Неточные совпадения
Я не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только
выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем.
После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Как только имел я удовольствие
выйти от вас
после того, как вы изволили смутиться полученным письмом, да-с, — так я тогда же забежал… уж, пожалуйста, не перебивайте, Петр Иванович!
Она решила, что малую часть приданого она приготовит всю теперь, большое же
вышлет после, и очень сердилась на Левина за то, что он никак не мог серьезно ответить ей, согласен ли он на это или нет.
После разговора своего с Алексеем Александровичем Вронский
вышел на крыльцо дома Карениных и остановился, с трудом вспоминая, где он и куда ему надо итти или ехать.
После обеда он провел полчаса с гостями и, опять с улыбкой пожав руку жене,
вышел и уехал в совет.
После обеда, когда Долли
вышла в свою комнату, Анна быстро встала и подошла к брату, который закуривал сигару.
Проснувшись поздно на другой день
после скачек, Вронский, не бреясь и не купаясь, оделся в китель и, разложив на столе деньги, счеты, письма, принялся за работу. Петрицкий, зная, что в таком положении он бывал сердит, проснувшись и увидав товарища за письменным столом, тихо оделся и
вышел, не мешая ему.
— Отлично, отлично, — говорил он, закуривая толстую папиросу
после жаркого. — Я к тебе точно с парохода
после шума и тряски на тихий берег
вышел. Так ты говоришь, что самый элемент рабочего должен быть изучаем и руководить в выборе приемов хозяйства. Я ведь в этом профан; но мне кажется, что теория и приложение ее будет иметь влияние и на рабочего.
Ровно в пять часов, бронзовые часы Петр I не успели добить пятого удара, как
вышел Алексей Александрович в белом галстуке и во фраке с двумя звездами, так как сейчас
после обеда ему надо было ехать.
Когда в Петербурге он
вышел из вагона, он чувствовал себя
после бессонной ночи оживленным и свежим, как
после холодной ванны.
Первые два дня
после отъезда жены Алексей Александрович принимал просителей, правителя дел, ездил в комитет и
выходил обедать в столовую, как и обыкновенно.
Действительно, это был Голенищев, товарищ Вронского по Пажескому Корпусу. Голенищев в корпусе принадлежал к либеральной партии, из корпуса
вышел гражданским чином и нигде не служил. Товарищи совсем разошлись по выходе из корпуса и встретились
после только один раз.
Старый князь
после отъезда доктора тоже
вышел из своего кабинета и, подставив свою щеку Долли и поговорив с ней, обратился к жене...
После чая он
вышел в переднюю велеть подавать лошадей и, когда вернулся, застал Дарыо Александровну взволнованную, с расстроенным лицом и слезами на глазах.
После детей
вышли из лесу и Сергей Иванович с Варенькой. Кити не нужно было спрашивать Вареньку; она по спокойным и несколько пристыженным выражениям обоих лиц поняла, что планы ее не сбылись.
— Двадцать раз тебе говорил, не входи в объяснения. Ты и так дура, а начнешь по-итальянски объясняться, то
выйдешь тройная дура, — сказал он ей
после долгого спора.
После обеда Сергей Иванович сел со своею чашкой кофе у окна в гостиной, продолжая начатый разговор с братом и поглядывая на дверь, из которой должны были
выйти дети, собиравшиеся за грибами.
Велев седлать лошадей, я оделся и сбежал к купальне. Погружаясь в холодный кипяток нарзана, я чувствовал, как телесные и душевные силы мои возвращались. Я
вышел из ванны свеж и бодр, как будто собирался на бал.
После этого говорите, что душа не зависит от тела!..
Мы
вышли вместе с Грушницким; на улице он взял меня под руку и
после долгого молчания сказал...
Когда
после того
вышел он в столовую, там уже стоял на столе чайный прибор с бутылкою рома.
«Нет, если бы мне теперь,
после этих страшных опытов, десять миллионов! — подумал Хлобуев. — Э, теперь бы я не так: опытом узнаешь цену всякой копейки». И потом, минуту подумавши, спросил себя внутренне: «Точно ли бы теперь умней распорядился?» И, махнувши рукой, прибавил: «Кой черт! я думаю, так же бы растратил, как и прежде», — и
вышел из лавки, сгорая желанием знать, что объявит ему Муразов.
И из этого мглистого, кое-как набросанного поля
выходили ясно и оконченно только одни тонкие черты увлекательной блондинки: ее овально-круглившееся личико, ее тоненький, тоненький стан, какой бывает у институтки в первые месяцы
после выпуска, ее белое, почти простое платьице, легко и ловко обхватившее во всех местах молоденькие стройные члены, которые означались в каких-то чистых линиях.
