Неточные совпадения
Стародум(распечатав и
смотря на подпись). Граф Честан. А! (Начиная читать, показывает вид, что глаза разобрать не могут.) Софьюшка!
Очки мои
на столе, в книге.
Сережа внимательно
посмотрел на учителя,
на его редкую бородку,
на очки, которые спустились ниже зарубки, бывшей
на носу, и задумался так, что уже ничего не слыхал из того, что ему объяснял учитель.
Бывало, как досыта набегаешься внизу по зале,
на цыпочках прокрадешься наверх, в классную,
смотришь — Карл Иваныч сидит себе один
на своем кресле и с спокойно-величавым выражением читает какую-нибудь из своих любимых книг. Иногда я заставал его и в такие минуты, когда он не читал:
очки спускались ниже
на большом орлином носу, голубые полузакрытые глаза
смотрели с каким-то особенным выражением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем.
Она не стала целовать нас, как то обыкновенно делывала, а только привстала,
посмотрела на нас через
очки, и слезы потекли у нее градом.
Он усмехался, слушая наивные восторги, и опасливо
смотрел через
очки вниз. Спуск был извилист, крут, спускались
на тормозах, колеса отвратительно скрежетали по щебню. Иногда серая лента дороги изгибалась почти под прямым углом; чернобородый кучер туго натягивал вожжи, экипаж наклонялся в сторону обрыва, усеянного острыми зубами каких-то необыкновенных камней. Это нервировало, и Самгин несколько раз пожалел о том, что сегодня Варвара разговорчива.
— Ну? Что? — спросила она и, махнув
на него салфеткой, почти закричала: — Да сними ты
очки! Они у тебя как
на душу надеты — право! Разглядываешь, усмехаешься…
Смотри, как бы над тобой не усмехнулись! Ты — хоть
на сегодня спусти себя с цепочки. Завтра я уеду, когда еще встретимся, да и — встретимся ли? В Москве у тебя жена, там я тебе лишняя.
Открыв глаза, он увидал лицо свое в дыме папиросы отраженным
на стекле зеркала; выражение лица было досадно неумное, унылое и не соответствовало серьезности момента: стоит человек, приподняв плечи, как бы пытаясь спрятать голову, и через
очки, прищурясь, опасливо
смотрит на себя, точно
на незнакомого.
Поправив
очки, он внимательно, недоверчиво
посмотрел на нее, но она все расправляла кружева, и лицо ее было спокойно, глаза задумчиво
смотрели на мелькание бабочек, — потом она стала отгонять их, размахивая чайной салфеткой.
Этой части города он не знал, шел наугад, снова повернул в какую-то улицу и наткнулся
на группу рабочих, двое были удобно, головами друг к другу, положены к стене, под окна дома, лицо одного — покрыто шапкой: другой, небритый, желтоусый, застывшими глазами
смотрел в сизое небо, оно крошилось снегом;
на каменной ступени крыльца сидел пожилой человек в серебряных
очках, толстая женщина, стоя
на коленях, перевязывала ему ногу выше ступни, ступня была в крови, точно в красном носке, человек шевелил пальцами ноги, говоря негромко, неуверенно...
«Какой отвратительный, фельетонный умишко», — подумал Самгин. Шагая по комнате, он поскользнулся, наступив
на квашеное яблоко, и вдруг обессилел, точно получив удар тяжелым, но мягким по голове. Стоя среди комнаты, брезгливо сморщив лицо, он
смотрел из-под
очков на раздавленное яблоко, испачканный ботинок, а память механически, безжалостно подсказывала ему различные афоризмы.
Самгин молча
смотрел на него через
очки и — ждал.
Карандашик выскочил из его рук и подкатился к ногам Самгина. Дронов несколько секунд
смотрел на карандаш, точно ожидая, что он сам прыгнет с пола в руку ему. Поняв, чего он ждет, Самгин откинулся
на спинку стула и стал протирать
очки. Тогда Дронов поднял карандаш и покатил его Самгину.
Клим встал, надел
очки,
посмотрел в маленькие, умные глазки
на заржавевшем лице, в округленный рот, как бы готовый закричать.
«Показывает старомодный московский демократизм», — отметил Самгин, наблюдая из-под
очков за публикой, — кое-кто
посматривал на Лютова иронически. Однако Самгин чувствовал, что Лютов искренно рад видеть его. В коридоре, по дороге в кабинет, Самгин осведомился: где Алина?
Черные глаза ее необыкновенно обильно вспотели слезами, и эти слезы показались Климу тоже черными. Он смутился, — Лидия так редко плакала, а теперь, в слезах, она стала похожа
на других девочек и, потеряв свою несравненность, вызвала у Клима чувство, близкое жалости. Ее рассказ о брате не тронул и не удивил его, он всегда ожидал от Бориса необыкновенных поступков. Сняв
очки, играя ими, он исподлобья
смотрел на Лидию, не находя слов утешения для нее. А утешить хотелось, — Туробоев уже уехал в школу.
