Неточные совпадения
Велев есаулу завести с ним разговор и
поставив у дверей трех казаков, готовых ее выбить и броситься мне на помощь при данном знаке, я обошел хату и приблизился к роковому
окну. Сердце мое сильно билось.
Между прочим, он подарил нашему доктору корень алоэ особой породы, который растет без всякого грунта. Посади его в пустой стакан, в банку,
поставь просто на
окно или повесь на стену и забудь — он будет расти, не завянет, не засохнет. Так он рос и
у доктора, на стене, и года в два обвил ее всю вокруг.
По отъезде ученой экспедиции Пелагея стала мести залу и готовить к чаю, а Лиза села
у окна и, глядя на речную луговину, крепко задумалась. Она не слыхала, как Женни
поставила перед нею глубокую тарелку с лесными орехами и ушла в кухню готовить новую кормежку.
На дворе вечерело. Няня отправилась
ставить самовар. Лиза стояла
у окна. Заложив назад свои ручки, она глядела на покрывавшееся вечерним румянцем небо и о чем-то думала; а кругом тишь ненарушимая.
Суббота была обычным днем докторского осмотра, к которому во всех домах готовились очень тщательно и с трепетом, как, впрочем, готовятся и дамы из общества, собираясь с визитом к врачу-специалисту: старательно делали свой интимный туалет и непременно надевали чистое нижнее белье, даже по возможности более нарядное.
Окна на улицу были закрыты ставнями, а
у одного из тех
окон, что выходили во двор,
поставили стол с твердым валиком под спину.
Она встала и, не умываясь, не молясь богу, начала прибирать комнату. В кухне на глаза ей попалась палка с куском кумача, она неприязненно взяла ее в руки и хотела сунуть под печку, но, вздохнув, сняла с нее обрывок знамени, тщательно сложила красный лоскут и спрятала его в карман, а палку переломила о колено и бросила на шесток. Потом вымыла
окна и пол холодной водой,
поставила самовар, оделась. Села в кухне
у окна, и снова перед нею встал вопрос...
После полудня, разбитая, озябшая, мать приехала в большое село Никольское, прошла на станцию, спросила себе чаю и села
у окна,
поставив под лавку свой тяжелый чемодан. Из
окна было видно небольшую площадь, покрытую затоптанным ковром желтой травы, волостное правление — темно-серый дом с провисшей крышей. На крыльце волости сидел лысый длиннобородый мужик в одной рубахе и курил трубку. По траве шла свинья. Недовольно встряхивая ушами, она тыкалась рылом в землю и покачивала головой.
Долго стоял он в нерешимости со свечой в руке. В ту секунду, как отворял, он очень мало мог разглядеть, но, однако, мелькнуло лицо Кириллова, стоявшего в глубине комнаты
у окна, и зверская ярость, с которою тот вдруг к нему кинулся. Петр Степанович вздрогнул, быстро
поставил свечку на стол, приготовил револьвер и отскочил на цыпочках в противоположный угол, так что если бы Кириллов отворил дверь и устремился с револьвером к столу, он успел бы еще прицелиться и спустить курок раньше Кириллова.
Матвей ждал Дыму, но Дыма с ирландцем долго не шел. Матвей сел
у окна, глядя, как по улице снует народ, ползут огромные, как дома, фургоны, летят поезда. На небе, поднявшись над крышами, показалась звезда. Роза, девушка, дочь Борка, покрыла стол в соседней комнате белою скатертью и
поставила на нем свечи в чистых подсвечниках и два хлеба прикрыла белыми полотенцами.
Кожемякин встал на ноги; ему казалось, что все чего-то ждут: из
окна торчало жёлтое лицо кухарки, удлинённое зобом;
поставив фонарь к ногам, стоял в светлом круге Фока, а
у стены — Шакир, точно гвоздями пришитый.
— Палок! — закричал он своим густым голосом. — Тревога! Чеченцы пришли! Иван! Самовар барину
ставь. А ты вставай! Живо! — кричал старик. — Так-то
у нас, добрый человек! Вот уж и девки встали. В
окно глянь-ка, глянь-ка, за водой идет, а ты спишь.
— Ну все-таки, знаете, я нахожу, что еще сильно… все-таки лекарство, и внутрь пускать его нехорошо; а я, как принесу из гомеопатической аптеки скляночку,
у себя ее на
окно за занавеску
ставлю, оно там и стоит: этак и жена спокойна, и я выздоравливаю.
