Неточные совпадения
Тут
на дворе, недалеко от
выхода, стояла бледная, вся помертвевшая, Соня и дико, дико
на него
посмотрела.
Когда наша шлюпка направилась от фрегата к берегу, мы увидели, что из деревни бросилось бежать множество женщин и детей к горам, со всеми признаками боязни. При
выходе на берег мужчины толпой старались не подпускать наших к деревне, удерживая за руки и за полы. Но им написали по-китайски, что женщины могут быть покойны, что русские съехали затем только, чтоб
посмотреть берег и погулять. Корейцы уже не мешали ходить, но только старались удалить наших от деревни.
Мы
посмотрели опять
на бегущую все еще вдали старуху и повернули к
выходу, как вдруг из домика торопливо вышел заспанный старик и отпер нам калитку, низко кланяясь и прося войти.
Пешком эта охота слишком тяжела, и потому для отысканья русачьих маликов надобно ездить верхом, а всего лучше в легких санях; разбирать путаницы всех жировок, или жиров, и ходов не должно, а надобно объезжать их кругом и считать входы и
выходы: если нет лишнего
выхода — русак лежит тут, в жирах, что, впрочем, бывает довольно редко; отыскав же
выход и увидя, наконец, что заяц начал метать петли, охотник должен уже пешком, с ружьем наготове и с взведенными курками, идти по малику: логово где-нибудь недалеко, и надобно не зевать и не слишком заглядываться
на свежесть следов, а
смотреть, нет ли сметки вбок и не лежит ли русак где-нибудь в стороне.
Батальонный командир, подполковник Лех, который, как и все офицеры, находился с утра в нервном и бестолковом возбуждении, налетел было
на него с криком за поздний
выход на плац, но Стельковский хладнокровно вынул часы,
посмотрел на них и ответил сухо, почти пренебрежительно...
Сама губернаторша сравнительно с ней была гораздо старее, но зато имела чрезвычайно величественную наружность и как бы рождена была делать парадные
выходы и сидеть в своей губернаторской гостиной, где по задней стене сделано было даже возвышение,
на которое иногда она взбиралась, чтоб быть еще представительней, напоминая собой в этом случае худощавых театральных герцогинь в бархатных платьях, которых выводят в операх и балетах с толстыми икрами герцоги и сажают
на золотое кресло, чтоб
посмотреть и полюбоваться
на танцующую толпу.
На двадцать лет он
смотрит, как будто
на два года, и совершенно уверен, что и в пятьдесят пять лет по
выходе из острога он будет такой же молодец, как и теперь, в тридцать пять.
С
выходом Долинского она не переменила ни места, ни положения и, опустив глаза, тихо
посмотрела на свои покоившиеся
на коленях ручки.
До третьего акта ей нечего было делать, и ее роль гостьи, провинциальной кумушки, заключалась лишь в том, что она должна была постоять у двери, как бы подслушивая, и потом сказать короткий монолог. До своего
выхода, по крайней мере часа полтора, пока
на сцене ходили, читали, пили чай, спорили, она не отходила от меня и все время бормотала свою роль и нервно мяла тетрадку; и, воображая, что все
смотрят на нее и ждут ее
выхода, она дрожащею рукой поправляла волосы и говорила мне...
Пробуждаясь, она осторожно подползала к
выходу и
смотрела, светло ли еще
на дворе, и затем опять забивалась в уголок и засыпала.
Ветер выл и заносил в комнату брызги мелкого осеннего дождя; свечи у разбойников то вспыхивали широким красным пламенем, то гасли, и тогда снова поднимались хлопоты, чтобы зажечь их. Марфа Андревна лежала связанная
на полу и молча
смотрела на все это бесчинство. Она понимала, что разбойники пробрались
на антресоль очень хитро и что путь этот непременно был указан им кем-нибудь из своих людей, знавших все обычаи дома, знавших все его размещение, все его ходы и
выходы.
По
выходе в отставку Хозаров года два жил в губернии и здесь успел заслужить то же реноме; но так как в небольших городах вообще любят делать из мухи слона и, по преимуществу,
на недостатки человека
смотрят сквозь увеличительное стекло, то и о поручике начали рассуждать таким образом: он человек ловкий, светский и даже, если вам угодно, ученый, но только мотыга, любит жить не по средствам, и что все свое состояньишко пропировал да пробарствовал, а теперь вот и ждет, не выпадет ли
на его долю какой-нибудь дуры-невесты с тысячью душами, но таких будто нынче совсем и
на свете нет.
Но театральные традиции хранились у нас непоколебимо. Какой-то Митрофанов-Козловский, как известно, перед
выходом на сцену всегда крестился. Это всосалось. И каждый из наших главных артистов перед своим
выходом непременно проделывал то же самое и при этом косил глазом вбок:
смотрят или нет? И если
смотрят, то, наверно, уж думают: как он суеверен!.. Вот оригинал!..
