Неточные совпадения
― Вот он меня
портит, ― сказал Львов жене, ― уверяет меня, что наши
дети прекрасные, когда я знаю, что в них столько дурного.
Во время же игры Дарье Александровне было невесело. Ей не нравилось продолжавшееся при этом игривое отношение между Васенькой Весловским и Анной и та общая ненатуральность больших, когда они одни, без
детей, играют в детскую игру. Но, чтобы не расстроить других и как-нибудь провести время, она, отдохнув, опять присоединилась к игре и притворилась, что ей весело. Весь этот день ей всё казалось, что она играет на театре с лучшими, чем она, актерами и что ее плохая игра
портит всё дело.
Левин видел, что она несчастлива, и постарался утешить ее, говоря, что это ничего дурного не доказывает, что все
дети дерутся; но, говоря это, в душе своей Левин думал: «нет, я не буду ломаться и говорить по-французски со своими
детьми, но у меня будут не такие
дети; надо только не
портить, не уродовать
детей, и они будут прелестны. Да, у меня будут не такие
дети».
«Почему у нее нет
детей? Она вовсе не похожа на женщину, чувство которой подавлено разумом, да и — существуют ли такие? Не желает
портить фигуру, пасует перед страхом боли? Говорит она своеобразно, но это еще не значит, что она так же и думает. Можно сказать, что она не похожа ни на одну из женщин, знакомых мне».
— Не может того быть. Умны вы очень-с. Деньги любите, это я знаю-с, почет тоже любите, потому что очень горды, прелесть женскую чрезмерно любите, а пуще всего в покойном довольстве жить и чтобы никому не кланяться — это пуще всего-с. Не захотите вы жизнь навеки
испортить, такой стыд на суде приняв. Вы как Федор Павлович, наиболее-с, изо всех
детей наиболее на него похожи вышли, с одною с ними душой-с.
Да будет ваш союз благословен
Обилием и счастием! В богатстве
И радости живите до последних
Годов своих в семье
детей и внуков!
Печально я гляжу на торжество
Народное: разгневанный Ярило
Не кажется, и лысая вершина
Горы его покрыта облаками.
Не доброе сулит Ярилин гнев:
Холодные утра и суховеи,
Медвяных рос убыточные
порчи,
Неполные наливы хлебных зерен,
Ненастную уборку — недород,
И ранние осенние морозы,
Тяжелый год и житниц оскуденье.
Тарасу Семенычу было и совестно, что англичанка все распотрошила, а с другой стороны, и понравилось, что миллионер Стабровский с таким вниманием пересмотрел даже белье Устеньки. Очень уж он любит
детей, хоть и поляк. Сам Тарас Семеныч редко заглядывал в детскую, а какое белье у Устеньки — и совсем не знал. Что нянька сделает, то и хорошо. Все дело чуть не
испортила сама Устенька, потому что под конец обыска она горько расплакалась. Стабровский усадил ее к себе на колени и ласково принялся утешать.
Жадов. Это правда. Но я сам буду ее воспитывать. Она еще совсем
ребенок, из нее еще можно сделать все. Только надобно ее поскорей вырвать из семейства, пока не успели ее
испортить пошлым воспитанием. А как сделают ее барышней, в полном смысле этого слова, тогда уж поздно.
— Этим не надо смущаться… — покровительственно говорила Медынская. — Вы еще молоды, а образование доступно всем… Но есть люди, которым оно не только не нужно, а способно
испортить их… Это люди с чистым сердцем… доверчивые, искренние, как
дети… и вы из этих людей… Ведь вы такой, да?
Постоянные хлопоты по хозяйству, о
детях, вечная борьба с нуждою, каждодневные головомойки никуда не годному супругу — все это развило в Катерине Архиповне желчное расположение и значительно
испортило ее характер; она брюзжала обыкновенно целые дни то на людей, то на дочерей, а главное — на мужа.
— Все одно! — воскликнул Бузыга, стукнув кулаком о землю. — Все одно: я бы тогда стал без разбору всех колонистов подпаливать. Скот бы ихний
портил,
детей бы ихних калечил… И до самой смерти бы так!..
Пока
ребенок был зверком, баловству со стороны Михайла Степановича не было конца; но когда у Анатоля начала развиваться воля, любовь отца стала превращаться в гонение. Болезненный эгоизм Столыгина, раздражительная капризность и избалованность его не могли выносить присутствия чего бы то ни было свободного; он даже собачонку, не знаю как попавшуюся ему, до того
испортил, что она ходила при нем повеся хвост и спустя голову, как чумная.
