Неточные совпадения
— Да лихо, брат,
поспал: вечер на дворе, часов шесть будет. Часов шесть
с лишком спал…
Конечно, Домнушка
поспала с рожицы, а все-таки за настоящую бабу сойдет, одна спина чего стоит.
— Кто рано встает, тому бог подает, Иван Семеныч, — отшучивался Груздев, укладывая спавшего на руках мальчика на полу в уголку, где кучер разложил дорожные подушки. — Можно один-то день и не
поспать: не много таких дней насчитаешь. А я, между прочим, Домнушке наказал самоварчик наставить… Вот оно сон-то как рукой и снимет. А это кто там спит? А, конторская крыса Овсянников… Чего-то
с дороги поясницу разломило, Иван Семеныч!
— Нет, пусть уж, Христос
с ним,
с Петенькой
поспит!.. Феденьке-то! Матрена! Феденьке-то не забудьте, чтоб графин
с квасом на ночь стоял!
— Ну, Сенечка пусть
с Петенькой
поспит! — отвечает она после минутного колебания.
— Что, братику, разве нам лечь
поспать на минуточку? — спросил дедушка. — Дай-ка я в последний раз водицы попью. Ух, хорошо! — крякнул он, отнимая от кружки рот и тяжело переводя дыхание, между тем как светлые капли бежали
с его усов и бороды. — Если бы я был царем, все бы эту воду пил…
с утра бы до ночи! Арто, иси, сюда! Ну вот, бог напитал, никто не видал, а кто и видел, тот не обидел… Ох-ох-хонюшки-и!
Однако Полозов проснулся, по собственному замечанию, раньше обыкновенного, — он
поспал всего полтора часика и, выпив стакан зельтерской воды со льдом да проглотив ложек
с восемь варенья, русского варенья, которое принес ему камердинер в темно-зеленой, настоящей «киевской» банке и без которого он, по его словам, жить не мог, — он уставился припухшими глазами на Санина и спросил его, не хочет ли он поиграть
с ним в дурачки?
— Знаешь, что я тебе скажу, — проговорил он наконец, вертя губами сигару и вздыхая. — Ступай-ка домой, снарядись попроворнее — да приходи сюда. В час я выезжаю, карета у меня просторная — я тебя
с собой возьму. Этак всего лучше. А теперь я
посплю. Я, брат, как поем, непременно
поспать должен. Натура требует — и я не противлюсь. И ты не мешай мне.
— Ну, спал — так и слава Богу. У родителей только и можно слатйнько
поспать. Это уж я по себе знаю: как ни хорошо, бывало, устроишься в Петербурге, а никогда так сладко не уснешь, как в Головлеве. Точно вот в колыбельке тебя покачивает. Так как же мы
с тобой: попьем чайку, что ли, сначала, или ты сейчас что-нибудь сказать хочешь?
— Видал, как я сочинять могу? Вот чего наговорил — чего и не думал никогда! Вы, ребята, не давайте мне веры, это я больше от бессонницы, чем всурьез. Лежишь-лежишь, да и придумаешь чего-нибудь для забавы: «Во время оно жила-была ворона, летала
с поля до горы, от межи до межи, дожила до своей поры, господь ее накажи: издохла ворона и засохла!» Какой тут смысел? Нету никакого смысла… Нуте-ка —
поспим: скоро вставать пора…
— Что же,
поспал? — сказал Дюрок. Я снова вспыхнул. Несколько людей посмотрели на меня
с забавным недоумением. Ганувер втащил меня в середину.
—
С полчасика
поспит, а там вскочит, ходит, всё ходит, заглядывает: не сожгли б чего мужики, не украли б чего…
— Не скоро, —
с полчаса можно
поспать. Надо только переходить на ту сторону, откуда он идет.
—
Поспал, умылся, — сказал он, наивно глядя на меня, — попью чайку
с ромом и домой.
— Да, брат… — продолжает Малахин, слыша, как Яша ложится рядом и своей громадной спиной прижимается к его спине. — Холодно. Из всех щелей так и дует.
Поспи тут твоя мать или сестра одну ночь, так к утру бы ноги протянули. Так-то, брат, не хотел учиться и в гимназию ходить, как братья, ну вот и вози
с отцом быков. Сам виноват, на себя и ропщи… Братья-то теперь на постелях спят, одеялами укрылись, а ты, нерадивый и ленивый, на одной линии
с быками… Да…
Крестясь и поминаючи покойницу, низкими поклонами поблагодарив хозяев, тихо народ разошелся. Чапуринские стряпухи убрали посуду, работники столы и скамьи на двор унесли; улица опустела… По сеням, по клетям да по сенницам улеглись мужики и бабы деревни Осиповки поспать-отдохнуть после сытного обеда. Девки
с ребятишками — в лес по грибы да по ягоды. Пришлые поминальщики, направляясь к своим деревням, разбрелись по разным дорогам.
— Не хотел я для первого свидания огорчать Александру Ивановну и не все ей сказал. Ведь Форов, знаете, тому недели
с три, из-за Глафиры так жестоко
с Ропшиным поругался, что при многих гостях дал ему слово публично в собрании дать оплеуху; пришел гневный ко мне, лег в бане
поспать и…
Ну-с, этак, не
поспавши, встанешь в шесть часов и марш на станцию к поезду.
— Наверное, — отвечала хозяйка. — Она так повсеместно: придет,
поспит и побежит в свою вонючку «совершать свое дело — потрошить чье-то мертвое тело». Но, однако, надо сказать, что Бертенсон их отлично держит в руках, особенно
с тех пор, как они его огорчили.
Бася после работы
поспала и сейчас одевалась. Не по-всегдашнему одевалась, а очень старательно, внимательно гляделась в зеркало. Черные кудри красиво выбивались из-под алой косынки, повязанной на голове, как фригийский колпак. И глаза блестели по-особенному,
с ожиданием и радостным волнением. Нинка любовалась ее стройной фигурой и прекрасным, матово-бледным лицом.
Не хотелось ему встать, он бы еще
с удовольствием
поспал, но нечего было делать — надо было привыкать к новой службе.
— Легли бы,
поспали. Я вам бурку пришлю… Ребята, кому спать охота, спи, пожалуйста, сейчас! — обратился он к солдатам. — А ночью, если кто спать будет, тут же все зубы выбью… Дай посижу
с вами… Подвинься ты, болван!! — рявкнул он на Матрехина. — Мало, что ли, места тебе?
Если бы не этот луч солнца, Юрий Михайлович
поспал бы еще час или полтора; но теперь невозможно было ни спать, ни оставаться в темноте, душной и тяжелой; и, осторожно сойдя
с постели, стараясь даже не глядеть на жену, чтобы не разбудить ее взглядом, он наскоро оделся.
— Отчего не
поспать, — отвечал Емельян. —
С зарей выйдем. Так и ребята сказывали.