Неточные совпадения
Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не
тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по
воздуху, и мчится вся вдохновенная Богом!..
Мне казалось, что я с этого утра только и начал путешествовать, что судьба нарочно послала нам грозные, тяжелые и скучные испытания, крепкий, семь дней без устали свирепствовавший холодный ветер и серое небо, чтоб живее
тронуть мягкостью
воздуха, теплым блеском солнца, нежным колоритом красок и всей этой гармонией волшебного острова, которая связует здесь небо с морем, море с землей — и все вместе с душой человека.
В приемный покой вошли доктор с фельдшером и частный. Доктор был плотный коренастый человек в чесунчевом пиджаке и таких же узких, обтягивавших ему мускулистые ляжки панталонах. Частный был маленький толстяк с шарообразным красным лицом, которое делалось еще круглее от его привычки набирать в щеки
воздух и медленно выпускать его. Доктор подсел на койку к мертвецу, так же как и фельдшер,
потрогал руки, послушал сердце и встал, обдергивая панталоны.
Лес, тень, цветы, ароматный
воздух мне так понравились, что я упросил не
трогать меня с места.
Но старого сада докуда еще не
тронули; по-прежнему был он полон прохлады и сумерек; по-прежнему старые дуплистые липы и березы задумчиво помавали в вышине всклокоченными вершинами; по-прежнему волною неслись отовсюду запахи и прозрачною, душистою массою стояли в
воздухе.
Но внешний смысл его слов не удовлетворял, не
трогал и не пугал ее, она все-таки ждала страшного и упорно искала его за словами — в лице, в глазах, в голосе прокурора, в его белой руке, неторопливо мелькавшей по
воздуху.
Гурмыжская. А тебе не скучно в такую ночь? Тебя не
трогает ни луна, ни этот
воздух, ни эта свежесть? Посмотри, как блестит озеро, какие тени от деревьев! Ты холоден ко всему?
Птицы сонливо дремлют на ветках, проникнутых свежим, молодым соком; насекомые притаились под древесного корой или забились в тесные пласты моху, похожие в бесконечно уменьшенном виде на непроходимые сосновые леса; муха не прожужжит в
воздухе; сам
воздух боится, кажется, нарушить торжественную тишину и не
трогает ни одним стебельком, не подымает даже легкого пуха, оставленного на лугах молодыми, только что вылупившимися гусятами…
И еще: я ведь знала, что они — тучи! Что они — серые, мягкие, что их даже как-то нет, что их
тронуть нельзя, обнять нельзя, что между ними, с ними, ими — можно только мчаться! Что это —
воздух, который воет! Что их — нет.
— До Владимирки, друг мой, очень далеко. Чудной ты человек, я посмотрю: ничего-то ты не понимаешь. Разве я один.. как бы это повежливее сказать… приобретаю? Все вокруг, самый
воздух — и тот, кажется, тащит. Недавно явился к нам один новенький и стал было по части честности корреспонденции писать. Что ж? Прикрыли… И всегда прикроем. Все за одного, один за всех. Ты думаешь, что человек сам себе враг? Кто ж решится меня
тронуть, когда через это самое может пошатнуться?
Как только она садилась на воду, он не
трогал ее и начинал парить, но лишь только чайка поднималась на
воздух, он опять бросался вслед за нею.
Он говорил развязно и с большим достоинством, но страх не покидал его и маленькой мышкой бегал по телу, а минутами
воздух точно застревал в груди и земля уходила из-под ног. Хотелось скорее к баррикаде, казалось, что, когда он возьмется за работу, никто уже не посмеет его
тронуть. Дорогою — нужно было пройти с четверть версты — он старался быть дальше от Петрова и ближе к молодому, сияющему, и даже вступил с последним в беседу...