Неточные совпадения
Вахмистр дозволял Филимонову отказываться раз пять-шесть от своей
порции и получать разом все пять-шесть; Филимонов
метил на деревянную бирку, сколько стаканчиков пропущено, и в самые большие праздники отправлялся за ними.
Не говоря ни слова, встал он с места, расставил ноги свои посереди комнаты, нагнул голову немного вперед, засунул руку в задний карман горохового кафтана своего, вытащил круглую под лаком табакерку, щелкнул пальцем по намалеванной роже какого-то бусурманского генерала и, захвативши немалую
порцию табаку, растертого с золою и листьями любистка, поднес ее коромыслом к носу и вытянул носом на лету всю кучку, не дотронувшись даже до большого пальца, — и всё ни слова; да как полез в другой карман и вынул синий в клетках бумажный платок, тогда только проворчал про себя чуть ли еще не поговорку: «Не
мечите бисер перед свиньями»…
Сверх того, я
заметил, что тайные советники всякого кушанья накладывали на тарелки против других вдвое: одну
порцию лично для себя, а другую — ради чина.
После танцев Александра Васильевна захотела пить, и я был счастлив, что имел возможность предложить ей
порцию мороженого. Мы сидели за мраморным столиком и болтали всякий вздор, который в передаче является уже полной бессмыслицей. Ее кавалер демонстративно прошел мимо нас уже три раза, но Александра Васильевна умышленно не
замечала его, точно отвоевывала себе каждую четверть часа. Наконец, кончилось и мороженое. Она поднялась, подавая руку, и устало проговорила...
И он стал говорить о медицине то, что о ней обыкновенно говорят, похвалил гигиену и сказал, что ему давно хочется устроить в Москве ночлежный дом и что у него даже уже есть
смета. По его плану рабочий, приходя вечером в ночлежный дом, за пять-шесть копеек должен получать
порцию горячих щей с хлебом, теплую, сухую постель с одеялом и место для просушки платья и обуви.
Он схватил меня за руку, бросил мазик на бильярд и потащил меня в комнатку. Там стоял уж другой поднос с чаем и вазочка с вареньем клубничным, а вместо чашек стаканы. Это он каждого приходящего к нему заставлял спрашивать
порцию чаю в угоду буфету — не даром хожу,
мол!
Герой мой, в своем желчном расположении, в бездействии и скуке, не
замечая сам того, начал увеличивать обычную
порцию вина, которое он прежде пил в весьма малом количестве.
Он так уверил своих товарищей, что ни один из них не
смел есть своей
порции, не отдав ему лучшей части, не
смел ее взять украдкой, боясь угрызений совести.
Но и тут добрая хозяйка,
заметив, что в урочный час в такой-то номер не требовали обеда, и узнав, что постоялец дома и здоров, приказывала иногда подать к нему обычные
порции.
Выпили. Бальзам оказался самого неприятного вкуса, но такой, однако, крепкий, что откупщик
смело мог бы влить в него водицы.
Порция была достаточная, и выпей ее каждый из нас дома — голова пошла бы кругом, а в дороге ничего. Стерлядь тоже всю съели. Ямщику поднесли стаканчик, и на закуску он взял пару засиженных мухами баранков. Повеселели. Все уселись.
И пошла кудахтать… Так весь базар и грохнул. Рассмеялся Федька, русой башкой тряхнул, через королевича объяснил: и без речи,
мол, обойдусь, не привыкать стать. Королевское семейство да весь народ вызволил, — на королевскую десятку с товарищами выпью… А баба эта пусть мою разговорную
порцию себе берет… Авось не лопнет.
Докладает тем часом седому королю любимый его адъютант: так-то и так, Ваше Величество, солдатишка такой есть у нас завалящий в швальне, солдатские фуражки шьет. Молоканского толку, не пьет, не курит, от говяжьей
порции отказывается. Добивается он тайный доклад Вашему Величеству сделать, как войну бескровно-безденежно провести. Никому секрета не открывает. Как,
мол, прикажете?