«С холодной душой идут, из любопытства», — думал он, пренебрежительно из-под
очков посматривая на разнолицых, топтавшихся
на месте людей. Сам он, как всегда, чувствовал себя в толпе совершенно особенным, чужим человеком и убеждал себя, что идет тоже из любопытства; убеждал потому, что у него явилась смутная надежда: а вдруг произойдет нечто необыкновенное?
А когда все это неистовое притихло, во двор вошел щеголеватый помощник полицейского пристава, сопровождаемый бритым человеком в темных
очках, вошел, спросил у Клима документы, передал их в руку человека в
очках, тот
посмотрел на бумаги и, кивнув головой в сторону ворот, сухо сказал...
Самгин, сделав удивленное лицо,
посмотрел на него через
очки, письмоводитель, сконфуженно улыбнувшись, примолк.
Мысль о возможности какого-либо сходства с этим человеком была оскорбительна. Самгин подозрительно
посмотрел сквозь стекла
очков на плоское, одутловатое лицо с фарфоровыми белками и голубыми бусинками зрачков,
на вялую, тяжелую нижнюю губу и белесые волосики
на верхней — под широким носом. Глупейшее лицо.
Он взял извозчика и, сидя в экипаже,
посматривая на людей сквозь стекла
очков, почувствовал себя разреженным, подобно решету; его встряхивало; все, что он видел и слышал, просеивалось сквозь, но сетка решета не задерживала ничего. В буфете вокзала, глядя в стакан, в рыжую жижицу кофе, и отгоняя мух, он услыхал...
— Вытащили их? — спросил Клим, помолчав,
посмотрев на седого человека в
очках, стоявшего среди комнаты. Мать положила
на лоб его приятно холодную ладонь и не ответила.
Самгину показалось, что глаза Марины смеются. Он заметил, что многие мужчины и женщины
смотрят на нее не отрываясь, покорно, даже как будто с восхищением. Мужчин могла соблазнять ее величавая красота, а женщин чем привлекала она? Неужели она проповедует здесь? Самгин нетерпеливо ждал. Запах сырости становился теплее, гуще. Тот, кто вывел писаря, возвратился, подошел к столу и согнулся над ним, говоря что-то Лидии; она утвердительно кивала головой, и казалось, что от
очков ее отскакивают синие огни…
Проходя шагах в двадцати от Дьякона, он
посмотрел на него из-под
очков, — старик, подогнув ноги, лежал
на красном, изорванном ковре; издали лоскутья ковра казались толстыми, пышными.
Самгин вздрогнул, ему показалось, что рядом с ним стоит кто-то. Но это был он сам, отраженный в холодной плоскости зеркала.
На него сосредоточенно
смотрели расплывшиеся, благодаря стеклам
очков, глаза мыслителя. Он прищурил их, глаза стали нормальнее. Сняв
очки и протирая их, он снова подумал о людях, которые обещают создать «мир
на земле и в человецех благоволение», затем, кстати, вспомнил, что кто-то — Ницше? — назвал человечество «многоглавой гидрой пошлости», сел к столу и начал записывать свои мысли.
Около нее появился мистер Лионель Крэйтон, человек неопределенного возраста, но как будто не старше сорока лет, крепкий, стройный, краснощекий; густые, волнистые волосы
на высоколобом черепе серого цвета — точно обесцвечены перекисью водорода, глаза тоже серые и
смотрят на все так напряженно, как это свойственно людям слабого зрения, когда они не решаются надеть
очки.
— А что
на тебя
смотреть, ты — девка? Наплевать мне в твои
очки!
— Наклонив голову, она
смотрела на Самгина исподлобья,
очки ее съехали почти
на кончик носа, и казалось, что
на лице ее две пары разноцветных глаз.
У Клима задрожали ноги, он присел
на землю, ослепленно мигая, пот заливал ему глаза; сорвав
очки, он
смотрел, как во все стороны бегут каменщики, плотники и размахивают руками.
Но он не слушал, а
смотрел, как писала бабушка счеты, как она глядит
на него через
очки, какие у нее морщины, родимое пятнышко, и лишь доходил до глаз и до улыбки, вдруг засмеется и бросится целовать ее.
Марфенька засмеялась, а Татьяна Марковна
посмотрела на него через
очки.
Она через
очки посмотрела на него.
Доктор
посмотрел на него через
очки.
Доктор, не дослушав его, поднял голову так, что стал
смотреть в
очки, и прошел в палаты и в тот же день сказал смотрителю о том, чтобы прислали
на место Масловой другую помощницу, постепеннее.