Марья Валериановна, до тех пор кроткая и самоотверженная, явилась женщиной с характером и с волей непреклонной. Она не только решилась защитить
ребенка от очевидной
порчи, но, уважая в себе его мать, она сама стала на другую ногу. Эту оппозицию тотчас заметил Михайло Степанович и решился сломить ее во что бы то ни стало.
Притом Алеша сделался страшным шалуном. Не имея нужды твердить уроки, которые ему задавали, он в то время, когда другие
дети готовились к классам, занимался шалостями, и эта праздность еще больше
портила его нрав.
— Конечно, не с привычки это… Потом много возил, привык. А тот раз чудно мне показалось: куда, думаю, мы ее везем,
дитё этакое… И потом, признаться вам, господин, уж вы не осудите: что, думаю, ежели бы у начальства попросить да в жены ее взять… Ведь уж я бы из нее дурь-то эту выкурил. Человек я тем более служащий… Конечно, молодой разум… глупый… Теперь могу понимать… Попу тогда на духу рассказал, он говорит: «Вот от этой самой мысли
порча у тебя и пошла. Потому что она, верно, и в бога-то не верит…»
Если бы мы только не были приучены с детства к тому, что можно злом платить за зло, насилием заставлять человека делать то, чего мы хотим, то мы бы только удивлялись тому, как могут люди, как будто нарочно
портя людей, приучать их к тому, что наказания и всякое насилие могут быть на пользу. Мы наказываем
ребенка, чтобы отучить его от делания дурного, но самым наказанием мы внушаем
ребенку то, что наказание может быть полезно и справедливо.
«Воспитание, как умышленное формирование людей по известным образцам, не плодотворно, не законно, не возможно, — говорит Толстой. — Воспитание
портит, а не исправляет людей. Чем больше испорчен
ребенок, тем меньше нужно его воспитывать, тем больше нужно ему свободы».
Глафира видела и понимала, что ее здесь глубоко презирают и как от чумы прибирают от нее
дитя, чтоб она не
испортила его своим прикосновением, и она удвоила осторожность и любезность.
— Успокойтесь прежде всего, — услышала я голос Громова, — перестаньте. Что за малодушие — трепать нервы и
портить глаза.
Ребенок ваш останется с вами. Я беру это на себя. Но вы должны взять себя в руки и играть и репетировать, как будто ничего особенного не случилось, разумеется, самым энергичным образом проделывая необходимую дезинфекцию перед каждым выходом отсюда. Вы поняли меня? Я беру всякую ответственность на себя, повторяю, так и знайте.
— Но-но, вы там потише.
Ребенка мы найдем, — говорит спокойно Чахов, — но для чего, спрашивается, мою шляпу
портить? Моя шляпа тоже денег стоит. Н-да-сь.
— Свет мой,
дитя мое милое, голубица ты моя, что с тобою? — говорил отец. — Опомнись; ты в божнице. Знать,
попортил тебя недобрый глаз. Помолись-ка пречистой: она, милосердая, избавит тебя от напасти.
Как женщина передовых идей, — Александр Ильич слово"передовой"произносил про себя с легкою усмешкой, — она должна же понимать, что любовь к
детям для себя есть не"альтруизм", а чистейшее себялюбие, что
детей только
испортишь, держа при себе слишком долго, под давлением чересчур высокой температуры материнских забот, страхов, волнений и пристрастий.
Катруся, вдруг овладев собою, оживлялась, начинала смеяться, играть как
дитя и ласкать своего мужа больше прежнего; потом уверяла его, что это был болезненный припадок от
порчи, брошенной на нее с малолетства дурным глазом какой-то злой старухи, но что это не бывает продолжительно.
И они с этим, конечно, ни за что не согласятся — они вам непременно скажут, что они наставляли «вести себя честно», и они действительно не видят и не понимают зла, какое они делали своим
детям,
портя их детское чувство и развивая в них изобретательность — как достать чаю, кофию и сахару.
Но эти счеты нимало не
портили их дружбы, и Кинжалка, тщательно наблюдавший, как крошечный Малвошка передвигался ползком с межи на межу, не отставал от него и тогда, когда
дитя поднялось и стало на свои резвые ножки.
Было такое милое доброе
дитя — и вдруг стал огрызок Город
портит простые, добрые нравы… соседние кухарки, дворники, лавочные сидельцы…»
И для этого я по своей любви к ним привожу их в полный физических и нравственных зараз город, отдаю их в руки чужих людей, имеющих в воспитании одну корыстную цель, и физически, и нравственно, и умственно старательно
порчу своих
детей.