Шульц собственноручно
поставил этот картон на
окно,
у которого обыкновенно помещалась за прилавком Ида. Далеко можно было читать эту вывеску и имя негоцианта Шульца. Впрочем, вывеска эта не принесла никакой пользы. Преемников госпоже Норк Шульц отыскал без помощи вывески и сам привел их к теще. Заведение, квартира, готовый товар и мебель — все было продано разом. Старушка удержала за собою только одну голубую мебель, к которой она привыкла.
— Сливки тут-то я на
окне поставила: беспременно он, подлый,
у меня их вылопает.
— Через три дни генерал поедет по заводам и тебя возьмет с собой, а генеральша
поставит на
окно в гостиной свечку… Это
у них знак такой. С террасы есть ход в сад, вот по этому ходу Ардальон Павлыч и похаживает к генеральше, когда генерала дома нет.
Не кладите, — говорит, — сей иконы в подвал, а
поставьте ее
у меня в алтаре на
окне за жертвенником».
«Было бы-де всыпано, а там и баста: само смелет как надо!» Вице-губернаторских детей, двух братьев, привел худощавый француз-гувернер и, видимо, не желая, чтобы они смешались с плебеями,
поставил их вдали от нашей группы, а сам присел на
окне и с каким-то особенным эффектом вывернул голени
у ног.
Взял да в часовой футляр меня и
поставил, и запер, и ключ к себе в карман положил, и пошел приезжим двери открывать. А их, слышно, народу много, и кои
у дверей стоят, а два человека уже снаружи в
окна смотрят.
Теперь больные чаще подходили к
окнам и подолгу простаивали
у них, протирая пальцами и без того чистые стекла; неохотно, с ворчаньем
ставили градусники и говорили только о будущем.
Вошла Никитишна. В одной руке несла стакан с водой, в другой кацею с жаром и ладаном. Стакан
поставила на раскрытое
окно, было бы в чем ополоснуться душе, как полетит она на небо… Кацеéю трижды покадила Никитишна пóсолонь перед иконами, потом над головой Насти. Вошла с книгой канонница Евпраксея и, став
у икон, вполголоса стала читать «канон на исход души».
По времени стали замечать, что в келейных рядах да в задних избáх по иным деревням
у старых девок в зимние ночи люди сбираются будто на су́прядки, крепко изнутри запираются, плотно закрывают
окна ставнями и
ставят на дворе караульных, а потом что-то делают втайне…
Горбатенькая тетя Леля, все еще не выпуская Дуниной руки, стояла посреди светлой, уютно убранной гостиной, обставленной мягкой, темно-красной мебелью, с пестрым недорогим ковром на полу, с узким трюмо в простенке между двух
окон, с массой портретов и небольших картин на стенах.
У письменного стола, приютившегося
у одного из
окон,
поставив ноги на коврик шкуры лисицы, сидела, низко склонившись с пером в руке, пожилая женщина в черном платье.
Бодростина позвонила и велела дать огонь, хоть на дворе едва лишь смеркалось. Когда люди
поставили лампы и вышли, спустя шторы
у окон, Водопьянов продолжал...
Александра Михайловна ввела под руку Андрея Ивановича; на скамейке
у окна только что освободилось место. Андрей Иванович сел, Александра Михайловна осталась стоять. Андрей Иванович был в торжественном и решительном настроении; он был готов на все, чтоб только поправиться; так он и собирался сказать доктору: «Лечите меня, как хотите, что угодно делайте со мной, я все исполню, — только
поставьте на ноги!»
— Лампа-молния… Откуда
у китайца такой комфорт? Конечно, японцы снабдили, для сигнализации…
поставить перед одной половиной
окна — красный свет, перед другой — белый…
Отец Савелий
поставил точку, засыпал страницу песком и, тихо ступая ногами, обутыми в одни белевые носки, начал ходить по полу, стараясь ни малейшим звуком не потревожить сна протопопицы. Он приподнял шторку
у окна и, поглядев за реку, увидел, что небо закрыто черными тучами и капают редкие капли дождя. Постояв
у окна, он еще припомнил нечто и вместо того, чтобы лечь в постель, снова сел и начал выводить своим круглым почерком...