Токарев молча махнул рукою. Он сидел
на пригорке, охватив колени руками, и
смотрел вдаль. Глухая, неистовая ненависть к Сергею охватила его. Сергей насмешливо и злобно подчеркнул то, чего именно и хотелось Токареву. Ну да, он именно и хотел, чтоб за ним было признано право жить таким, каков он есть, — где же другой
выход? Сергей этого
выхода не хочет признать… Хорошо! — подумал Токарев, охваченный тоскою и дрожью.
Дмитрий крепко сжимал Кате руки и светлыми глазами
смотрел на нее. Она сверкнула, быстро поцеловала его и решительно двинулась к
выходу.
Наконец он встал уходить. Александра Михайловна проводила его до
выхода, воротилась и села к окну. Смутные мысли тупо шевелились в мозгу. Она не старалась их поймать и с угрюмою, бездумною сосредоточенностью
смотрела в окно. Темнело. В комнату сходились жильцы, за перегородкою пьяные водопроводчики играли
на гармонике. Александра Михайловна надела
на голову платочек и вышла
на улицу.
Сергей Андреевич, угрюмо прикусив губу,
смотрел на торжествующе горевшее небо. Слезы душили его: так вот что стало из Наташи, вот в чем нашла она
выход и успокоение!..
На Даева Сергей Андреевич давно уж махнул рукою. Прежде он недоумевал, как могла боевая натура Даева примириться с таким апофеозом квиетизма, потом, однако, решил, что жестокость нового учения вполне соответствовала черствому и недоброму характеру Даева. Но Наташа!..
— Губят нас, можно сказать, пустячные дела, — продолжал захмелевший Лизар. — Бессмертная сила народу набилась, а сунуться некуда, концов-выходов нету. А каждый
на то не
смотрит, старается со своей бабой… Э-эх! Не глядели бы мои глаза, что делается!.. Уж наказываешь сынам своим: быдьте, ребятушки, посмирнее, — сами видите, дело наше маленькое, пустячное. И понимают, а глядишь, — то одна сноха неладивши породит, то другая…
Еще раз
посмотрели они
на всепожирающее пламя, длинными языками лезшее вверх по стенам, вышли
на волю другим
выходом и вскоре по уцелевшей полуразвалившейся лестнице спустились вниз.
(Почерк Лельки.) — У меня иногда кружится голова, как будто
смотришь с крыши восьмиэтажного дома
на мостовую. Иногда берет ужас. Нинка, куда мы идем? Ведь зайдем мы туда, откуда не будет
выхода. И останется одно — ликвидировать себя.
Правила были следующие: 1) оставить все чины вне дверей, равномерно как и шляпы, а наипаче шпаги; 2) местничество и спесь оставить тоже у дверей; 3) быть веселым, однако ничего не портить, не ломать, не грызть; 4) садиться, стоять, ходить, как заблагорассудится, не
смотря ни
на кого; 5) говорить умеренно и не очень громко, дабы у прочих головы не заболели; 6) спорить без сердца и горячности; 7) не вздыхать и не зевать; 8) во всяких затеях другим не препятствовать; 9) кушать сладко и вкусно, а пить с умеренностью, дабы всякий мог найти свои ноги для
выхода из дверей; 10) сору из избы не выносить, а что войдет в одно ухо, то бы вышло в другое прежде, нежели выступит из дверей.
И вот, чтобы дать волю смеху,
смотря на гримасы, ужимки и приседания старух, Петр бывал у
выхода в церкви.
По
выходе из горницы Семена Ивановича Агафья Тихоновна несколько секунд молча
смотрела на сидевшую
на лавке, откинувшись к стене, Елену Афанасьевну, и вдруг дико, неистово захохотала.
Она с восторгом
смотрела на сидевшего в кресле сына и бросилась обнимать присутствовавшую при первом
выходе больного Зою Никитишну.
— Кстати,
посмотри, Алексей Андреевич,
на моих гвардейцев. У меня всякий раз, как я
смотрю на них, сердце обливается кровью, сколько они в походах испытали трудов, лишений и опасностей. Поход кончился, мы с тобой отдыхаем, а им служба в мирное время едва ли не тягостнее, чем в военное. Как подумаю еще и то, что по
выходе в отставку, после 25 лет службы, солдату негде голову преклонить, у него нет семейного очага.
Из всех этих партий в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно-опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно
посмотреть на всё, чтò делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к
выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Но о. Василий только
посмотрел на него с суровым любопытством и дал отпущение грехов. У
выхода Мосягин обернулся:
на том же месте расплывчато темнела одинокая фигура попа; слабый свет восковой свечки не мог охватить ее всю, она казалась огромной и черной, как будто не имела она определенных границ и очертаний и была только частицею мрака, наполнявшего церковь.
Равновесие в их жизни нарушалось только одним сторонним обстоятельством: отец Пеллегрины, с двадцати лет состоявший при своем семействе, с
выходом дочери замуж вдруг заскучал и начал страстно молиться богу, но он совсем не обнаруживал стремления жениться, а показал другую удивительную слабость: он поддался влиянию своего племянника и с особенным удовольствием начал искать веселой компании; чего он не успел сделать в юности, то все хотел восполнить теперь: он завил
на голове остаток волос, купил трубку с дамским портретом, стал пить вино и начал ездить
смотреть, как танцуют веселые женщины.