То был приятный, благородный,
Короткий вызов, иль картель:
Учтиво, с ясностью холодной
Звал друга Ленский на дуэль.
Онегин с первого движенья,
К
послу такого порученья
Оборотясь, без лишних слов
Сказал, что он всегда готов.
Зарецкий встал без объяснений;
Остаться доле не хотел,
Имея дома много дел,
И тотчас
вышел; но Евгений
Наедине с своей душой
Был недоволен сам собой.
После этого он поел, крепко поцеловал девушку и, вскинув мешок за плечи,
вышел на городскую дорогу.
Затем я вас проводил до дверей, — все в том же, с вашей стороны, смущении, —
после чего, оставшись наедине с Андреем Семеновичем и переговорив с ним минут около десяти, Андрей Семенович
вышел, я же снова обратился к столу, с лежавшими на нем деньгами, с целью, сосчитав их, отложить, как и предполагал я прежде, особо.
Он
вышел, весь дрожа от какого-то дикого истерического ощущения, в котором между тем была часть нестерпимого наслаждения, — впрочем, мрачный, ужасно усталый. Лицо его было искривлено, как бы
после какого-то припадка. Утомление его быстро увеличивалось. Силы его возбуждались и приходили теперь вдруг, с первым толчком, с первым раздражающим ощущением, и так же быстро ослабевали, по мере того как ослабевало ощущение.
— Так не верите? А об чем вы без меня заговорили, когда я тогда из конторы
вышел? А зачем меня поручик Порох допрашивал
после обморока? Эй ты, — крикнул он половому, вставая и взяв фуражку, — сколько с меня?
По убеждению его
выходило, что это затмение рассудка и упадок воли охватывают человека подобно болезни, развиваются постепенно и доходят до высшего своего момента незадолго до совершения преступления; продолжаются в том же виде в самый момент преступления и еще несколько времени
после него, судя по индивидууму; затем проходят, так же как проходит всякая болезнь.
Он остановился вдруг, когда
вышел на набережную Малой Невы, на Васильевском острове, подле моста. «Вот тут он живет, в этом доме, — подумал он. — Что это, да никак я к Разумихину сам пришел! Опять та же история, как тогда… А очень, однако же, любопытно: сам я пришел или просто шел, да сюда зашел? Все равно; сказал я… третьего дня… что к нему
после того на другой день пойду, ну что ж, и пойду! Будто уж я и не могу теперь зайти…»
Вожеватов. Выдать-то выдала, да надо их спросить, сладко ли им жить-то. Старшую увез какой-то горец, кавказский князек. Вот потеха-то была… Как увидал, затрясся, заплакал даже — так две недели и стоял подле нее, за кинжал держался да глазами сверкал, чтоб не подходил никто. Женился и уехал, да, говорят, не довез до Кавказа-то, зарезал на дороге от ревности. Другая тоже за какого-то иностранца
вышла, а он
после оказался совсем не иностранец, а шулер.
— Вот как мы с тобой, — говорил в тот же день,
после обеда Николай Петрович своему брату, сидя у него в кабинете: — в отставные люди попали, песенка наша спета. Что ж? Может быть, Базаров и прав; но мне, признаюсь, одно больно: я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием, а
выходит, что я остался назади, он ушел вперед, и понять мы друг друга не можем.
Я подошел к лавочке, где были ситцы и платки, и накупил всем нашим девушкам по платью, кому розовое, кому голубое, а старушкам по малиновому головному платку; и каждый раз, что я опускал руку в карман, чтобы заплатить деньги, — мой неразменный рубль все был на своем месте. Потом я купил для ключницыной дочки, которая должна была
выйти замуж, две сердоликовые запонки и, признаться, сробел; но бабушка по-прежнему смотрела хорошо, и мой рубль
после этой покупки благополучно оказался в моем кармане.
Придя к себе, он запер дверь, лег и пролежал до вечернего чая, а когда
вышел в столовую, там, как часовой, ходила Спивак, тонкая и стройная
после родов, с пополневшей грудью. Она поздоровалась с ласковым равнодушием старой знакомой, нашла, что Клим сильно похудел, и продолжала говорить Вере Петровне, сидевшей у самовара...
Слева от Самгина сидел Корнев. Он в первую же ночь
после ареста простучал Климу, что арестовано четверо эсдеков и одиннадцать эсеров, а затем, почти каждую ночь
после поверки, с аккуратностью немца сообщал Климу новости с воли. По его сведениям
выходило, что вся страна единодушно и быстро готовится к решительному натиску на самодержавие.
