Неточные совпадения
— С середины
зимы… Сначала жаловался на головные боли, потом
появилась какая-то слабость, апатия, галлюцинации. Доктор лечит его электричеством… Так я буду надеяться, что вы не позабудете нас.
В 1910 году,
зимой, я вернулся в Хабаровск и тотчас поехал на станцию Корфовскую, чтобы навестить дорогую могилку. Я не узнал места — все изменилось: около станции возник целый поселок, в пригорьях Хехцира открыли ломки гранита, начались порубки леса, заготовка шпал. Мы с А.И. Дзюлем несколько раз принимались искать могилу Дерсу, но напрасно. Приметные кедры исчезли,
появились новые дороги, насыпи, выемки, бугры, рытвины и ямы…
Началось оно с того, что у некоторых чиновников, получающих даже очень маленькое жалованье, стали
появляться дорогие лисьи и собольи шубы, а в гиляцких юртах
появилась русская водочная посуда; [Начальник Дуйского поста, майор Николаев, говорил одному корреспонденту в 1866 г.: — Летом я с ними дела не имею, а
зимой зачастую скупаю у них меха, и скупаю довольно выгодно; часто за бутылку водки или ковригу хлеба от них можно достать пару отличных соболей.
Эти птички, сходные величиною и фигурою с жаворонками, известными всем и каждому,
появляются в Оренбургской губернии
зимою стаями и пропадают весною вместе со снегом.
В Петербурге они очень много употребляются для стола во всякое время; в Москве же только в конце осени и
зимою появляются они в продаже.
Однажды весною, когда вся птица уже прилетела и везде по удобным местам
появились гаршнепы, ушел у меня в деревне огромный пруд, заросший почти весь сплошным камышом, который
зимою был гладко скошен на разные деревенские потребности.
Случается и то, что вдруг везде
появится множество вальдшнепов, и в одни сутки все пропадут; последнее обстоятельство считается верным признаком скорого наступления постоянной
зимы, что и справедливо, но временное выпадение даже большого снега, не сопровождаемое морозом, вальдшнепы выдерживают без вреда и часто не только дождутся времени, когда снег растает, но и после него остаются долго.
Курзал прибодряется и расцвечивается флагами и фонарями самых причудливых форм и сочетаний; лужайки около него украшаются вычурными цветниками, с изображением официальных гербов; армия лакеев стоит, притаив дыхание, готовая по первому знаку ринуться вперед; в кургаузе, около источников,
появляются дородные вассерфрау 12; всякий частный дом превращается в Privat-Hotel, напоминающий невзрачную провинциальную русскую гостиницу (к счастию, лишенную клопов), с дерюгой вместо постельного белья и с какими-то нелепыми подушками, которые расползаются при первом прикосновении головы; владельцы этих домов,
зимой ютившиеся в конурах ради экономии в топливе, теперь переходят в еще более тесные конуры ради прибытка; соседние деревни, не покладывая рук, доят коров, коз, ослиц и щупают кур; на всяком перекрестке стоят динстманы, пактрегеры 13 и прочий подневольный люд, пришедший с специальною целью за грош продать душу; и тут же рядом ржут лошади, ревут ослы и без оглядки бежит жид, сам еще не сознавая зачем, но чуя, что из каждого кармана пахнет талером или банковым билетом.
В стороне, за огромными пяльцами, сидит хозяин, вышивая крестиками по холстине скатерть; из-под его пальцев
появляются красные раки, синие рыбы, желтые бабочки и рыжие осенние листья. Он сам составил рисунок вышивки и третью
зиму сидит над этой работой, — она очень надоела ему, и часто, днем, когда я свободен, он говорит мне...
Но веселье и довольство овладели всеми еще в большей мере, когда к исходу
зимы в доме рыбака неожиданно
появилась у печки люлька и вслед за тем послышались детские крики.
Зима отошла, и белый снег по ней подернулся траурным флером; дороги совсем почернели; по пригоркам показались проталины, на которых качался иссохший прошлогодний полынь, а в лощинах
появились зажоры, в которых по самое брюхо тонули крестьянские лошади; бабы городили под окнами из ракитовых колышков козлы, натягивали на них суровые нитки и собирались расстилать небеленые холсты; мужики пробовали раскидывать по конопляникам навоз, брошенный осенью в кучах.
Зиму он проводит в норе, вероятно в таком же сне или оцепенении, как и сурок, вместе с которыми
появляется весною.
В Новой Праге, где дивизионный штаб совмещался с полковым штабом принца Альберта Прусского полка, юнкерская команда состояла из юнкеров всех четырех полков дивизии, и командиром ее был поручик полка принца Петра Ольденбургского Крит. Немца этого нельзя было назвать иначе, как человеком хорошим и ревностным служакой. Юнкера размещались кто как мог на наемных квартирах, и через день в 8 часов утра всю
зиму появлялись в манеже на учениях.
Однажды
зимою в нашей школе
появился толстоватый и неуклюжий на вид пожилой человек, приведший черного, кудрявого и высокорослого сына совершенно цыганского типа, но, как оказалось, получавшего до 15-летнего возраста воспитание в Швейцарии и говорившего только гнусливым и малопонятным французским языком.
Зима — другое дело;
зимой мужиков много
появляется.
Зимой куда-то исчезал, с первым дыханием весны
появлялся.
— Да; но бог с ними, эти тайны, они не уйдут, между тем как vous devenez rare comme le beau jour. [вы
появляетесь так же редко, как ясный день (франц.).] Мы с вами ведь не видались сто лет и сто
зим!
Молодые уехали в деревню, потом переехали в город, и снова откочевали на лето в деревню, и опять
появились на
зиму в город.
О нем мне много рассказывали еще до водворения моего в Петербурге; а в те
зимы, когда Сухово-Кобылин стал
появляться в петербургском свете, А.И.Бутовский (тогда директор департамента мануфактур и торговли) рассказал мне раз, как он был прикосновенен в Москве к этому делу.
Если за Щепкиным значилась неувядаемая слава быть создателем Фамусова и городничего, то Садовский, уже и в
зиму 1852–1853 года,
появлялся в разнообразных созданиях — в Осипе, Подко-лесине, купце Большове.
Ал. Григорьев по-прежнему восторгался народной"почвенностью"его произведений и ставил творца Любима Торцова чуть не выше Шекспира. Но все-таки в Петербурге Островский был для молодой публики сотрудник"Современника". Это одно не вызывало, однако, никаких особенных восторгов театральной публики. Пьесы его всего чаще имели средний успех. Не помню, чтобы за две
зимы — от 1861 по 1863 год — я видел, как Островский
появлялся в директорской ложе на вызовы публики.
— Да, да, я еще не совсем состарился и, признаюсь охотно будущей
зимой появлюсь снова в петербургском свете, где меня стали забывать за последние два-три года, — пробормотал князь.