Неточные совпадения
—
Посмотри, Захар, что это такое? — сказал Илья Ильич, но мягко, с добротой: он сердиться был не
в состоянии теперь. — Ты и здесь хочешь такой же беспорядок завести: пыль, паутину? Нет; извини, я не позволю! И так Ольга Сергеевна мне
проходу не дает: «Вы любите, говорит, сор».
Оно, пожалуй, красиво
смотреть со стороны, когда на бесконечной глади вод плывет корабль, окрыленный белыми парусами, как подобие лебедя, а когда попадешь
в эту паутину снастей, от которых
проходу нет, то увидишь
в этом не доказательство силы, а скорее безнадежность на совершенную победу.
— Я тоже вас видел… — И сейчас же мне вспомнилось, как она стояла внизу,
в узком
проходе, прижавшись к стене и закрыв живот руками. Я невольно
посмотрел на ее круглый под юнифой живот.
Однако он продолжал упорствовать
в трезвости. Надеялся, что «шутка» и без помощи вина поможет ему «угореть». Шутит да шутит, —
смотришь, под конец так исшутится, что и совсем не человеком сделается. Тогда и легче будет. И теперь мальчишки при его
проходе рога показывают; но он уж не тот, что прежде: ухватит первого попавшегося озорника за волосья и так отколошматит, что любо. И старики не претендуют, а хвалят его за это.
Как скоро я убедился, они вошли не
в проход, а
в круглую комнату; правая часть ее была от меня скрыта, — по той косой линии направления, как я
смотрел, но левая сторона и центр, где остановились эти два человека, предстали недалеко от меня, так что я мог слышать весь разговор.
Коридор был
в ширину с полметра да еще, пожалуй, и дюйма четыре сверх того;
в вышину же достигал четырех метров; таким образом, он представлялся длинной, как тротуар, скважиной,
в дальний конец которой было так же странно и узко
смотреть, как
в глубокий колодец. По разным местам этого коридора, слева и справа, виднелись темные вертикальные черты — двери или сторонние
проходы, стынущие
в немом свете. Далекий конец звал, и я бросился навстречу скрытым чудодейственным таинствам.
Один раз, ночью, он пошел по острогу и увидал, что из-под одной нары сыплется земля. Он остановился
посмотреть. Вдруг Макар Семенов выскочил из-под нары и с испуганным лицом взглянул на Аксенова. Аксенов хотел пройти, чтоб не видеть его; но Макар ухватил его за руку и рассказал, как он прокопал
проход под стенами и как он землю каждый день выносит
в голенищах и высыпает на улицу, когда их гоняют на работу. Он сказал...
То-то много ее кругом, куда ни
посмотришь, все совесть!
Проходу нет от совестливых людей, даже оторопь берет меня, дурака. И грабят, и предают, и детей морят — и все по самой чистой совести, ничего возразить нельзя. Надо так, война! И кому война и слезы, а мошенникам купцам и фабрикантам все
в жир идет… каких домов потом понастроят, на каких автомобилях закатывать будут — восторг и упоение! Их бы перевешать всех, а нельзя — а совесть-то?
Гимназистки,
в свою очередь, стоя
в проходах между партами, после обычного приветствия по адресу начальницы
смотрели на новенькую.