Стук ставни и завыванье ветра в трубе заставляли бледнеть и мужчин, и женщин, и детей. Никто в Крещенье не
выйдет после десяти часов вечера один за ворота; всякий в ночь на Пасху побоится идти в конюшню, опасаясь застать там домового.
Он с няней
после обеда опять
выходил на воздух. Но и няня, несмотря на всю строгость наказов барыни и на свою собственную волю, не могла противиться обаянию сна. Она тоже заражалась этой господствовавшей в Обломовке повальной болезнью.
— Напрасно! — вежливо заметил Тит Никоныч, — в эти сырые вечера отнюдь не должно позволять себе
выходить после восьми часов.
От него я добился только — сначала, что кузина твоя — a pousse la chose trop loin… qu’elle a fait un faux pas… а потом — что
после визита княгини Олимпиады Измайловны, этой гонительницы женских пороков и поборницы добродетелей, тетки разом слегли, в окнах опустили шторы, Софья Николаевна сидит у себя запершись, и все обедают по своим комнатам, и даже не обедают, а только блюда приносятся и уносятся нетронутые, — что трогает их один Николай Васильевич, но ему запрещено
выходить из дома, чтоб как-нибудь не проболтался, что граф Милари и носа не показывает в дом, а ездит старый доктор Петров, бросивший давно практику и в молодости лечивший обеих барышень (и бывший их любовником, по словам старой, забытой хроники — прибавлю в скобках).
— Куда вы уедете! Надолго — нельзя и некуда, а ненадолго — только раздражите его. Вы уезжали, что ж
вышло? Нет, одно средство, не показывать ему истины, а водить. Пусть порет горячку, читает стихи, смотрит на луну… Ведь он неизлечимый романтик…
После отрезвится и уедет…
А
после обеда, когда гости, пользуясь скупыми лучами сентябрьского солнца,
вышли на широкое крыльцо, служившее и балконом, пить кофе, ликер и курить, Татьяна Марковна продолжала ходить между ними, иногда не замечая их, только передергивала и поправляла свою турецкую шаль. Потом спохватится и вдруг заговорит принужденно.
«Что, если и с романом
выйдет у меня то же самое!.. — задумывался он. — Но теперь еще — не до романа: это
после,
после, а теперь — Вера на уме, страсть, жизнь, не искусственная, а настоящая!»
Через неделю
после того он шел с поникшей головой за гробом Наташи, то читая себе проклятия за то, что разлюбил ее скоро, забывал подолгу и почасту, не берег, то утешаясь тем, что он не властен был в своей любви, что сознательно он никогда не огорчил ее, был с нею нежен, внимателен, что, наконец, не в нем, а в ней недоставало материала, чтоб поддержать неугасимое пламя, что она уснула в своей любви и уже никогда не
выходила из тихого сна, не будила и его, что в ней не было признака страсти, этого бича, которым подгоняется жизнь, от которой рождается благотворная сила, производительный труд…
— К обеду только позвольте, бабушка, не
выходить, — сказала она, едва крепясь, — а
после обеда я, может быть, приду…
— Я привык. А вот что вижу вас у себя, то никак не могу к тому привыкнуть
после всего, что
вышло внизу.
— И
после этого она может
выходить за Бьоринга?
— Тут
вышло недоразумение, и недоразумение слишком ясное, — благоразумно заметил Васин. — Мать ее говорит, что
после жестокого оскорбления в публичном доме она как бы потеряла рассудок. Прибавьте обстановку, первоначальное оскорбление от купца… все это могло случиться точно так же и в прежнее время, и нисколько, по-моему, не характеризует особенно собственно теперешнюю молодежь.
Если бы она
вышла за него, он бы наутро,
после первой ночи, прогнал бы ее пинками… потому что это бывает.
— Так уж я хочу-с, — отрезал Семен Сидорович и, взяв шляпу, не простившись ни с кем, пошел один из залы. Ламберт бросил деньги слуге и торопливо выбежал вслед за ним, даже позабыв в своем смущении обо мне. Мы с Тришатовым
вышли после всех. Андреев как верста стоял у подъезда и ждал Тришатова.
Очень доволен был и еще один молодой парень, ужасно глупый и ужасно много говоривший, одетый по-немецки и от которого весьма скверно пахло, — лакей, как я узнал
после; этот с пившим молодым человеком даже подружился и при каждой остановке поезда поднимал его приглашением: «Теперь пора водку пить» — и оба
выходили обнявшись.
Да и сказано было так мельком, небрежно, спокойно и
после весьма скучного сеанса, потому что во все время, как я у ней был вчера, я почему-то был как сбитый с толку: сидел, мямлил и не знал, что сказать, злился и робел ужасно, а она куда-то собиралась, как
вышло после, и видимо была рада, когда я стал уходить.