морю стало затруднительным:
у берегов
появилось много плавающего льда, устья рек замерзли.
Но тотчас же
появился новый тревожный вопрос: как теперь снять Дерсу с дерева и надолго ли
у него хватит сил?
Греясь
у костра, мы пили чай. Вдруг Чжан Бао что-то закричал. Я обернулся и увидел мираж. В воздухе, немного выше поверхности воды, виднелся пароход, две парусные шхуны, а за ними горы, потом
появилась постройка, совершенно не похожая ни на русский дом, ни на китайскую фанзу. Явление продолжалось несколько минут, затем оно начало блекнуть и мало-помалу рассеялось в воздухе.
С плоскогорья Лао-бей-лаза стекают два ключа: Кямту и Сигими-Бяса. Далее, с правой стороны, в Бикин впадают: река Бей-си-лаза, стекающая с горы того же имени, маленький ключик Музейза [У-цзей (хе) — речка сепий.] и река Лаохозен [Лао-ху-цзен — опасающийся (этого места) тигр.], получившая свое название от слова «лахоу», что значит «тигр». По рассказам удэгейцев, несколько лет назад
появился тигр, который постоянно ходил по соболиным ловушкам, ломал западни и пожирал все, что в них попадалось.
Обыкновенно к лодке мы всегда подходили весело, как будто к дому, но теперь Нахтоху была нам так же чужда, так же пустынна, как и всякая другая речка. Было жалко и Хей-ба-тоу, этого славного моряка, быть может теперь уже погибшего. Мы шли молча;
у всех была одна и та же мысль: что делать? Стрелки понимали серьезность положения, из которого теперь я должен был их вывести. Наконец
появился просвет; лес сразу кончился, показалось море.
Она состояла из восьми дворов и имела чистенький, опрятный вид. Избы были срублены прочно. Видно было, что староверы строили их не торопясь и работали, как говорится, не за страх, а за совесть. В одном из окон показалось женское лицо, и вслед за тем на пороге
появился мужчина. Это был староста. Узнав, кто мы такие и куда идем, он пригласил нас к себе и предложил остановиться
у него в доме. Люди сильно промокли и потому старались поскорее расседлать коней и уйти под крышу.
У Дерсу была следующая примета: если во время дождя в горах
появится туман и он будет лежать неподвижно — это значит, что дождь скоро прекратится. Но если туман быстро двигается — это признак затяжного дождя и, может быть, тайфуна [Тайфун — искаженное китайское слово «тайфынь» — большой ветер, как называют тихоокеанские циклоны.].