Когда загремел замок, и Маслову впустили в камеру, все обратились к ней. Даже дочь дьячка
на минуту остановилась,
посмотрела на вошедшую, подняв брови, но, ничего не сказав, тотчас же пошла опять ходить своими большими, решительными шагами. Кораблева воткнула иголку в суровую холстину и вопросительно через
очки уставилась
на Маслову.
Ляховский молча
посмотрел на Привалова через
очки, потер себе лоб и нетерпеливо забарабанил сухими пальцами по ручке кресла.
Половодов скрепя сердце тоже присел к столу и далеко вытянул свои поджарые ноги; он
смотрел на Ляховского и Привалова таким взглядом, как будто хотел сказать: «Ну, друзья, что-то вы теперь будете делать…
Посмотрим!» Ляховский в это время успел вытащить целую кипу бумаг и бухгалтерских книг, сдвинул свои
очки совсем
на лоб и проговорил деловым тоном...
Это пустейшее обстоятельство вдруг как бы вдвое даже озлило Ивана Федоровича: «Этакая тварь, да еще в
очках!» Смердяков медленно поднял голову и пристально
посмотрел в
очки на вошедшего; затем тихо их снял и сам приподнялся
на лавке, но как-то совсем не столь почтительно, как-то даже лениво, единственно чтобы соблюсти только лишь самую необходимейшую учтивость, без которой уже нельзя почти обойтись.
Старик
посмотрел на меня, опуская одну седую бровь и поднимая другую, поднял
очки на лоб, как забрало, вынул огромный синий носовой платок и, утирая им нос, с важностью сказал...
Радомирецкий, подняв
на лоб большие роговые
очки, с удивлением
смотрит на непонятное явление…
— Ну, торопятся только блох ловить, — загадочно ответил Мышников и
посмотрел на Галактиона через
очки.
Прочухавшийся приказчик еще раз смерил странного человека с ног до головы, что-то сообразил и крикнул подрушного. Откуда-то из-за мешков с мукой выскочил молодец, выслушал приказ и полетел с докладом к хозяину. Через минуту он вернулся и объявил, что сам придет сейчас. Действительно, послышались тяжелые шаги, и в лавку заднею дверью вошел высокий седой старик в котиковом картузе. Он
посмотрел на странного человека через старинные серебряные
очки и проговорил не торопясь...
Нотариус оседлал нос
очками, придвинул бумагу к самой свече и прочел ее до конца с большим вниманием. Потом он через
очки посмотрел на клиента, пожевал сухими губами и опять принялся перечитывать с самого начала. Эта деловая медленность начинала злить Харитона Артемьича. Ведь вот как эти приказные ломаются над живым человеком! Кажется, взял бы да и стукнул прямо по башке старую канцелярскую крысу. А нотариус сложил попрежнему духовную и, возвращая, проговорил каким-то деревянным голосом...
Однажды, когда он спал после обеда в кухне
на полатях, ему накрасили лицо фуксином, и долго он ходил смешной, страшный: из серой бороды тускло
смотрят два круглых пятна
очков, и уныло опускается длинный багровый нос, похожий
на язык.
Он вздрогнул, долго
смотрел на меня поверх
очков и, протянув мне руку в язвах и шрамах ожогов, сказал...
Он сидел
на краю печи, свесив ноги, глядя вниз,
на бедный огонь свечи; ухо и щека его были измазаны сажей, рубаха
на боку изорвана, я видел его ребра, широкие, как обручи. Одно стекло
очков было разбито, почти половинка стекла вывалилась из ободка, и в дыру
смотрел красный глаз, мокрый, точно рана. Набивая трубку листовым табаком, он прислушивался к стонам роженицы и бормотал бессвязно, напоминая пьяного...
— С которого конца начать-то, говорю, не знаю. Игуменья подняла голову и, не переставая стучать спицами, пристально
посмотрела через свои
очки на брата.
Дама сердца у губернатора очень любила всякие удовольствия, и по преимуществу любила она составлять благородные спектакли — не для того, чтобы играть что-нибудь
на этих спектаклях или этак, как любили другие дамы, поболтать
на репетициях о чем-нибудь, совсем не касающемся театра, но она любила только наряжаться для театра в костюмы театральные и, может быть, делала это даже не без цели, потому что в разнообразных костюмах она как будто бы еще сильней производила впечатление
на своего сурового обожателя: он
смотрел на нее, как-то более обыкновенного выпуча глаза, через
очки, негромко хохотал и слегка подрягивал ногами.
— Не бесполезно ли будет? — наконец выговорил он,
смотря через
очки на Колотова.
Генерал перевел дух,
посмотрел через
очки на слушателей и, облокотившись рукой
на кучку лежавших перед ним деловых бумаг, обратился к набобу...
Приближал свое лицо вплоть к тому,
на что
смотрел, и, поправляя
очки тонкими пальцами правой руки, прищуривался, прицеливаясь безмолвным вопросом в предмет, интересовавший его.