Неточные совпадения
После полудня она начала томиться жаждой. Мы отворили окна — но
на дворе было жарче, чем в комнате;
поставили льду около кровати — ничего не помогало. Я знал, что эта невыносимая жажда — признак приближения конца, и сказал это Печорину. «Воды, воды!..» — говорила она хриплым голосом, приподнявшись с постели.
Самгин видел, как отскакивали куски
льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку, бросая комки ее третьему, а он, стоя
на коленях, зажигал спички о рукав куртки; спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный
поставил в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
Здесь случилось маленькое происшествие, которое задержало нас почти
на целый день. Ночью мы не заметили, как вода подошла к биваку. Одна нарта вмерзла в
лед. Пришлось ее вырубать топорами, потом оттаивать полозья
на огне и исправлять поломки. Наученные опытом, дальше
на биваках мы уже не оставляли нарты
на льду, а
ставили их
на деревянные катки.
Но когда она воротилась, он уже заснул. Она постояла над ним минуту, ковш в ее руке дрожал, и
лед тихо бился о жесть.
Поставив ковш
на стол, она молча опустилась
на колени перед образами. В стекла окон бились звуки пьяной жизни. Во тьме и сырости осеннего вечера визжала гармоника, кто-то громко пел, кто-то ругался гнилыми словами, тревожно звучали раздраженные, усталые голоса женщин…
Рыба
на крючки попадается ночью; их начинают
ставить осенью, когда сделается холодно и пойдут морозы; эту ловлю продолжают во всю зиму
на таких реках, которые не мерзнут или покрываются тонким
льдом.
— Да, холоден, как
лед, и знает это и прикидывается пламенным. Худо то, — продолжал Лежнев, постепенно оживляясь, — что он играет опасную игру, — опасную не для него, разумеется; сам копейки, волоска не
ставит на карту — а другие
ставят душу…
Тем не. менее через Елизавету Николаевну и горничных я знал обо всем, что происходило наверху: как ежедневно приезжал туда доктор, как
поставил за уши ребенку двенадцать пиявок и положил
на голову пузырь со
льдом.
И мы с этими словами стали оба спускаться к баркам
на лед. А барки, повторяю вам, тогда
ставили просто, без всякого порядка, одна около другой, как остановятся. Нагромождено, бывало, так страшно тесно, что только между ними самые узкие коридорчики, где насилу можно пролезть и все туда да сюда загогулями заворачивать надо.
Сторожа все еще держали его, хотя он и успокоился. Теплая ванна и пузырь со
льдом, положенный
на голову, произвели свое действие. Но когда его, почти бесчувственного, вынули из воды и посадили
на табурет, чтобы
поставить мушку, остаток сил и безумные мысли снова точно взорвало.
Женщина, прислуживавшая нам, вероятно, давно спала; поэтому г-н Кругликов хлопотал сам: он накидал в самовар мелкого
льду, бросил углей и
поставил его,
на случай, у камелька. Потом принялся убирать со стола, причем не преминул, уставляя бутылки, выпить еще рюмку какого-то напитка. Он становился все более мрачен, но, казалось, сон совсем не имел над ним власти.
Временами Сашке хотелось перестать делать то, что называется жизнью: не умываться по утрам холодной водой, в которой плавают тоненькие пластинки
льда, не ходить в гимназию, не слушать там, как все его ругают, и не испытывать боли в пояснице и во всем теле, когда мать
ставит его
на целый вечер
на колени.
Заморозь чугун с водой — он окаменеет.
Поставь замороженный чугун в огонь: станет
лед трескаться, таять, пошевеливаться; станет вода качаться, бульки пускать; потом, как станет кипеть, загудит, завертится. То же делается и
на свете от тепла. Нет тепла — все мертво; есть тепло — все движется и живет. Мало тепла — мало движенья; больше тепла — больше движенья; много тепла — много движенья; очень много тепла — и очень много движенья.
Поставив ружья, мы замели следы и по
льду протоки направились обратно к юрте. Удэхеец дал свой самострел, показал, как надо его
ставить, но опять упомянул, что в покушении
на жизнь тигра он участия не принимает. Я опять должен был успокоить его и сказать, что это наше дело и за него он не будет отвечать.
Ловлю я и
на удочку, и
на жерлицу, и верши
ставлю, а когда
лед идет — наметкой ловлю.